Чернь и золото - Адриан Чайковски

«Если эту штуку не обезвредить, она из нас крошево сделает», — понял Стенвольд. Большие арбалеты уже расстреляли жукана-стражника, а баллиста, плавно вращаясь, сбила торнскую мушидку, хотевшую прошмыгнуть сверху. Та погибла, еще не коснувшись земли.

За броневиком шли еще осоиды, не меньше взвода. Стенвольд достал гранату. Интересно, насколько толстая там броня? Вот сейчас и проверим.

Он поджег запал и начал считать. Когда мимо пролетела стрела из баллисты, Стенвольд метнул и в кои веки угадал верно. Граната взорвалась, пламя вспыхнуло, броневик зашатался. Один из двух арбалетов точно был поврежден, но машина постояла и двинулась дальше.

— Остановите ее кто-нибудь! — воззвал Стенвольд — сам он пока ничего не мог.

Два или три нома завязали бой на броне, в кормовой части. Цикадон тоже был там и вовсю работал своими ножами. Баллиста вместе со стрелком развернулась назад.

— Пошли! Быстро! — закричал Стенвольд и рванулся к броневику, не зная, следует кто-то за ним или нет.

Ахей, высекая искры, еще раз рубанул по доспехам врага своим длинным кинжалом и снова взлетел. Следом, пуская разряды, поднимался осоид. Ахей заложил петлю и пырнул его в ногу. Его товарищ захватил локтем горло врага, Ахей на возвратном витке нанес три смертельных удара, и номы разлетелись в разные стороны.

Каждый из их отряда вел свой одиночный бой — так у них было заведено и в рейдах, и на войне. Номов никто не считал воинами; лишь тот, кто видел одну из таких ночных стычек, мог поверить в их мастерство. Ахей спрятал кинжал, сорвал с плеча лук, дернул завязку колчана.

Внизу шагал броневик, и страшный механизм на его макушке плевался смертью. Машину атаковали несколько человек, в том числе Стенвольд.

Его гибель неминуема, подумал Ахей. Старый жукан почти столь же тяжел, как эта машина, и орудие, как голова слепого бога, поворачивается к нему. В богов, конечно, никто не верит, но механики их тем не менее создают.

Призвав к себе то же гипнотическое искусство, которое помогло ему пробудить Наследие Чи — как давно это было, — Ахей прошмыгнул мимо прицела баллисты. Увернувшись от двух снарядов, он вошел в сознание артиллериста.

Он парил в воздухе, поглощенный своей задачей — отвлечь стрелка хотя бы на несколько драгоценных секунд.

Тальрику никак не удавалось составить общую картину сражения. Проклятые номы! Без них шайке Стенвольда очень скоро пришел бы конец. Схватка вокруг «Гордости» возобновилась благодаря свежему летучему взводу, бронемобиль, несмотря на яростное сопротивление, продвигался успешно. Когда он доберется до «Гордости», битва, можно сказать, будет выиграна, но этой ночью ни в чем нельзя быть уверенным. У Стенвольда оказалось больше союзников, чем Тальрик мог ожидать — даже разгром организации Скуто не слишком смутил жукана.

Майор Годран, назначенный командовать захватом Коллегиума, смотрел на «Гордость» с волнением капитана, озабоченного судьбой своего корабля.

— Посмотрите только, что там творится! — ахал он, наблюдая за боем.

Там и верно было на что посмотреть. Предполагалось, что бой будет односторонним: солдаты должны были подавить противника жалами и добить тех, кто останется жив. Он и впрямь получился односторонним, только наоборот. Вражеский мантид перемещался как свет — или тень; разряды не попадали в него, а те, кто приближался к нему на длину меча, умирали. Глаза Тальрика не поспевали за ним: казалось, будто сам воздух вокруг него несет смерть осоидам. Это была не просто битва, это была резня.

Бронемобиль продолжал шествовать через поле, но сейчас им требовалось что-то, помимо него. Тальрик высматривал единственный летательный аппарат, который им выделили — дирижабль-корректировщик с парой арбалетов-репетиров внизу. Разглядев в небе его бледную тушу, он сразу понял, что дело неладно: номы атаковали и сам аэростат, и гондолу со стрелковым расчетом. Этот козырь был побит еще до начала игры — оставалось одно, последнее средство.

— Я сам поведу взвод, — сказал Тальрик.

— Вы уверены, капитан?

— Другого выбора нет, майор. За мной! — Тальрик стукнул кулаком по доспехам сержанта и поднялся в воздух.

Стенвольд с очередной гранатой в руке был на полпути от броневика, когда купол баллисты вновь повернулся к нему. Сейчас стальной лук с тетивой из конского волоса расщепит его пополам.

Но стрелок почему-то медлил, а стальной оголовок стрелы, смотревший прямо на Стенвольда, вдруг обратился к ночному небу. Ждать было нечего: Стенвольд поджег гранату и тут же метнул.

Фитиль, должно быть, был слишком короток: огненная волна сбила метателя с ног, опалила ему брови, осыпала металлическими осколками. Мимо Стенвольда к броневику пробежали четверо. Жукана с самопалом скосил уцелевший носовой арбалет, но Ракка с поднятым топором, Балкус и Сперра продолжали атаку. Сперра, взлетев, выстрелила из арбалета в канонира баллисты, но болт отскочил от орудийной брони, и баллиста принялась пускать стрелу за стрелой, пытаясь достать мушидку. Ракка тем временем подбежал вплотную к броневику.

Стенвольд не понимал, чего он хочет добиться с одним топором, но скорпи размахнулся и рубанул по соединению одной из ног с корпусом.

Он оказался сильнее, чем думал Стенвольд, и ему помогало Наследие. Топор рассек обшивку ноги, повредил поршни и шестеренки внутри. Нога подкосилась, машина закрутилась на месте.

Скорпи взвыл, получив разряд в обнаженную спину, гвозди Балкуса полетели в осоидов. Ракка снова занес топор. На втором ударе, в который он вложил всю свою мощь, его снова ожгло между лопатками. Нога, перерубленная чуть не надвое, отказала совсем, и броневик зарылся в грязь носом.

Стенвольд, пока Балкус оттаскивал Ракку, швырнул свою последнюю гранату в баллисту. Она скатилась по куполу, взорвалась и разнесла орудие на куски.

Балкус, уложив Ракку наземь, вскочил на покосившийся корпус, сунул гвоздестрел в люк и перестрелял экипаж.

За броневиком, однако, следовали солдаты, по крайней мере два взвода. Стенвольд смертельно устал, сердце у него стучало как молот, в легких саднило. «Я не создан для этого, — думал он. — Мне как разведчику положено изучать бумаги у себя в кабинете». Собрав последние силы, он укрылся за подбитой машиной и стал ждать осоидов.

Но те уже вступили с кем-то в бой там, позади. Их одетые в доспехи противники были явно не люди Ахея; разглядев их как следует, Стенвольд не поверил своим глазам. Геллеронские ополченцы в кольчугах, с пиками и арбалетами! Мобильностью и свирепостью они уступали осоидам, но их было больше, и сражались они хорошо.

Стенвольд сначала подумал, что их прислал Гринвис, по откуда Гринвису было знать? Все, видимо, проще: ополченцев привлек шум битвы, и они, прибыв на место, схватились с теми, кто первым подвернулся под руку.

Тальрик с воздуха наблюдал за смертельным танцем дуэлянта-мантида. Он путешествовал больше, чем большинство его соплеменников, и о древнем культе Бойцовых Богомолов кое-что слышал. Трудно поверить, но этот, похоже, один из них.