Соблазны французского двора - Елена Арсеньева

Не может быть. Мамаша Дезорде уверяла, что ничего не может быть, если только каким-то чудом… И вот свершилось! Чудо свершилось! Кто бы ни был с нею в ту ночь в сторожке – случайный прохожий, оживший призрак или ангел небесный, – ему удалось сотворить чудо. Нет, это был, конечно, посланник божий – недаром в голосе его слышался ей голос любимого, единственного.

Будет ребенок! Она обхватила себя руками, словно хрупкий фарфоровый сосуд, наполненный благовонной, священной миррой. Чудилось, что эта ужасная бурная жизнь вдруг утихла, улеглась, по волшебному мановению обратившись в сладкозвучное, легкое веяние утреннего ветерка, что летит над Волгой, чуть касаясь ознобной, сизой волны, чуть колышет зеленый разлив лугов, чуть треплет золотые ленты в косах осенних берез…

Будет, будет ребенок! Да если и оставались хоть какие-то сомнения, стоит лишь вспомнить нынешний сон, чтобы все они развеялись в одночасье. Разве может быть более верная примета беременности, чем во сне живую рыбу руками ловить?!

– Мария! – Вайян тряс ее за плечи. – Мария! Что с тобой? Пойдем скорее. Тебе нужен свежий воздух!

Он почти вынес ее через полутемный коридорчик в трактирную залу, где уже никого из беженцев не было, только вытирал посуду знакомый Марии толстяк в белом колпаке – тот самый, кто так выразительно грозил ей кулаком, поворачивая на вертеле румяного, поджаристого поросенка.

– Дай-ка нам чего-нибудь поесть, Шарло, – скомандовал Вайян, и трактирщик расторопно поставил перед Марией миску с овощной похлебкой, к которой она тут же припала и не оторвалась, пока не съела все до последней капли.

– Ну, слава Иисусу, – серьезно сказал Вайян, глядя в ее порозовевшее лицо. – А я уж решил, что ты умираешь.

– Это от счастья, друг мой, – блаженно улыбнулась Мария – и едва не расхохоталась, когда Вайян смущенно отвел глаза, приняв ее слова на свой счет. – Ну да, я счастлива видеть тебя! Только вот что скажу: я помню тебя смелым, хитрым, опасным – всяким. Но ведь эту революцию и сделали такие, как ты! Третье сословие! Что же приключилось? Почему ты спасаешь таких, как я? Как Беатриса де Монжуа?

Глаза Вайяна приняли мечтательное выражение.

– О, Беатриса! Какая женщина, да? Вот характер! Вот сила духа? А глаза… в ней больше, чем красота! Если вся эта заваруха когда-нибудь кончится, непременно разыщу ее – и попрошу ее руки. Вот как ты думаешь: пойдет маркиза де Монжуа за графа Сент-Юзефа?

Мария осторожно отодвинулась от Вайяна. Похоже, ее старый приятель спятил…

– Да я в своем уме, поверь! – захохотал Вайян. – Но меня теперь зовут граф Этьен Вайян де Сент-Юзеф. Я купил этот титул, и замок, и земли – поверь, все чин-чинарем!

– Ку-пи-ил? – протянула Мария. – На что, бога ради? На деньги, которые тебе заплатила Евдокия Головкина?

И они оба зашлись таким хохотом, что трактирщик Шарло с опаской поглядел на них, решив, что теперь уж оба наверняка спятили.

– Нет, – наконец отдышавшись, махнул рукой Вайян. – После того маскарада я от нее чуть жив ушел. Матушка моя к тому времени преставилась, так что никакая сила меня возле этой дамы удержать не могла. А деньги… ты что, забыла про «Mont de Piété».

– Деньги Мердесака? – ахнула Мария. – Ты взял их?!

