Трилогия о мисс Билли - Элинор Портер

за эту жалость, но теперь понимала, что никакой жалости не дождется. Девушка мотнула головой. Значит, даже дядя Уильям воспринимает эту чудовищную вещь как незначительное повседневное событие?

Может быть, такое будет случаться часто. Каждый вечер. Разумеется, он думал, что это будет происходить каждый вечер. Ах так! Ну и ладно. Она и виду не подаст, что ее волнует присутствие Бертрама. Она им покажет!

Подняв голову, сверкая глазами, Билли прошла в столовую и села на свое место.

Глава VII

Большая ссора

Это был великолепный ужин, потому что Билли сделала его таким. Поначалу Уильяма удивляли ее остроумные реплики, но вскоре, оценив ситуацию, он уже отвечал на них соответствующим образом.

Даже Пит дважды отворачивался, чтобы скрыть улыбку. Один раз его рука дрогнула так, что он чуть не пролил чай, который нес. Но потенциальная катастрофа сильно его напугала, поэтому до конца ужина он сохранял серьезное выражение лица.

Смеясь и весело переговариваясь, Билли и дядя Уильям поднялись в гостиную. Там Уильям, не слушая веселых подначек Билли, устроился вздремнуть в огромном кресле перед огнем, оставив Билли в компании одного только Спунки – Спунки, который не обращал внимания ни на какие попытки поиграть с ним, а только щурил глупые круглые глаза, а потом и вовсе лег спать на коврике.

Билли, предоставленная самой себе, посмотрела на часы.

Половина восьмого! Пора бы Бертраму уже вернуться. Он сказал «ужин», а значит, должен вернуться к ней после него. Очень хорошо, она покажет ему, что провела время без него ничуть не хуже, чем он без нее. Ни при каких обстоятельствах он не застигнет ее у окна, в ожидании выглядывающей на улицу. Билли уселась в кресло (предусмотрительно развернув его от двери, через которую вошел бы Бертрам) и раскрыла книгу.

Прошло пять, десять, пятнадцать минут. Билли поерзала в кресле, обернулась, чтобы выглянуть в коридор, и уронила книгу.

Дядя Уильям вздрогнул и проснулся, и Спунки открыл сонные глаза. Потом оба снова заснули. Билли вздохнула, подняла книгу и села обратно в кресло. Читать она не могла.

Она безутешно смотрела в стену, пока звук шагов на дорожке не заставил ее вздрогнуть. Сделав вид, что полностью поглощена чтением, она стала всматриваться в книгу. Но человек миновал их дверь, и Билли заметила, что держит книгу вверх ногами.

Прошло еще пять, десять, пятнадцать минут. Билли делала вид, что читает, но не перевернула ни одной страницы. Правда, теперь она держала книгу как положено. Одна за другой тянулись минуты, пока большие часы в холле не пробили девять ударов.

– Господи, – пробормотал дядя Уильям, резко проснувшись, – сколько времени?

– Девять часов, – отчеканила Билли с напускной веселостью.

– Да? Всего девять? Я думал, что уже десять. Ладно, я, пожалуй, пойду к себе. Очень хочется спать.

Билли ничего не сказала. «Всего девять, ничего себе!» – злобно думала она.

Дойдя до двери, он обернулся.

– Милая моя, ты же не собираешься сидеть до ночи? – спросил он.

Второй раз за вечер сердце Билли сжала ледяная рука.

Сидеть до ночи! Неужели до этого дошло! Неужели она уже стала женой, которая ожидает мужа по ночам?

– Я бы не стал, – посоветовал дядя Уильям. – Спокойной ночи.

– Я пока совсем не хочу спать, – радостно сказала Билли. – Спокойной ночи.

Дядя Уильям поднялся к себе.

Билли вернулась к книге. Как оказалось, это была книга из библиотеки Уильяма, о поддельном антиквариате.

«В наши дни коллекционирование требует знаний, тщательности и разборчивости», – читала Билли. «Значит, дядя Уильям знал, что Бертрам проведет с ними целый вечер, а не только пообедает», – думала она в то же время. «Рынок полон украшениями, дрезденским фарфором и эмалью из Баттерси, которые изготовлены на Континенте специально для Америки», – сообщала книга.

– Ой, да какая разница! – мрачно сказала Билли, отбрасывая книгу в сторону. – Спунки, иди сюда! Тебе придется со мной играть. Ты слышишь? Я хочу веселиться! Он же там веселится! Он там, с другими людьми, которые ему нравятся. Он хочет быть с ними, а не со мной! Ты же не думаешь, что он найдет меня за старой глупой книжонкой? Ничего подобного! Я тоже буду веселиться! Иди сюда, Спунки! Просыпайся! Он скоро придет, я уверена.

Билли встряхнула перед мордочкой Спунки веревочкой с комком бумаги на ней. Но Спунки не собирался просыпаться и не хотел играть. Он, правда, попытался. Дернул за веревочку, воткнул коготь в бумажный шарик. На какое-то мгновение в желтых глазах даже мелькнуло веселье, но потом коготки втянулись назад и гладкая серая головка Спунки снова опустилась на коврик.

Спунки спал. Билли укоризненно посмотрела на него.

– И ты тоже, Спунки, – прошептала она, потом встала и вернулась в кресло. На этот раз она нашла журнал и принялась быстро перелистывать страницу за страницей.

Пробила половина десятого, потом десять. Пит пришел забрать Спунки и посмотреть, все ли в порядке.

– Мистер Бертрам еще не вернулся? – осторожно спросил он.

Билли улыбнулась и покачала головой.

– Нет, Пит. Ложись спать. Он придет с минуты на минуту. Спокойной ночи.

– Спасибо, мэм. Спокойной ночи.

Старик взял спящего кота и пошел вниз. Чуть позже Билли услышала его тихие шаги, Пит снова поднимался по лестнице. Она услышала, как за ним не закрылась дверь его комнаты, тогда девушка вздохнула.

Десять часов, одиннадцатый, а Бертрама все еще нет. И это он называет «ужином»? Что, когда ужинаешь с друзьями, положено есть до десяти часов?

Билли злилась и очень серьезно. Слишком сильно злилась, чтобы мыслить разумно.

Поступок мужа казался ей чудовищным и немыслимым, потому что ее мучили раненая гордость и одиночество. Впрочем, в это состояние она загнала себя сама. Она уже не собиралась веселиться, когда муж придет. Она даже не собиралась изображать безразличие. Бертрам поступил дурно. Он повел себя жестоко и безрассудно и не подумал о ее счастье и удобстве. Получалось, что он никогда не любил ее так же сильно, как она его, иначе не сделал бы ничего подобного! Теперь он должен увидеть, как ей больно и плохо, как она разочарована.

Теперь Билли ходила по комнате взад-вперед.

Половина одиннадцатого, одиннадцать. Когда часы пробили одиннадцать ударов в тихом темном доме, Билли надолго задержала дыхание.

В глазах ее появилось новое выражение. Теперь в них стоял ужас. Билли в панике смотрела на часы.

Она сбежала к входной двери и распахнула ее. Холодный ветер ударил ее в лицо и заставил немедленно захлопнуть дверь. Она снова стала мерить шагами комнату, но через пять минут еще раз побежала