Изгнанник - Аллан Фолсом

Во-первых, прием назван памятным. В память о чем или о ком он организован? Во-вторых, на карточке стоит пометка: «Меню № 1». Значит, логично предположить, что должно быть меню № 2? А если так, то какое событие будет отмечаться на втором банкете, когда он должен состояться и где? Не за этим ли, вторым, меню отправился Форд на встречу с Жан-Люком Вабром? Но почему ночью и к тому же так далеко?

Впрочем, это, наверное, не имело значения, поскольку Ленар спрашивал о какой-то карте.

Мартен взглянул на меню.

Carte Commémoratif. Carte… что это такое?

Рядом с лампой на столе Армана лежала невысокая стопка книг, все французские, кроме одной — французско-английского словаря. Мартен схватил его, пролистал и открыл на букве «C». Так-так, «carte»… В переводе с французского это слово имело несколько значений: карта (морская, звездного неба, географическая), карта (игральная), меню ресторана.

Вот в чем дело! Коваленко, должно быть, просто неправильно понял, решив, что речь идет о карте, в то время как имелось в виду меню!

Мартен отложил в сторону словарь и снова принялся просматривать содержимое папки Дэна Форда — теперь уже более целенаправленно. Он искал упоминаний о меню № 2, о Китнере, о Романовых, о Жан-Люке Вабре. Наконец он наткнулся на конверт размером девять на двенадцать дюймов, с карандашной пометкой: «Китнер». Внутри находилась подборка газетных вырезок, касающихся Питера Китнера. Со многих из них смотрел высокий седовласый магнат с мужественной внешностью. Большинство статей были на английском, но попадались и вырезки из немецких, итальянских, французских и даже японских изданий. Быстро просмотрев их, Мартен понял, что все они взахлеб превозносили Китнера, его семейство, его рыцарское звание, то, как он, сын скромного часовщика из Швейцарии, с нуля создал свою медиаимперию. Однако не удалось обнаружить ни единой ниточки, которая могла бы привести к пониманию того, почему Китнер должен присутствовать на банкете в честь дома Романовых. Если, конечно, не считать того факта, что сэр Питер Китнер являлся частью мировой элиты, входил в число избранных, которых приглашали на тысячи светских мероприятий, проходящих каждый день по всему миру.

Что же касается второго меню или даже каких-то упоминаний о нем и о человеке по имени Жан-Люк Вабр, то их в папке не было.

Наконец Николас убрал газетные вырезки обратно в папку и закрыл ее. Уставший, обескураженный оттого, что ему не удалось найти ничего больше, он поднялся со стула, собираясь лечь спать, но в этот момент его взгляд упал на записную книжку Джимми Хэллидея. В голове его мелькнула мысль: а нет ли в ней, помимо беспорядочных записей, чего-то еще, что он мог пропустить? Может быть, в определенный момент Хэллидей тоже заинтересовался Романовыми и Китнером?

Он открыл книжку и снова стал листать страницы, на этот раз — в поисках каких-либо упоминаний о Китнере, Романовых, Жан-Люке Вабре или хотя бы некоем меню.

5.20

Вымотанный до предела, не найдя ничего нового, Мартен перевернул последнюю страницу записной книжки. Остались лишь бумаги, которые были засунуты в кожаную обложку, но их он уже просматривал. С усталым вздохом Николас снова вытащил их. Все те же дети, дорожные чеки, электронные квитанции авиабилетов и паспорт.

Без какой-либо определенной цели Мартен открыл паспорт и уставился на фотографию своего бывшего коллеги. Казалось, убитый детектив смотрел на него с другой стороны вечности и пытался что-то сказать. Но что? Поиски оказались безуспешными.

Мартен медленно закрыл паспорт, сложил его с остальными бумагами и начал засовывать в обложку записной книжки, но вдруг заметил, что она топорщится. Он неаккуратно сложил бумаги?

— Черт! — выругался он, уминая пальцами неровную кожаную поверхность, но в следующий момент понял, что причиной этой неровности является не покоробившийся картон обложки, а нечто иное.

Пошарив внутри обложки, Николас вытащил несколько засаленных игральных карт, стянутых резинкой. Дрожа от нетерпения, он стянул резинку, карты рассыпались по столу. А вот и неожиданная находка — маленький компьютерный диск.

Сердце детектива билось, словно после укола адреналина. Он сделал вдох, затем второй, включил компьютер Армана и вставил диск в дисковод. Через несколько секунд на экране появилось «окошко» с названием папки с файлами: «ЧУШЬ».

Чушь? Мартену показалось, что его ударили под дых. Неужели это какая-нибудь дурацкая компьютерная игра, которую Хэллидею всучил кто-то из друзей, а он сунул ее в ежедневник?

Скрипя зубами от злости и разочарования, Мартен тем не менее дважды щелкнул курсором на значке папки. Через секунду, когда ее содержимое появилось на мониторе компьютера, от его злости не осталось и следа.

— Боже мой! — прошептал он.

Это были файлы с исчерпывающей информацией на Реймонда, которая пропала из электронной базы данных Управления полиции Лос-Анджелеса, ФБР, ЦРУ и прочих «оплотов безопасности» Соединенных Штатов Америки; его фотографии и отпечатки пальцев. Теперь это была единственная сохранившаяся копия отпечатков пальцев убийцы.

5.50

Что делать дальше? С одной стороны, Мартен понимал, что ему необходимо поспать. Но с другой — он обязан был сохранить полученную информацию от посторонних. И тут он вспомнил о внутреннем дворике возле дома Армана, в который можно было попасть через раздвижной стеклянный балкон в столовой.

Мартен поднялся со стула, взял со стола записную книжку Хэллидея, куда опять был спрятан диск, папку Дэна Форда, бесшумно открыл дверь и вышел в темный коридор.

Дворик являлся единственным местом, где Мартен мог спрятать свои сокровища — записную книжку Джимми и папку Дэна, поскольку не сомневался, что рано или поздно не доверяющие ему Ленар и Коваленко заявятся в эту квартиру и перетрясут ее снизу доверху в поисках недостающих улик. А если французская полиция узнает, что материалы Хэллидея и Форда находятся в его распоряжении, Ленар не просто арестует Мартена, а, разозлившись, пошлет его снимки и отпечатки пальцев в Интерпол вместе с запросом: выяснить, не разыскивается ли этот человек криминальной полицией других стран. И кто знает, не объявили ли его в розыск бывшие «друзья» по Управлению полиции Лос-Анджелеса? Тогда все выплывет наружу: кто он такой, где жил раньше, а также все, что связано с Ребеккой. Они смогут вытащить на свет божий даже Хирама Отта из Вермонта и привлечь его к уголовной ответственности за подделку документов, в результате которой умерший человек продолжал существовать.

А потом произойдет то, чего он боялся больше всего. Очень скоро Джин Вермеер или кто-то еще из его компании придут к нему, чтобы «получить долг» с Джона Бэррона, которого до сих пор считают виновным в гибели Лена Полчака, Рузвельта Ли и в развале легендарной бригады 5–2.

Мартен не мог позволить, чтобы это случилось. То, что он обнаружил на протяжении последних часов, сделало происходящее «его войной» в большей степени, нежели когда-либо раньше. Так или иначе, информация, которую Мартен нашел в папке Дэна Форда и на диске из записной книжки Джимми Хэллидея, превратила боевые действия в неотвратимую и близкую неизбежность.