– Все до единого су! – гордо кивнул Вайян. – Он был мне должен, как ты помнишь. Я забрал свою долю с процентами за все свои страдания – и за все, на что он хотел обречь тебя. Все равно у Мердесака не было наследников, так зачем добру пропадать? Я теперь богатый и знатный человек, и мне есть что терять, если эти бешеные добьются своего во Франции. А не хотелось бы! Вот я и помогаю по мере сил бежать тем, на кого указует кровавый революционный перст. Честно говоря, революция разразилась ужасно не вовремя. Я как раз подумывал жениться. Эх, будь ты свободна, я бы к тебе посватался. А так придется довольствоваться маркизой де Монжуа!

Мария смотрела на него с нежностью. Вайян! Сухой и упругий, как виноградная лоза; веселый и способный развеселить любого, как виноградное вино! Он, верно, не знает, что барон Корф уже больше года как погиб, да и зачем ему знать? Все равно – не нужен ей Вайян! Никто-никто не нужен ей, кроме той золотой рыбки, что вспыхнула в самой сердцевине ее существа!

– Вайян, помоги мне уехать, – тихо попросила Мария. – Я хочу вернуться домой. Мне нужно в Марсель.

– Да, – кивнул он. – Там будет ждать корабль, я знаю. Мне сказал Ночной Дюк.

– Я обязана ему жизнью, – встрепенулась Мария. – Он послал Жако спасти меня.

– А это было нелегко сделать! – усмехнулся Вайян. – В смысле, убедить Жако. Он никак не мог забыть maudit charme и тот маскарад, где ты его хорошенько поджарила. Пришлось ему пригрозить, что, если с твоей головы упадет хоть один волос, я выгоню его с должности управляющего.

– Жако – твой управляющий? – не веря своим ушам, вскричала Мария, и Вайян обреченно кивнул:

– Ну не мог же я бросить старого товарища без всяких средств к существованию. Кстати, от него немало пользы. Мои батраки так его боятся, что виноградники в Сент-Юзеф приносят теперь вдвое больший урожай, чем прежде. Жако – надежный человек. И только ему я без опаски могу доверить тебя. Он тебя довезет до Марселя в целости и сохранности!

– А что дальше?

– Русскому кораблю находиться в марсельской гавани сейчас небезопасно. Он будет ждать на рейде, посылая каждую ночь шлюпку к утесу Сент-Юзеф – на нем стоит мой замок. Эдакое воронье гнездо, там, знаешь ли, даже фамильные привидения есть. Но ты там долго не пробудешь, уверяю тебя. Там тебя ждут. Встретишь и своих старых знакомых… – тараторил Вайян, окутывая плечи Марии теплым плащом, провожая ее на улицу и усаживая в крестьянскую повозку, груженную пустыми бочонками.

Мария примостилась на козлах рядом с Жако, который улыбнулся так широко и добродушно, как если бы всю жизнь был ее лучшим другом.

– Прощай! Будь счастлива! – прошептал Вайян, еще раз крепко целуя Марию, – и колеса загрохотали по мостовой.

Только тут Мария сообразила, что Вайян так и не сказал ей, кто же такой Ночной Дюк.

* * *

Она знала, что путешествие будет нелегким и даже опасным, однако чувствовала себя с Жако как за каменной стеной, если только существует стена, которая покупает сыр, ворует в садах яблоки и виноград (лишь это и могла есть Мария – от всего остального ее жестоко рвало), спит у дверей ее комнаты или на полу возле постели, одним угрюмым взглядом исподлобья разгоняя подозрительных людишек, непременно желающих вызнать, для чего и куда такая странная пара без устали пробирается по дорогам Франции – то в повозке, то верхом, то пешком. Жако действительно был надежен, как стена, и так же молчалив, так что Марии, хоть она и сама не страдала болтливостью, порою чудилось, что Жако либо дал обет молчания, либо просто опасается проговориться. Марии показалось даже, будто она ослышалась, когда в один прекрасный день – они шли над морем по склону горы, по которой расползались желтеющие виноградники, – Жако вдруг слегка сжал ее руку (но и этого было достаточно, чтобы Мария сморщилась от боли!) и сказал, указывая куда-то вдаль: