28 сантиметров счастья - Анна Шварц

— Нет, не будет. Я реально это сделаю медленно. Осторожно. Просто забавно. Почти каждый раз невинности лишаю. В первый раз реально так вышло. Потом ты нихрена не помнила и не понимала. Теперь родить умудрилась, но все равно застрять можно.

— Рустам… — шиплю я, — прекрати!

— Прости, — хмыкает он. Чувствую, как наклоняется и целует между лопаток. До мурашек. Медленно. Сильно. Дьявол. Я растекаюсь по постели, закрывая глаза и чувствуя, что плыву. Раньше было сильное возбуждение. Сейчас как-то по другому, словно Рустам действует на меня более тонко. Будит другие желания. Не чисто похоть. Что-то сильнее и глубже.

Между ног упирается что-то твердое и горячее. Не прерывая поцелуи, Рустам медленно проникает в меня. Я напрягаюсь, как струна, боясь, что сейчас что-то пойдет не так. Все слишком… слишком ярко.

— Тихо, — произносит Рустам, — я сказал, что все будет аккуратно. Расслабься, — он заставляет еще сильнее распластаться меня на постели. Поглаживает ладонью спину, вынуждая мышцы отпустить напряжение. Двигается глубже. Еще. Я чувствую, как он наполняет меня до самого конца.

Сжимаю до боли в пальцах простынь, потому что по позвоночнику поднимается жар. Черт. Он аккуратен. Я издаю тихий стон, когда он выскальзывает из меня и снова медленно наполняет. Руки на моих бедрах сжимаются сильнее. Вдавливают меня в бедра Рустама.

— Я… — шепчу, не в силах даже говорить внятно.

— Неприятно?

— Нет… ты можешь сильнее…

Рустам заставляет меня выпрямиться. Поднимает, прижимая спиной к себе. Наши сердца стучат в такт друг другу. Я чувствую, как Садаев царапает щетиной мой висок, потом сжимает меня в крепком захвате. Я полностью в его власти. Это оказалось не страшно. Безумно близко. Остро и приятно.

— Остынь, принцесска, — хрипло смеется он, — не гони. Уже трясешься. Успеешь еще на мне поскакать.

Я трясусь, да. Тело словно подключают к электрическому проводу и холодный пот струится по спине от каждого четкого и сильного движения Рустама во мне. Холод сталкивается с жаром его тела. Создает безумный контраст. Мурашками рассыпается где-то внутри. Сокращают сильными толчками все мышцы. Отстраниться невозможно, хотя я пытаюсь, испугавшись странных ощущений. Но Рустам сжимает меня еще сильнее, едва не перекрывая дыхание.

— Рустам…

— Кончай, мелкая, — слышу тихий приказ, — давай. Я чувствую, как ты сжимаешься.

Я расслабляюсь, доверившись. В этот момент меня накрывает темная и душная лавина. Тело вытягивается в струну. Хочу закричать, но голос пропадает. Перед глазами все темнеет, а потом тело резко расслабляется. Рустам тут же покидает мое лоно, переворачивая меня на спину и распластывая по постели.

Я громко выдыхаю. Выпускаю скопившееся напряжение в воздух. Открываю глаза и встречаюсь взглядом с Рустамом.

Мой личный дьявол. Искуситель. Мое наказание. И в то же время моя награда.

Я подаюсь к нему, немного ещё подрагивая от пережитых ощущений. Обнимаю за шею, скользнув щекой по его лицу, как кошка. Вдыхаю запах, который стал таким близким и знакомым.

— Рустам, — шепчу я тихо возле его уха.

— Что?

— Люблю тебя. Честно. Если бы меня вернули в прошлое, то я бы даже ничего не стала менять, — признаюсь тихо я. Он должен знать, что я чувствую, — а ты поменял бы?

Он отстраняется с усмешкой. Прикасается коротко губами ко лбу и опускает меня на постель.

— Поменял бы, — слышу короткий ответ и возмущаюсь до глубины души. Даже слезы выступают на глазах.

— И что поменял бы?

— Многое. Надо было с тобой мягче быть. Палку я перегнул во многие моменты. Ты реально мелкая оказалась больно и чувствительная.

Моё сердце сжимается. Получить такой ответ было полной неожиданностью.

— И не ушёл бы… После первой ночи? — интересуюсь я, а Рустам падает рядом со мной, положив руку под голову, и бросает в мою сторону насмешливый взгляд.

— Я не уходил. Ты свалила. Я отлучился буквально на десять минут, а тебя уже нет. С моим, сука, пистолетом.

— Я думала, что там еда…

— Я не удивлён. Это в твоём духе. Нет. Этот момент бы не менял.

— Почему? — шепчу я.

— Потому что иначе отобрал бы у тебя пакет и все. Хрен бы ты ко мне просто так за помощью пришла бы. Мы бы никогда не пересеклись. Родила бы где-нибудь и я б даже не знал о том, что у меня два сына, — Рустам усмехается, — нет. Полная хрень. Все пошло правильно с самого начала. Ты мне себя должна за тот косяк с пистолетом, Диана. До конца жизни. Я долги не прощаю.

Я чувствую, как начинаю счастливо улыбаться. Он никогда не скажет «я тебя люблю». Или скажет…через много лет. В старости, например. Но все, что он сейчас делает, и то, что говорит, означает, что я ему очень дорога. И не надо мне уже лишних слов. Я могу сказать их за нас двоих.

— Я выплачу тебе весь долг, Рустам. До конца.

Около двух лет спустя

«Беременность 2-3 недели»

Тест выпадает из моих рук на пол с тихим стуком. Подождите, как это «беременность»? 

Я подозревала. Скреблось в душе такое странное чувство, что задержка у меня совсем неспроста, и гормональные сбои, смена климата была не при чем. Глупо было называть сменой климата внезапное потепление после мартовских морозов и валить все на нее.

Дьявол. Но мы ведь с Рустамом предохранялись.

— Нет-нет-нет, — бормочу я, заворачивая тест в туалетную бумагу и кидая в ведро, чтобы скрыть улики, — это какая-то ошибка. 

В груди царапают холодом первые признаки страха. Я усиленно отгоняю его, пока он не превратился в яростного когтистого монстра. Институт, конечно, я не успею закончить. Зато с последних родов прошло достаточно времени, чтобы организм успел восстановиться. Близнецы уже привыкли к няньке, так что я смогу спокойно заниматься новым ребенком.

Заткнись, Диана. Заткнись! Ты не беременна. Точка.

Я в шоке раздеваюсь и залезаю под душ. Вдыхаю горячий пар, чувствуя, как в мозгах перестает опасно искрить. Мою голову, и когда я стираю остатки пены с глаз, и поворачиваюсь, чтобы взять гель для душа, то мое сердце едва не получает инфаркт.

— Рустам! — кричу я, вздрогнув, и едва не вмазавшись в татуированную грудь. 

Садаев стоял позади меня, пока я думала. Голый. Без одежды. Он еще сильнее раздался вширь с момента начала наших отношений. Стал на вид просто чертовой машиной для убийств, и ему пришлось поменять часть гардероба, потому что рубашки на нем начинали трещать по швам.

А я вот похудела. Все время начала посвящать учебе, чтобы вернуться в институт, и смахивала на подростка, когда сворачивала волосы в гульку, переодевалась в дурацкую пижаму вечером и садилась за учебники.