Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля - Антон Первушин

Если верить ТАСС, то всё было идеально: старт прошел успешно, космонавт чувствовал себя хорошо, тормозная двигательная установка была включена в соответствии с программой, приземление завершилось в заданном районе Советского Союза. Остается только поздравить советских ученых, инженеров, военных с этой выдающейся победой. Так и было: всем миром поздравляли.

Здесь-то и сокрыта, пожалуй, самая серьезная ошибка советской пропаганды по части рекламы собственной космонавтики. Людям настолько часто говорили, что первый полет прошел идеально, без какого-либо вмешательства пилота, что со временем они перестали понимать, а что же такого особенного совершил Гагарин. В чем его подвиг? За что он получил Звезду Героя? За что его превозносят, если он даже не подвергался риску? Чем он отличается в таком случае от Белки и Стрелки, от Чернушки и Звёздочки? Пропаганда перехитрила сама себя: воспевая подвиг, забыла рассказать, в чем подвиг заключается, и таким образом девальвировала его. Потому что в последующие годы были новые космические полеты, более продолжительные и более сложные; были жертвы, которые нельзя скрыть под грифом «совершенно секретно» и на фоне которых «идеальный» полет Гагарина явно терялся. Со временем любые подробности этого полета истерлись из народной памяти: остались только дата (12 апреля 1961 года) и продолжительность (108 минут). В чем же подвиг Гагарина? Чем первый космонавт отличается от «космических» дворняг?…

Всё, что мы успели изучить выше, используя рассекреченные документы и личные признания участников событий, говорит нам, что первый полет не мог быть идеальным в принципе. Отдельные системы жизнеобеспечения корабля нуждались в доработке (например, не вызывал доверия осушитель воздуха, изготовленный в ОКБ-124 под руководством Григория Ивановича Воронина). Носимый аварийный запас наконец-то был полностью собран и испытан, но космонавты так и не успели пройти полноценную тренировку с ним. ОКБ-1 не решило проблему позднего разделения отсеков корабля, что должно было при повторении привести к перелету расчетного места посадки на сотни километров. Из-за перегруза «3КА» с него в последний момент снимали оборудование. Трехступенчатая ракета-носитель тоже оставалась «сырой» и погубила два корабля с собаками. Получается, что 12 апреля в ракетно-космической системе «Восток» хватало условных технических «мин», каждая из которых могла «рвануть» в самый неподходящий момент и привести затею к закономерному краху. Неужели всё прошло идеально?

Документы, из которых следовало, что полет Юрия Гагарина был не столь гладок, как его представляла советская пропаганда, стали появляться в 1991 году, в дни тридцатилетнего юбилея. Поначалу они вызвали недоверие и споры, но со временем подтверждающих свидетельств становилось больше, а к 2011 году картина прояснилась целиком, противоречия были сняты. Конечно, еще остаются некоторые нюансы, требующие уточнения, но они слишком специфичны и вызывают интерес лишь у небольшой группы специалистов.

Здесь мы реконструируем события 12 апреля, основываясь на документах и верифицируемых свидетельствах, а ниже обсудим, что именно было скрыто от широкой публики и какие последствия имела фальсификация итогов первого космического полета. Нужно также сказать, что я буду использовать декретное московское время (ДМВ). Если кто-нибудь захочет пересчитать его во всемирное координированное время (UTC), то нужно вычесть три часа; если в местное время полигона Тюратам, то прибавить два часа.

Итак, 12 апреля, в 3:30 по московскому времени, космонавтов, спавших в «маршальском» домике, разбудил Евгений Анатольевич Карпов. После физзарядки, умывания и завтрака из «космических» туб (мясное пюре, черносмородиновый джем, кофе с молоком) космонавтов повезли на автомобиле в монтажно-испытательный корпус. Там состоялся еще один предполетный медицинский осмотр и проверены нательные датчики. Карпов записал: «Предполетный вес Ю. Гагарина – 68,5 килограмма, температура тела – 36,3 градуса, частота пульса – 88 ударов в минуту, артериальное давление – 120 на 70, жизненная емкость легких – 4600 кубических сантиметров».

