Год Людоеда. Игры олигархов - Петр Кожевников

— Черемуха на связи! — обратился в микрофон сидевший в «жигулях» на первом пассажирском сиденье Сергей Петрович. — Всем ягодам: ни шагу без моей команды! Помните условия игры: брать Малину на поляне внезапно и быстро, замешкаемся, потеряем очки!

— Сергей Петрович, может быть, я пойду первым? — Станислав Весовой, сидевший за рулем, нервно отер рукавом лоб и тяжело вздохнул. — Я ж его с детства знаю. Умом понимаю, а сердце не соглашается, что он в такое чудовище превратился!

— И я тоже, разрешите, а? Мой покойный отец с ним как-никак в одном классе учился, — высоким голосом начал в затылок шефу «Эгиды-плюс» уже надевший омоновскую маску Борис Следов. — Я уже несколько приемов задержания преступников выучил. И боксом усиленно занимаюсь. Все под руководством Станислава Егоровича. Большое ему за это спасибо!

— Вы знаете, господа, я тоже давний приятель Игоря Семеновича, поэтому, если Сергей Петрович сочтет это возможным, то я тоже туда с вами за компанию отправлюсь. Я ему и первую помощь окажу, если возникнут какие-то нюансы. — Федор Данилович ободряюще похлопал Следова по колену, на что тот удивленно скосился в его сторону и смущенно улыбнулся. — Ничего, ничего, Боря, это я так, по-отечески.

— Я понимаю, коллеги, ваши благородные мотивы и очень вами горжусь, но нам не столь часто доверяют подобного рода операции, и мне бы хотелось провести это задержание с минимальными потерями. Если обстоятельства позволят, конечно, я вам предоставлю право, простите за сравнение, первой ночи. — Плещеев вновь обратился в эфир: — Черемуха — всем ягодам! Доложите обстановку!

— На связи Ежевика-один, нахожусь в точке «А», — раздался в салоне хрипловатый мужской голос. — Лукошко наготове.

— На связи Ежевика-два, нахожусь в точке «Б», — тотчас возник голос с легким кавказским акцентом. — Лукошко наготове.

— На связи Ежевика-три, нахожусь в точке «Ц», — не сразу послышался очень густой бас. — Лукошко наготове.

— Уважаемые ягодники! Уважаемая Черемуха! Говорит Барбарис! — вторгся в эфир еще один мужской, странно знакомый сидевшим в «жигулях», голос. — Хочу вам сообщить новые условия нашей радиоигры: у Малины в лукошке — Морошка. Примите это обстоятельство к сведению!

— Так… — произнес после некоторой паузы Сергей, машинально прикрыл микрофон ладонью и повернулся внутрь салона: — Это Скунс! Ну что же, если он прав, то в этот раз он нас правильно опередил. — Плещеев убрал руку: — Черемуха — Барбарису! Информация достоверная?

— Из первых рук! — отозвался неуловимый киллер. — Сейчас иду к ним на поляну. Попробую договориться. Ждите весеннего грома!

Как она могла так опростоволоситься?! И это майор милиции, опытная женщина! На что она вообще рассчитывала? На безутешные слезы искреннего раскаяния человека, да и не человека вовсе, а исчадия ада, которое уличили в смертных грехах да еще и подозревают в людоедстве?! На явку с повинной? Ну вот теперь и жди этой явки, пока он тебя на самолет и миллион долларов не обменяет! Да кто за нее такой выкуп даст! А она ведь ему как человеку, как однокласснику: Игорек, про тебя все давно известно, скоро тебя возьмут, — подумай над моими словами, взвесь все свои шансы и пойди сам с повинной, уверяю тебя, правоохранительные органы это оценят! Сейчас вышку никому не дают, ну да, в самых редких случаях, но ты под них, я полагаю, не подпадешь. Хочешь, я стану твоим защитником, подниму все свои связи? Нет, он так ничего и не понял! Сонечка, извини, сейчас я в таком состоянии, что запросто могу испортить тебе лицо и фигуру, поэтому будь паинькой, сядь сюда и не двигайся, одно движение, и я тебе что-нибудь нечаянно отрежу: видишь, какой у меня здоровенный тесак? Взял да и пристегнул ее к батарее, как дешевую проститутку! Ай дура! Вот идиотка! Ну что же ей стоило взять свой пистолет?! Стрелять-то она еще не разучилась! Она ведь могла его под стволом заставить написать повинную и тут же из его собственного кабинета отправить ее в прокуратуру по е-мэйлу, — вот и вся рапсодия! А она размечталась! И все на почве педофилии! Потеряли вы, Софья Тарасовна, последний разум!

