Изгнанник - Аллан Фолсом

Кроме того, основные события разворачивались здесь, в Париже, а не в Манчестере. Ленар сам сказал, что убитый был служащим полиграфического салона. Это свидетельствовало в пользу предположения, что именно он раздобыл для Дэна Форда первое меню. А значит, могло существовать и второе, и, возможно, именно за этим, вторым меню поехал ночью Форд и был убит. А сегодня в Париже должно было состояться то самое событие, к которому непосредственно относилось первое меню, — ужин дома Романовых, на котором должен был присутствовать Питер Китнер.

— Умоляю вас, инспектор. — Мартен решил прибегнуть к последнему средству, рассчитывая на доброту Ленара. — Дэн Форд был мне самым близким другом. Его жена и члены семьи договорились насчет того, чтобы он был похоронен здесь, в Париже. Мне так хотелось бы получить разрешение остаться до дня похорон.

— Весьма сожалею. — Ленар был непреклонен. — Мои люди помогут вам собраться и проводят вас до поезда. — Инспектор посмотрел на леди Клем. — При всем моем уважении к вам и вашему отцу, мадам, я бы посоветовал вам сесть на поезд вместе с вашим другом и принять меры к тому, чтобы он не пытался вернуться во Францию. Мне не доставило бы удовольствия увидеть, какими статьями разразится желтая пресса, если пронюхает о нашем расследовании. — Он не смог удержаться от ироничной улыбки. — Могу представить себе заголовки и шумиху, которую они вызовут, пусть и не вполне оправданную. Не говоря уже об огласке отношений, — Ленар выразительно покосился на Мартена, — которые, похоже, носят конфиденциальный характер.

Северный вокзал. По-прежнему четверг, 16 января, 10.15

Инспектор Роже и двое полицейских из числа подчиненных Ленара вели Николаса Мартена и леди Клем сквозь толпу ожидавших отправки пассажиров по платформе, от которой отбывал экспресс «Евростар» — скоростной поезд Париж — Лондон, следующий по туннелю под проливом Ла-Манш.

Мартен шел с таким чувством, будто на него надели наручники и смирительную рубашку. Самостоятельные действия исключались — оставалось только выполнять чужие распоряжения да еще присматривать за Клем. Она была готова взорваться, но пока каким-то образом сдерживала гнев, вероятно, сознавала, что угроза Ленара насчет комментариев в британских таблоидах — не пустой звук. В этом случае ее отец будет не просто уязвлен, он будет взбешен и потребует объяснений, а потом ничто не помешает ему обратиться к французскому правительству. И тогда в бульварной прессе начнется настоящая свистопляска. А преследования папарацци! Дело может дойти до того, что, согласно университетским правилам, леди Клем будет вынуждена уйти в отставку, или Мартену придется бросить учебу, или и то и другое вместе. Для Николаса опасность заключается еще и в том, что соответствующие газетные материалы могут попасться на глаза кому-нибудь в полицейском управлении Лос-Анджелеса. Короче говоря, как бы ни были плохи дела, они могли стать намного хуже, если Клем не сдержит себя. Ко всему прочему, реальной казалась потеря двух важнейших свидетельств. Прежде всего — полицейского досье на Реймонда, обнаруженного на компьютерном диске в ежедневнике Хэллидея, ведь там имелись отпечатки, которые можно было сопоставить с теми, что остались на оконном стекле «ситроена». Судя по всему, Дэн Форд, погибая, каким-то образом заставил своего убийцу «наследить». Досье находилось в мешке для мусора, спрятанном в фонтане во дворе Армана. А отпечаток — в архиве следственного отдела парижской полиции. Вместе эти два свидетельства помогли бы установить однозначную истину: или отпечатки пальцев совпадают, указывая на то, что убийцей Дэна Форда был Реймонд, или они не совпадают, а значит, безумец, с которым ныне приходится иметь дело, — другой человек. Было невозможно прийти к определенному заключению, не раскрыв имеющиеся материалы перед полицией. А этого Мартен сделать не мог. Если бы он пошел на такой шаг, материалы были бы немедленно конфискованы, а его самого посадили бы в тюрьму за то, что Ленар квалифицировал как «изъятие улик с места преступления». Таким образом, он оказался бы вне событий, затянутый в шестеренки механизма французской юриспруденции, и ему, скорее всего, пришлось бы дожидаться приезда какого-нибудь полицейского чина из Лос-Анджелеса для проведения дальнейшего дознания. А так досье пока оставалось в импровизированном тайнике.

Роже резко остановился у вагона под номером 5922.

— Пришли, — энергично повернулся он к Мартену. — Будьте добры, ваш паспорт.

— Паспорт?

— Oui.

Минуту спустя Мартен и леди Клем заняли кресла в эконом-классе. Между тем Роже и двое полицейских в форме стояли рядом в проходе, обсуждая ситуацию (естественно, по-французски) с контролером и одним из сотрудников охраны поезда. В конце концов Роже передал контролеру паспорт Мартена, а его владельцу сообщил, что паспорт ему вернут, когда поезд прибудет в Лондон. Затем с подчеркнутой вежливостью пожелал: «Bon voyage», оценивающе-выразительно взглянул на леди Клем и удалился.

Охранник и контролер, в свою очередь, одарили парочку неприязненным взглядом и тоже ушли, обернувшись лишь в конце вагона, перед тем как раздвинуть скользящие двери тамбура и перейти в следующий вагон.

— Ну и что?.. — Леди Клем вопросительно смотрела на Мартена.

— А что именно ты имеешь в виду?

— Твою беседу с полицией, когда тебе совали в нос фотокарточки. А потом ты с полицейскими спорил. О чем вы с Надин сговорились?

— Ни о чем.

— Нет, сговорились. — Клем оглянулась на входящих пассажиров, а затем вновь обратилась к Мартену. — Послушай, Николас, в отличие от других поездов, которые обслуживают Англию, этот ходит точно по расписанию. Он отбывает в десять часов девятнадцать минут, ни минутой позже. Это означает, что в твоем распоряжении, — женщина посмотрела на свои часы, — примерно тридцать пять секунд. После двери закроются и поезд отправится.

— Господи, да что ты несешь?

Клем наклонилась ближе к его уху и понизила голос, сейчас ее британский акцент звучал особенно отчетливо:

— В квартире Армана инспектор Ленар искал записную книжку покойного мистера Хэллидея. Не знаю, что в ней, но это определенно что-то важное. Иначе ты или Надин не стали бы ее прятать.

— Не знаю, с чего ты…

— Тридцать пять секунд.

— Клем, если бы я отдал им книжку, — зашептал Мартен, — то в эту минуту мы с Надин сидели бы в тюрьме, а может быть, и ты вместе с нами.

— Николас, неизвестно, нашел инспектор эту книжку или нет. Но я знаю, что ты неглупый человек и хорошенько ее спрятал. Так что будем исходить из того, что ничего Ленар не нашел и нужно предпринять последнюю попытку забрать ее, прежде чем это сделает он. Двадцать секунд.

— Я…

— Николас, тебе нужно встать и сойти с поезда. Если придут контролер или охранник, я скажу, что ты отправился в туалет. Когда поезд прибудет в Лондон, городской полиции я скажу, что у тебя жуткая клаустрофобия. А поскольку тебе предстояло проехать по туннелю под Ла-Маншем, ты так запаниковал, что был вынужден сойти с поезда до отправления, но прежде поклялся мне, что вылетишь в Манчестер ближайшим авиарейсом и немедленно поставишь об этом в известность инспектора Ленара.