Преисподняя - Джефф Лонг

Купер вошел в комнату, за ним — его сын. Сходство было сверхъестественным, разве что у сына волосы погуще и контактные линзы вместо очков. Шея как у спортсмена. И еще он не умел вести себя непринужденно среди врагов, как отец. Он готовился принять власть, но пока это, видимо, было ему не по силам. То, что Купера-младшего тоже пригласили на встречу — и что встреча назначена ночью, пока город спит, — говорило Вере и ее спутникам о многом. Купер считает их опасными и намерен учить сына, как управляться с противником, подальше от взоров публики.

Позади Куперов шла высокая приятная женщина лет под пятьдесят с коротко стриженными черными волосами. Она явно пришла по собственной инициативе.

— Ева Шоут, — представил ее Купер. — Моя жена. И мой сын, Хэмильтон Купер.

В отличие от Монтгомери, поняла Вера. В отличие от пасынка.

Купер провел свою свиту к столу и присоединился к Сэндвеллу и членам «Беовульфа». Имен он не спрашивал. За опоздание не извинился.

— Ваша развивающаяся страна — это правонарушение, — заявил Фоули. — Ни одна страна не может игнорировать международные институты.

— Кто сказал? — добродушно спросил Купер. — Прошу прощения за каламбур, но международные институты могут отправляться к дьяволу. А я отправлюсь в преисподнюю.

— Вы понимаете, какой начнется хаос? — спросила Дженьюэри. — Вы получите контроль над морскими и океанскими путями, получите возможность действовать без какого-либо надзора, нарушать международные правила. Проникать через государственные границы.

— Вы лучше представьте себе порядок, который я наведу, заняв субтерру. Одним броском я верну человечество в век невинности. Бездна у нас под ногами не будет больше пугать своей неизвестностью. В ней больше не будут господствовать вот такие существа. — Он указал на экран.

Хейдл поедал с травы собственную блевотину. Ева Шоут содрогнулась.

— Когда мы начнем проводить нашу колониальную стратегию, мы перестанем бояться монстров. Суевериям придет конец. Конец ночным страхам. Наши дети и внуки будут думать о подземье как о еще одной форме недвижимости. На каникулах они будут спускаться вниз, чтобы посмотреть на чудеса у нас под ногами. Будут есть какие-нибудь новые фрукты. Овладеют всей нетронутой энергией планеты. Они смогут построить утопию.

— Это не та бездна, которой боится человек, — возразила Вера. — Та — внутри нас. — И она прикоснулась к сердцу.

— Бездна есть бездна, — сказал Купер. — Осветите одну — и вы осветите другую. И нам лучше быть заодно, сами увидите.

— Пропаганда! — Вера в негодовании отвернулась.

— А ваша экспедиция? — спросил Томас. Он был сегодня сердит. — Куда они делись?

— Новости, боюсь, не слишком хорошие, — ответил Купер. — Мы потеряли с ними связь. Можете представить, как мы волнуемся. Хэм, у тебя карта с собой?

Его сын открыл портфель и извлек батиметрическую карту океанского дна. Она была помятая и вся исчерчена разноцветными карандашами и восковыми мелками. Купер услужливо водил пальцем, показывая широты и долготы:

— В последний раз они сообщили свои координаты вот здесь — к западу-юго-западу от Таравы, это в архипелаге Гилберта. Конечно, экспедиция могла продвинуться дальше. Сообщения то и дело продолжают приходить.

— То есть вы получаете от них сигналы? — спросила Дженьюэри.

— В каком-то смысле. Больше трех недель мы получаем какие-то наборы битов информации и куски сообщений, отправленных месяцы назад. Сигнал искажается слоями породы. Иногда мы получаем отраженные сигналы. Электромагнитный экран. То есть нам известно, где они были несколько недель назад. А где они теперь — кто знает?

— Это все, что вы можете нам сказать? — спросила сенатор.

— Мы их найдем, — неожиданно вмешалась Ева.

Она говорила пылко. Глаза у нее покраснели от слез. Купер покосился на жену.

— Вы, наверное, места себе не находите, — посочувствовала Вера. — Монтгомери ваш единственный сын?

Купер, прищурившись, смотрел на Веру. Она кивнула. Вопрос был задан с умыслом.

— Да, — ответила Ева и посмотрела на пасынка. — То есть нет. Я сильно беспокоюсь. За Хэмильтона я бы тоже волновалась. Я бы никогда не отпустила Монти.

— Он сам захотел, — натянуто заметил Купер.

— Только потому, что был в отчаянии, — бросила Ева. — Как ему иначе преуспеть в такой семье?

Вера увидела на лице Томаса намек на одобрительную улыбку — она хорошо сыграла.

— Ему тоже хотелось принять какое-то участие, — сказал Купер.

— Да, — участие в этом, — заметила Ева, указав рукой на вид из ложи.

— Я тебе говорил — он тоже сыграл свою роль. Ты понятия не имеешь, какой важный вклад он должен внести.

— Мой сын должен рисковать жизнью, чтобы тебе помочь?

Купер сдался. Должно быть, этот аргумент приводился много раз.

— Так что же именно тут затевается, мистер Купер? — спросил Фоули.

— Я вам говорил, — вмешался Сэндвелл. — Исследовательский центр.

— Да, — вставила Дженьюэри, — место для «выдерживания» пленных хейдлов. Между прочим, генерал, вам известно, что это слово применялось к ввозимым в страну африканским рабам?

— Вы должны его извинить, — сказал Купер. — Он у нас недавно, еще не привык к нашему жаргону и обычаям. Уверяю вас, мы не собираемся создавать популяцию рабов.

Сэндвелл ощетинился, но промолчал.

— Тогда зачем вам живые хейдлы? Что именно вы собираетесь исследовать? — спросила Вера.

Купер торжественно сложил перед собой ладони:

— Мы уже начали собирать данные наблюдений по вопросу колонизации. Солдаты — первые люди, спускавшиеся в субтерру в больших количествах. И вот шесть лет спустя на них первых мы наблюдаем побочные эффекты. Изменения.

— Рост костей и катаракту? — уточнила Вера. — Об этом было известно с самого начала. Проблема решаема.

— Речь о другом. Последние несколько месяцев мы наблюдаем вспышку симптомов. Увеличение сердца, отек легких — как набольших высотах, дисплазия костей, острая лейкемия, бесплодие, рак кожи. Рецидивные образования на костях и черепе. Самое скверное, что такие симптомы начинают встречаться у новорожденных детей военнослужащих. Пять лет на свет появлялись вполне нормальные дети. А теперь у ветеранов рождаются дети с патологиями. Речь идет о мутациях. Резко подскочил уровень детской смертности.

— Почему мне ничего не известно? — подозрительно спросила Дженьюэри.

— По этой самой причине «Гелиос» торопится найти лекарство. Как только все станет известно широкой публике, снизу эвакуируют всех людей до последнего. Субтерра останется без охраны, без рабочей силы, без колонистов. Это поражение. Столько усилий, столько вложений, а мы потеряем подземье — проиграем неизвестно кому. «Гелиос» не хочет, чтобы такое случилось.