Кровавая любовь. История девушки, убившей семью ради мужчины вдвое старше нее - Кларк Говард

сказал встревоженному Берту Грину во второй раз: «Убийств опять не было».

Далее Делука заявил, что Патрисия была в доме своих родителей, очевидно, готовая впустить киллеров, когда зазвонил телефон, и она взяла трубку. Объяснения этому не было – подумала ли она, что это звонили киллеры, чтобы проверить, действительно ли она на месте, или она просто взяла трубку по привычке, – но она ответила на звонок. Звонил родственник. Делука сказал Грину, что убийство пришлось отменить, поскольку можно было установить, что Патрисия находилась в доме. О том, что с киллерами, он не сказал.

Спустя какое-то время после этого разговора, возможно, день или два, Делука сказал: «Если в следующий раз убийств не будет, возможно, мне придется сделать это самому».

В следующий понедельник, 3 мая, Делука снова попросил Берта Грина отвезти Патрисию, и новый менеджер отдела спиртных напитков отказался.

– Фрэнк, я не могу, никак. Жена очень из-за этого расстраивается.

– Берт, ты должен сделать это для меня, – настаивал Делука. – Сегодня вечером все готово.

– Я не могу, – взмолился Грин. – Я просто не могу снова выйти из дома. Моя жена…

– Слушай, уходи из дома под любым предлогом, – почти приказал ему Делука.

– Вали все на меня, все, что она сможет понять, хорошо? Но ты должен это сделать для меня, Берт.

Как и прежде, Берт Грин капитулировал и согласился.

На этот раз, когда Берт припарковался за домом в ожидании Патрисии, он очень нервничал. Он сказал, что у него в голове вертелось много чего: револьвер, который он хранил для Делуки, якобы стоявшие за всеми киллеры, тайные встречи с людьми, которые, похоже, так ни разу и не появились. И он, Берт Грин, начинал чувствовать, что увяз по горло. Он пообещал себе, что это последний раз, когда он в этом участвует.

Когда Патрисия наконец вышла, Берт Грин настолько нервничал и так хотел покончить с этим делом, что превысил скорость, пытаясь быстрее доставить пассажирку на церковную парковку. Он сказал, что Патти Коломбо даже посоветовала ему притормозить. Когда Берт Грин вернулся домой в ту ночь, он был явно не в себе.

На следующий день, во вторник, 4 мая, Грину на работу было не надо, но он тем утром все равно зашел в магазин, потому что Делука сказал ему зайти. Грин вспомнил, что Делука был «очень встревожен», когда сказал Берту в третий раз, что запланированных нападений «опять не произошло». Но на этот раз у Делуки было новое оправдание неудачи: якобы потому, что Фрэнк Коломбо «перекупил киллеров, нанятых Делукой». И снова, по словам Берта Грина, Делука сказал: «Я сделаю это сам».

После этого Берт Грин покинул магазин. Он заявил, что больше с Фрэнком Делукой в тот день не виделся.

Это был день убийств.

Самая важная часть заявления Берта Грина началась с рассказа о том, как он приехал на работу на следующее утро, в среду, 5 мая. Он должен был открыть аптеку. Он приехал около восьми тридцати, ему нужно было подойти к электрическому щиту и включить его, зажечь весь свет в магазине, потом открыть сейф и достать деньги для кассовых аппаратов. И он утверждал, что был в магазине и шел к электрическому щиту, прежде чем понял, что свет уже включен. Как и тихая фоновая музыка, которая постоянно играла в рабочее время.

Не увидев никого в общественной зоне магазина, Берт вошел в двери с табличкой «Только для персонала» и направился по коридору к столовой для сотрудников. Там тоже горел свет, который тоже кто-то включил. В этот момент Грин услышал знакомый низкий раскатистый рев горящей печи для сжигания мусора. А потом он столкнулся с Фрэнком Делукой, отходящим от мусоросжигательной печи, и увидел позади Делуки красное сияние горящего огня. На мгновение двое мужчин уставились друг на друга. Потом Делука заговорил:

– Это произошло прошлой ночью. Я убил всю семью. Поэтому огонь, я сжигаю свою одежду. Я был весь в крови, залит гребаной кровью с ног до головы.

Делука покачал головой.

– Я не спал, я пришел домой только в четыре часа утра.

Он глубоко вздохнул.

– Зайди в кофейню и посиди со мной. Первым делом отметим приход на работу.

Когда Берт Грин вошел в столовую, он увидел, что кофе, на приготовление которого уходит несколько минут, уже готов. Он вспоминал, что Делука очень нервничал, волновался, говорил очень быстро. Он показал Берту Грину руки, на которых было несколько небольших порезов.

– Я порезался, когда разбил лампу об голову старика. Я дважды в него выстрелил. Первый выстрел был в затылок, он выбил ему зубы. Затем я выстрелил в него еще раз. Затем я подошел и застрелил старуху. С Майклом было легко, все, что мне нужно было сделать, это поднять его и застрелить…

Берт Грин как завороженный слушал, а Фрэнк Делука продолжал бессвязный рассказ о хладнокровных убийствах.

– Старик был крепким травленым волком – мне пришлось взять лампу и разбить о его голову. Он мне сказал: «Ты кто? За что ты меня так?» Я сказал ему: «Пошел ты» – и выстрелил в него еще раз. В доме не было света – я искал фонарик, чтобы убрать стекло – не смог его найти, – в конце концов я использовал свечу, чтобы прибраться. У меня был чулок, и я положил его в сумку, он сгорает вместе с остальной окровавленной одеждой…

Берт Грин вспомнил, как сказал Делуке что-то вроде того, что его «арестуют» за преступление, на что Делука ответил:

– Нет. Нет, не арестуют. Я умно замел следы.

Делука сказал, что он прибрал осколки стекла от лампы, к которым прикасался, и положил их вместе с револьвером, из которого совершил убийства, в большой мешок и потом бросил его в реку.

К счастью, работать Берт Грин должен был только до полудня того дня. По его словам, он был очень рад уйти из магазина и от Фрэнка Делуки.

* * *

В четверг, 6 мая, на второй день после убийств, Берт Грин заявил, что работал на складе, когда Делука пришел с ним поговорить. Делука был озадачен.

– Берт, я не могу в это поверить. Тела́ еще не нашли. С вечера вторника, а сегодня четверг, а гребаные тела́ еще не нашли.

Берт Грин мог только согласиться с Делукой в том, что это казалось странным.

В пятницу, 7 мая, Делука нервничал и заметно расстроился.

– Господи Иисусе, я не могу в это поверить! Эти гребаные люди лежат там мертвыми уже три долбаных дня, и