— Сонечка, ну зачем ты пришла? Ну хотя бы позвонила, сказала: беги, Игореня, за тобой охотятся! И я бы, наверное, убежал. А теперь что? Что мне с тобой делать? Тем более что, по твоим же словам, доблестные «эгидовцы» уже обложили меня, как шведа под Полтавой! Куда же мне теперь деваться? Остается только шантажировать их твоей жизнью, понимаешь? Причем ни я, ни ты — мы ведь не знаем, что из всего этого в итоге может получиться? — Игорь Семенович озабоченно посмотрел на свою узницу. — Да нет, конечно, есть один путь, — безвыходных-то положений, сама знаешь, в нашей жизни не бывает! Я могу от тебя так ловко избавиться, что никто, наверное, никогда и не узнает, куда ты в эту несчастливую ночь запропастилась. Просто взяла и исчезла, представляешь, как романтично? Я знаешь что имею в виду? У меня тут есть один аттракцион, который сегодня опробовал наш общий друг Рамиз Шалманбеков, — серная кислота называется. Не хочешь?

— Отпусти меня, Игорь, а? Я ведь, тебе, кажется, ничего дурного не причинила? — Морошкина пронзительно посмотрела на своего одноклассника. — Зачем тебе лишнего человека убивать, а? У меня сын, я ему еще нужна. Да ты и сам все знаешь, что я тебе тут объясняю!

— Скажу тебе, одноклассница, даже более: я-то могу отсюда безболезненно своим ходом утопать. Есть такая лесенка в другой двор, и есть дверца заветная, а там — ищите меня по странам и континентам! Хотя, конечно, все это очень грустно. Честно тебе признаюсь: не предполагал я такого финала! По совести, я тебе, в общем-то, обязан за предупреждение, но все это как-то слишком поздно: и я уже безнадежный негодяй, и они уже готовы меня разорвать, как ветошь, — поздно! Тю-тю-тю! Мы сюда, кажется, никого не звали! — Кумиров вдруг резко встал за спиной Морошкиной, а ее горла коснулся холод безупречно острого клинка. — И кто же это к нам в гости?

— Черемуха — всем ягодам! Оставаться на своих точках до новых распоряжений! Никакой самодеятельности! Не думать и не гадать! — Плещеев резко повесил микрофон, но вдруг снова взял его в руку: — Если Малина пойдет с поляны, никаких действий по собственному усмотрению! Сразу докладывать мне. До связи!

— Сергей Петрович, это он что, про Софью Тарасовну, да? — Голос Бориса сорвался, чувствовалось, что он с трудом сдерживает астматический кашель. — А как он туда попал? Он что, вас знает, да?

— Боренька, ты сегодня задаешь слишком много вопросов! Что для нас сейчас самое главное, сохранить жизнь Софье Тарасовне, правильно? Избежать потерь личного состава, да? И задержать лидера преступной группировки. Давай больше ни на что не отвлекаться! — Сергей Петрович избавился от микрофона и повернулся к Весовому: — Нам действительно остается сейчас только ждать, он ведь запросто может ее убить! Терять-то ему уже, как вы понимаете, нечего!

— Игорь, ты ведь сумасшедший! Да проснись ты! Это ведь не игрушки! Ты окружен! У всех огнестрельное оружие. Да нас тут обоих в два счета изрешетят, как мишени на стрельбище! — Голос Софьи стал приглушенным. Она отчаянно оглядела кабинет Кумирова, словно надеялась обнаружить здесь некоего храброго человека, способного оказать ей сейчас поддержку в этом трудном для нее разговоре, когда ее горло леденит безрассудный нож. — Когда у человека поднимается температура, он же понимает, что болен, понимает, что заболел, и тот, кто видит у себя сыпь, и тот, у кого горло жжет, — ну мало ли разных признаков? Неужели ты не можешь понять, что у тебя сейчас плохо с головой? Ну напряги свою волю, ты ведь сильный человек! У тебя же еще есть шанс сохранить свою жизнь!