Хазарский меч - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
– П-проведу, – выдавил Хастен. – Но ты должен пообещать…
– Этот согласен, – прервал его Годред. – Но хорошо бы выяснить, Улав, согласен ли Один на такую перемену!
– А Одина ты, конунг, можешь отблагодарить какой-нибудь другой жертвой, – подсказал Хьёр. – Пленных у нас много.
– Но даже трое каких-нибудь ратников – не такой ценный дар, как один знатный человек! – возразил Свенельд. – Даже если мы перевешаем всех… – Он на миг запнулся, вообразив берег реки, где на каждом дереве висит по человеку, пронзенному копьем, – как знать, не обидится ли Один, что самого знатного среди них нет?
– Это будет похоже, как будто самое ценное из добычи мы предпочли оставить себе, тогда как самое ценное должно принадлежать Одину, – поддержал его Тьяльвар.
– Вы, я вижу, очень сведущи в таких делах! – не без досады воскликнул Улав.
– Мы можем послать посоветоваться с госпожой, – опять подсказал Хьёр. – Она лучше всех на свете умеет разбирать волю богов, как она скажет, так и будет верно.
– Нет, – Улав пришел к решению, – мы посоветуемся кое с кем поумнее. – И пояснил, заметив изумление на лицах хирдманов, считавших, что умнее госпожи Рагнвёр нет никого на свете: – Мы посоветуемся с самим Одином! Арни, найди мои руны!
– Это мудрое решение! – Годред одобрительно кивнул.
– Мы узнаем у самого Одина, желает ли он получить этого человека сейчас или позволит нам воспользоваться его службой.
Если госпожа Рагнвёр с юных лет свела близкое знакомство с тайными умениями, это вовсе не означало, что ее муж ничего о них не знал. Как всякий знатный человек, особенно королевского рода, Улав был обучен значениям рун и применению их для гадания или ворожбы. Оружничий отыскал в походных пожитках мешочек из мягкой кожи, где лежали двадцать четыре костяных бляшки с выжженными на них рунами; в наборе госпожи Рагнвёр была еще двадцать пятая, которую она называла «руной Одина», но это дополнение Улав считал уж слишком самонадеянным и не пользовался им.
– Подай мне щит.
Арни взял у двери щит кого-то из телохранителей – собственный щит Улава он уже отдал кузнецу в починку, а этот, хоть и был отмечен многочисленными ссадинами от ударов по синей коже с изображением лебедя, остался целым. Щиты телохранителей, повторявшие рисунок стяга, служили еще одним указателем для войска на место конунга в бою.
– Это кстати! – Улав слегка постучал согнутым пальцем по раскинувшему крылья белому лебедю.
Лебедь – образ валькирии, иначе «лебединой девы», исполняющей волю Одину и служащей посланницей его воли к людям. Все в избе затихли, Свенедьд и Годред придвинулись ближе, чтобы лучше видеть. Хотя исход гадания их напрямую не затрагивал, они чувствовали то же волнение, что и все, от мысли о разговоре с высшей силой.
Разместив щит у себя на коленях, Улав покрыл его белым платком, который вынул из того же мешочка.
– Славься, великий Один, Отец Колдовства и Властитель Ратей! Я нуждаюсь в совете и прошу тебя о нем. Желаешь ли ты получить в дар самого знатного из наших пленников, Хастена сына… не ведаю имени его отца, но он один из хёвдингов в Тархан-городце. Так вышло, что его помощь пригодится моему сыну, если ему придется продолжать этот поход вместо меня, да и другим людям. Мы отдадим его тебе немедленно, если ты того желаешь, и оставим ему жизнь, если ты позволишь. Дай мне ответ, чтобы я мог правильно истолковать твою волю.
Сказав это, Улав запустил руку в мешочек, несколько мгновений перебирал гладкие костяные кружочки под пальцами… От движения его пальцев, от сделанного вслепую выбора зависела судьба и Хастена, и, возможно, многих других людей, даже единственного сына самого Улава. Чувство близости судьбы коснулось души Улава, как невидимый, но яркий луч; рука медлила в мешочке, не решаясь сделать выбор… а потом он вдруг ощутил, что одна из бляшек уже зажата в пальцах.
Выбор сделан. Улав еще не видел руны, но сердце екнуло. Он вытянул руку из мешочка и осторожно положил руну на белый платок, стараясь не нарушить того положения, в каком она попалась под пальцы. Она легла пустой стороной кверху, и Улав перевернул ее.
В глаза бросилось изображение: прямая черта и две косых в ее нижней части.
– Это руна Фе… перевернутая, – объявил Улав для тех, кто не видел или не знал имени руны. – И она означает… что Один не желает сейчас получить этот дар. Он отказывается. Ну, что я говорил? – с чувством облегчения Улав обвел глазами свидетелей гадания.
Но еще более сильное облегчение, как легко догадаться, отразилось на лице Хастена.
– О́дин распорядился оставить тебе жизнь, – обратился к нему Улав. – Смотри же, не пытайся обмануть доверие бога – он-то знает и видит все. Отведите его обратно к пленным, – велел он хирдманам. – Если моему сыну суждено продолжать эту войну вместо меня, он будет служить ему проводником, а если нет, то я уступлю его вам, – он посмотрел на Годреда, – за обычную цену таких пленников.
Хастена увели.
– Пойдем посмотрим, как наши на ночь устроились, – предложил Годо, и они со Свеном вышли.
Снаружи темнело – наступала длинная ночь зимы.
– Вот оно что – когда жизнь текёт, – рассуждали ратники, греясь у большого костра перед избой. – Одну стрелу метнул – и на всю жизнь богач! А коли не текёт – наломаешься, а проку чуть…
– Эх-х…
По пути через городец, набитый людьми, санями с поклажей, лошадьми, оба брата были немного мрачны, хотя затруднялись объяснить, что именно их гнетет.
– Улав – умный человек, – начал Годо, когда они вышли из ворот и направились к кострам своего войска. – Но пытаться обмануть богов, а тем более самого Одина едва ли умно. У них много времени, они найдут способ отомстить.
– Я слышал, Один бывал благосклонен к предателям и разжигателям раздоров, – ответил Свен. – Может быть, ему и правда желательно оставить жизнь этому псу хазарскому и посмотреть, что из этого выйдет.
– Одину – верю. Весьма возможно, что ему желательно поглядеть, где этот пес
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!