Грехи ассасина - Роберт Ферриньо

Щелкнув пальцами, Старейший вызвал одну из своих наложниц, йеменитку с жесткими черными волосами и губами вкуса меда. Он втянул воздух широко раскрытыми ноздрями, словно заранее уловив запах ее духов.

Аль-Файзал предложил поискать способ, который бы позволил увидеть лицо президента в момент его гибели, насладиться каждой гримасой и судорогой Кинсли. Старейший отклонил предложение, сочтя подобные действия излишне рискованными. Они могли поставить под угрозу весь план. Хотя инициативу аль-Файзала он оценил очень высоко. «Черный халат» оказывал неоценимые услуги в прошлом и в будущем должен принести еще больше пользы. В прошлом году Тарик свернул шею слишком назойливому капитану полиции прямо во время полуденного намаза. Он проделал все так быстро и ловко, что друзья офицера решили, будто тот умер от сердечного приступа, а сам аль-Файзал, произносивший молитву первым, даже не повысил голос. Какая преданность.

Двери распахнулись, и в приемную вошла женщина. Она низко поклонилась, коснувшись толстыми черными косами пола.

— О цветок Аллаха, — выдохнул Старейший. — Как ты прекрасна.

Сара поморщилась, окинув взглядом изображения, развешанные по стенам ее кабинета. Рекламные фотографии красивых девушек и юношей в запрещенных купальных костюмах, африканские дети, прикрытые крохотными морскими ракушками, четко выделяющимися на фоне темной кожи. Она в точности воспроизвела вид с рабочего места Иглтона. Из правой верхней четверти на нее пялился сам покойник с погруженным в рот молодой женщины пенисом. Сара представила, как он сидел за столом, выполняя одному Аллаху известную работу, и давал волю собственному воображению. Вся стена являла собой загадку, а ключ к ней содержался в голографическом дисплее пять на семь дюймов. Одна из любимых игр Иглтона — прятать намерение у всех на виду, в очередной раз демонстрируя личное над всеми превосходство. Она затрясла головой. В данный момент он действительно превосходил ее. Стоило ей взглянуть на голограмму, она тут же ощущала насилие над собой, но по-прежнему не понимала, что спрятал модерн.

Ей следовало переключить внимание. Проблем накопилось много, начиная с предстоящего государственного визита президента в Ацтланскую империю и заканчивая полным отсутствием вестей от Раккима. Неделю назад ей позвонил Гетти. Полковник связался с какой-то женщиной в Колумбии, и та взломала созданный Снайдером файл КГБ. Ей можно только поклониться. Волноваться больше не о чем. Так сказал Андалу. Возможно, у него действительно не осталось причин для волнений. Она обернулась, услышав через приоткрытую дверь смех Майкла, вскоре к сыну присоединилась бабушка. Да, Сара могла бы с большей пользой проводить время, а не изводить его на помощь Коларузо в расследовании уже закрытого дела. Аль-Файзал взорвал себя, и вместе с ним погиб предмет, взятый им у Иглтона. Тем не менее. Она встала и тихонько закрыла дверь.

Изображения новейших японских электронных игрушек и итальянских спортивных автомобилей отдавали каким-то вызывающим отвращение глянцем. На самом деле все фотографии, вывешенные на стену техническим гением-извращенцем, выглядели холодными и ироничными, словно наштампованные массовыми тиражами портреты политических и религиозных деятелей. Даже рекламная открытка с побережья Южной Африки. А на выпущенной в память о российском космонавте темнела дырка, прожженная именно в том месте, где частичка космического мусора пробила скафандр. Ха-ха.

Сара попыталась загрузить в голограмму различные изображения. Сотни изображений. Разных цветов, с разными фильтрами и высоким разрешением. Все возможные типы, какие могли понравиться человеку вроде Иглтона. Она прокручивала ее с высокой скоростью и низкой. Часами рассматривала под разными углами, уделяя особенное внимание глазу молодой женщины. Ничего. Однажды ей показалось, будто загадка раскрыта. Сара даже вскрикнула от радости. Загрузив южноафриканский дифракционный фильтр, ей удалось разглядеть вокруг основания пениса перед губами молодой женщины кольцо из крошечных зеркально отраженных слов. Перенастроив изображение, Сара прочитала: «Жаль, что это не ты». Ее накрыло точно такое же ощущение, как в юности, когда она, выбежав из лавки Иглтона, обернулась и увидела его, с улыбкой смотрящего ей вслед и предающегося мастурбации.

В соседней комнате раздался пронзительный визг Майкла. Уже вскочив на ноги, она с шумом выдохнула. Сын вопил исключительно от восторга. Сара решительно направилась к двери, намеренная разъяснить причину столь бурного проявления эмоций, но та вдруг распахнулась сама…

На пороге стоял Ракким с Майклом на руках. Он чуть подвинул сына, освобождая место для жены, и она бросилась в его объятия.

Сара лишь чуть поморщилась, когда он крепко прижал ее к себе. Рубцы от трости «черного халата» почти зажили, но немного побаливали.

— Что с тобой? — спросил Ракким.

Она еще крепче приникла к нему.

— Ничего, — прошептала Сара, касаясь губами его шеи. — Теперь ничего.

Через несколько часов, когда по улицам эхом разнесся призыв к вечернему намазу, она слегка растерянно взглянула на мужа. Ей никак не удавалось сообразить, сколько времени прошло.

Ракким улыбнулся ей.

— Да-да, уже поздно. Но мы уже в постели.

Сара сжала его внутренними мышцами, заставив смеяться, и дрожь пробежала по их телам. Он вошел в нее еще глубже, а она скрестила ноги у него на поясе.

— Я тебя поймала, — раздался ее шепот. — Ты в ловушке.

— Все время хотел в ней оказаться. — Ракким поцеловал ее.

Она прижалась к нему, не расслабляя мышц, и он стал двигаться быстрее и быстрее, словно старался поскорее стереть разделявшее их время и расстояние, уничтожить сомнения и отличия, и вскоре их крики заглушили призывы муэдзина.

Сара прижалась лицом к его груди, потом откинулась назад, держа Раккима за руку. Когда он покрыл поцелуями рубцы на ее спине, бешенство «черного халата» постепенно исчезло из памяти. По крайней мере, для нее. Голос мужа изменился, едва он увидел следы от трости. Ракким потребовал рассказать, что произошло, затем попросил описать блюстителя нравственности. В другое время она бы отказалась, ведь в мире и так слишком много насилия и не стоит увеличивать его число. Но не в этот раз. Она запомнила лицо истязателя до мельчайших подробностей, его кривые зубы, форму бороды, красные точки на мочках ушей, свидетельствующие о высоком положении. Даже шрам на запястье правой руки, сжимавшей трость. Ракким позаботится об остальном.

Он поцеловал ее в уголки рта.

Сара с закрытыми глазами вдохнула его запах.

— Твой пот пахнет по-другому. Более эротично… насыщенно. От тебя пахнет Библейским поясом. Это не неприятно. Просто по-другому. — Она провела ладонью по бедру мужа. — Не неприятно, совсем не неприятно.

В дверь тихо постучали.

— Не помешаю?

Сара накинула на них простыню.

— Входи, мама.

Кэтрин принесла поднос с чайником, нарезанными фруктами и сыром.