Убедившись, что всё нормально, специалисты приступили к одеванию космонавтов, причем первым одевали Германа Титова: сначала тонкое шерстяное белье, потом – оболочки скафандра «СК-1». Перчатки пока отложили – их следовало пристегнуть в кабине корабля. Когда процедура подошла к завершению, вдруг заметили, что нигде на демаскирующей оболочке нет указаний гражданства космонавта. А что если люди, которые сбегутся на место приземления, примут его за инопланетянина или, хуже того, за американского шпиона? В памяти советских граждан был еще свеж образ Френсиса Пауэрса, пилотировавшего высотный самолет-разведчик «U-2» и сбитого 1 мая 1960 года неподалеку от Свердловска. Для того чтобы избежать недоразумения, специалист по скафандрам Виктор Тигранович Давидьянц принес банку с красной краской и прямо на гермошлеме Гагарина вывел кисточкой четыре буквы: «СССР».

В это время в корабль загрузили контейнеры с провизией и водой, а ведущий конструктор «Востока» Олег Генрихович Ивановский выполнил небольшую, но важную техническую операцию, связанную с безопасностью полета. Дело в том, что медиков продолжало волновать поведение Белки, которая через несколько витков на «Втором корабле-спутнике» демонстрировала сильное беспокойство. А ведь Белка, казалось бы, прошла все возможные тесты. Не случится ли нечто подобное с космонавтом? Не утратит ли он контроль над собой под длительным воздействием невесомости?

Чтобы не допустить случайных действий или ошибок, которые могли привести к непрогнозируемым последствиям, было решено установить на панель ручного управления системой ориентации и тормозной двигательной установки логический замок, который можно было открыть, только зная комбинацию из трех цифр: 1, 2, 5. Правильно введя эти цифры и сняв крышку замка, космонавт подтвердил бы, что находится в здравом уме, контролирует себя и способен совершать осмысленные действия. Сначала хотели сообщить этот код космонавту по радиосвязи, но вдруг и она откажет? После обсуждения на Госкомиссии постановили вложить записку с комбинацией цифр в пакет – при необходимости пилот сам его вскроет. В задачу Ивановского входило вставить колодку-код в логический замок, что позволяло проверить работоспособность системы, а позднее передать Гагарину пакет, на внутренней стороне которого крупно были написаны «секретные» цифры.

Полностью облаченные Юрий Гагарин и Герман Титов сели в бело-голубой автобус ЛАЗ-695Б. Их сопровождали врачи, Николай Петрович Каманин и члены отряда космонавтов: Валерий Быковский, Григорий Нелюбов, Андриян Николаев, Павел Попович. По дороге Гагарин попросил остановиться, вышел на бетонку, расстегнул скафандр и помочился на заднее колесо автобуса. Так он заложил традицию, позаимствовав ее у авиаторов Великой Отечественной войны, которые справляли малую нужду перед посадкой в самолет. Почему-то это простое действо вызывает нездоровый интерес и смешки у публики, хотя ничего особенного в нем нет: любой здоровый человек справляет нужду несколько раз в день, а пилоту в принципе необходимо «облегчиться» перед дальним тяжелым рейсом.

В 6:50 космонавты и сопровождающие прибыли на старт.

Там их уже поджидала целая делегация во главе с председателем Госкомиссии Константином Николаевичем Рудневым, главным конструктором Сергеем Павловичем Королёвым и маршалом Кириллом Семёновичем Москаленко. Гагарин, ступая чуть неуклюже, направился к Королёву, поднял руку к гермошлему, бодро отрапортовал: «Товарищ главный конструктор, летчик-космонавт старший лейтенант Гагарин к полету на первом в мире космическом корабле-спутнике готов!» Тут же осекся, смутился, сообразив, что доложить он должен был председателю Госкомиссии. Извинился. В ответ Руднев обнял космонавта. Потом то же самое проделали Королёв, маршал Москаленко, генерал Каманин. Вслед за ними с Юрием попрощались космонавты. В этот момент к Гагарину подошел полковник Владимир Алексеевич Плаксин – спортивный комиссар Центрального аэроклуба СССР имени В. П. Чкалова. Он попросил космонавта предъявить удостоверение, как того требуют строгие правила Международной аэронавтической федерации (FAI), и, убедившись, что перед ним именно тот самый пилот, пожелал ему счастливого пути и благополучного возвращения на родную Землю.