Страстная Лилит - Виктория Холт

Она возненавидела всех взрослых, включая собственных отца и мать. Да, их она тоже ненавидела, потому что Лилит и их испачкала. И они любили друг друга – должны были любить – так же, как любили друг друга Лилит и Фрит; а ее отец сделал кое-что даже более страшное.

Но он был хорошим человеком – в пределах человеческих возможностей. Она никогда бы не могла подумать о нем иначе. Даже Лилит сказала, что он хороший человек.

Ей хотелось расстаться с миром взрослых; ей хотелось закрыть дверь, ведущую к постижению знаний, и далеко забросить ключ.

Керенсе захотелось с кем-нибудь поговорить. С Домиником? Он был слишком молод. Как ей говорить с ним? Она его любила за то, что он был милым и чистым, не таким порочным, как эти взрослые люди; но он бы ее не понял. Был еще, конечно, Лей. Лей не был похож на них. Лей был добрым, она любила Лея.

Ему она сказала бы все, но не должна этого делать. Это ужасная тайна. Она верила всему, что ей рассказала Лилит, потому что всегда понимала, что в той комнате случилось что-то страшное.

Но если бы даже Лей и не знал, почему она нуждается в утешении, он бы ее все-таки утешил, а если она выйдет замуж за Лея, то спасет отца, мать и всю свою семью... и себя тоже.

Лей оказался единственным человеком, старшим по возрасту, о котором она могла думать без неприязненного чувства. Лея она не боялась. Он всегда был добрым, и он бы помог ей теперь, как он помогал ей много раз прежде.

Лилит сказала, что ей ничего не остается больше делать, как только выйти замуж за Лея, и Лилит права. Она закрыла лицо руками и не решалась их убрать из страха, что снова могла бы увидеть фигуру Лилит, стоящей в ногах ее кровати... Лилит, символ всякого зла.

* * *

В доме шли большие приготовления.

– Она, конечно, очень молода, – сказала Аманда Хескету, но чувствовалось, что она счастлива. Она желала этого брака. – Но ведь это знакомый нам человек, а если Керенса что-то решила, то ее ничто не остановит.

– Керенса выглядит не по годам взрослой, – сказал Хескет. – В конце концов, через несколько недель ей исполнится шестнадцать лет. Я одобряю такие молодые браки, когда вступающие в них люди уверены друг в друге. Они знают друг друга всю свою жизнь, и никого другого, кроме Лея, я бы не пожелал ей в мужья.

– Как она притихла! Держится почти торжественно.

– Брак – серьезное дело, любимая.

– Но кто бы мог ожидать от Керенсы такого отношения. Она так изменилась... так ушла в себя.

Лей и Керенса все дни проводили вместе. Они гуляли в парке и обсуждали будущее. Сперва они будут продолжать жить дома, как будто и не женились. Когда Лей закончит образование, отец Керенсы сделает его своим компаньоном.

– Папа так доволен, что я собираюсь выйти за тебя замуж. Кто-нибудь мог бы подумать, что это будет его венчание.

Лей рассмеялся. Он радовался всему, что она говорила. Он был просто милашка, она всегда очень его любила; теперь Керенса любила еще больше, потому что он являлся своеобразным олицетворением безопасности.

– Лей, я, может быть, буду просто бояться... вначале... всего.

– Не волнуйся. Я, может быть, тоже буду бояться.

«Мы молоды, – думала она. – Мы не взрослые по-настоящему. Мы не порочны. Мы просто Керенса и Лей... два человека, которые вместе, бывало, играли в детской комнате».

– Ты иногда говорила, что был кто-то другой, – сказал он. – Ты просто дразнила меня?

– Думаю, я просто была глупа. Ты знаешь, кто это был.

– Ну... Фрит, конечно.

Она кивнула, а он от всего сердца рассмеялся, как будто это была шутка. Это было шуткой для всех, кроме нее.

– Конечно, он настоящий Дон Жуан.

Она попыталась засмеяться. Они все знали, что представлял собой Фрит, одна она не знала. Она была просто дурочка.

– Жаль, что его здесь не будет, – сказал Лей. – Я имею в виду венчание. Я уверен, что ему бы хотелось здесь быть.

На берегу Серпентина она остановилась и принялась пристально смотреть на воду. Жаль? Если бы он был здесь, она бы никогда не смогла выйти замуж за Лея, потому что, каким бы ни был Фрит и как бы он над ней ни смеялся, она всегда будет его любить. Временами ей казалось, что она согласилась бы на все... самое ужасное... если бы только могла быть с Фритом.

– Ты помнишь, как мы, бывало, мочили здесь ноги? – спросила она.

Лей рассмеялся. Он был таким счастливым. А она притворилась, что смеется от души, чтобы не объяснять, откуда у нее в глазах появились слезы.

* * *

– Вот еще одно письмо для Керенсы, – сказала Аманда. – Похоже на почерк Фрита.

Лилит протянула руку.

– Это для Керенсы, – сказала Аманда.

У Лилит закружилась голова. Нельзя допустить никаких неожиданностей – через три дня должно состояться венчание. Всего три дня, и Лей станет законным членом этой семьи.

Что там в письме? Лилит проклинала себя за то, что не выучилась читать. Она могла бы с помощью пара открыть конверт, да что толку, если она все равно не смогла бы узнать содержание письма?

Она должна быстро завладеть этим письмом.

– Давай его мне. Я отнесу ей.

Аманда смиренно вручила ей письмо. Глупышка Аманда, которую и годы не изменили. Она все еще не понимала, что Лилит должна прийти в бешенство при виде письма своего любовника другой женщине. Она была слепой... слепой... более слепой, чем Доминик. Лилит сунула письмо в карман платья. Ей нужно сделать так, чтобы Аманда не сообщила Керенсе об этом письме.

– Уж и не знаю, что она скажет об этом письме. Ты обратила внимание, что она не любит говорить о Фрите?

– Да, – сказала Аманда. – Она никогда о нем не вспоминает. И отец и я обратили на это внимание. Еще совсем недавно она через каждое слово упоминала его имя.

– Можно догадываться, что она чувствует. В этом возрасте они так чувствительны. Я считаю, что теперь ей кажется, что она делала глупости из-за него. О, для нас это шуточки... но когда тебе столько лет, сколько Керенсе, ты относишься к себе серьезно. Фрит – это больная тема для нашей юной невесты. Пожалуй, я положу это письмо у нее в комнате и ничего не скажу ей о Фрите.

– Полагаю, что ты права, – со смехом ответила Аманда.

* * *

Невеста, которая шла по проходу в церкви об руку с Хескетом, была бледна и прекрасна.

Аманда, со слезами на глазах наблюдавшая за ней, думала, что никогда еще не была так счастлива, как в этот день. Ее муж и ее старший ребенок! У Хескета начали седеть виски, но каким красивым и благородным он ей казался! С радостью отдавал он свою дочь Лею; она знала, что он очень любил Лея и что брак между этим мальчиком и своей старшей дочерью всегда был для него желанным. А вот и необычно подавленная Керенса в белом атласном платье с турнюром и в прекрасной развевающейся кружевной фате.