Хозяйка драконьего замка - Екатерина Белова

камнями и жемчугом, платье было украшением само себе. Даже мои волосы ему не противоречили цветом, даже наоборот, словно налились красным блеском, оттеняя слоновую кость и… магию.

Платье явно было непростое.

— Чем ты его опоила, сука? — голос у Шалхе прозвучал настолько бесстрастно, что я даже не сразу уловила смысл ее слов.

Она встала рядом со мной, глядя в зеркало на наши отражения. Черные, полные глубокой звериной тоски глаза пожирали мое лицо.

— Я спала с ним пять лет, жила походной женой, если ему это было удобно. Ела из общего котелка бурду вместе с солдатами, слушала пошлые шутки военных, спала на соломенном тюфяке, не мылась по неделе.

Я скосила на Шалхе глаза. Вот чего люди во имя любви претерпевают!

Надеюсь Аш не слышит исповедь этой несчастной, а то мне кажется тени в углу как-то нехорошо шевелятся.

Она вообще знает, что наш немного общий мужик по теням ходит туда-сюда?

Видимо, не знает, не то помалкивала бы.

— В мечтах уже алое свадебное платье примеряла, а тут ты выползла из своего монастыря. Такая ловкая. Думаешь ты первая додумалась через мою голову к нему в постель пробраться? Много вас таких было. Всего пару месяцев назад одна такая ловкачка сломала ногу, а ее подруга по несчастью шею. Неудачно вышло, не правда ли?

Шалхе вдруг резко развернула меня за плечи, и уставилась неподвижными змеиными глазами в лицо:

— Я в его постель легла не за сокровищницу, не за императорский род, а по любви, от которой гниет сердце, и уступлю тебе ни пяди. Сегодня я не причиню тебе вреда, не бойся, — алые губы разошлись в жутковатой улыбке. — От этого платья отскакивают стрелы и мечи, оно распознает яды и афродизиаки. Но в любой другой день, ходи и оглядывайся.

Добрая, однако, душа у красавицы.

Извела с десяток девиц при дворе, и за меня взялась.

— Не стоит беспокоится, — сказала крайне холодно, сверля взглядом, видит бог, скачущие тени. — Ненавижу бурду и походы, а спать собираюсь, как принцесса, на десяти перинах. И замуж я тоже не хочу. Просто заведу любовника. Блондина. У блондинов хороший характер.

‍

Глава 37. Смерть в Леяш

В залу я спускалась, как смертные спускаются в ад.

Внизу уже бурлило разноцветье нарядов, драгоценностей, умащенных розовым маслом волос и бальных туфелек. Многоголосый гул поднимался к перилам второго этажа вместе с ароматом грога и сладкой выпечки.

Драконы, помешанные на сладком, без вкусняшек из дома не выходили, а здесь целая поездка. Спорю, они привезли с собой три повозки, груженные пряниками и зефиром. И ведь не толстеют заразы. Все прогорает.

К вниманию мне было не привыкать, так что аккуратно приподняла подол платья и сошла со ступеней.

Мое появление встретили тихим аханье. Я пылала, как утреннее солнце, а платье ловило все блики в округе, будто зеркало, сияя старинной белизной. В пару к платью я взяла жемчужные туфельки и такой же гарнитур, присланный Ашем, и смотрелось это хоть и ярко, но уместно. Мелкий жемчуг примирял мой вызывающий образ с нормами приличий. Вот только взгляды — тяжелые, цепкие, жадные — следовали за мной по пятам, словно я надела на себя императорское свадебное платье. Причем надела предварительно содрав его с несчастной вейры Шалхе.

Меня преследовало чувство, что этим платье я сделала некое заявление, смысл которого был мне не ясен.

От нервов достала заветный пузырек и украдкой тяпнула стопочку успокоительного.

Моего локтя осторожно коснулись, и я обернулась. Передо мной стоял Милош в бархатном камзоле. От него разило знакомой мне трагичностью вперемешку с мягким мужским обаянием. Надо заметить, высокорожденные драконицы поглядывали на него тайком.

В мягких карих глазах пряталась тревога.

— Эйвери, откуда ты взяла это платье?

— Сшила, — сказала медленно. — Еще когда Аш был жив, он иногда вспоминал странные вещи из прошлого, и это платье одно из них. Он так красиво описывал, что я не удержалась и сшила его.

Судя по смягчившемуся взгляду, я придумала хорошую версию. Осталось только придумать следующую, когда от платья начну отваливаться стрелы и мечи. Не говорить же, что мой сообщник, по всей видимости, может через тени ходить к себе домой через всю империю.

Скажу, что фабрика изготовила, наконец, образец бронебойной ткани. Учитывая, характеристики платья, вполне вероятно, что эту ткань действительно ткали Леяш, и я не словом не совру.

— Ты выглядишь, как богиня, — шепнул Милош так тихо, что я едва разобрала его шепот и уже громче добавил: — Возьми. К платью вещица не подходит, но, может, ты наденешь ее в другой день.

Он слабо улыбнулся и протянул черный кружевной цветок, от которого едва заметно фонило магией.

— Артефакт. Совсем слабенький. Скорее, просто украшение.

С улыбкой приняла, с удовольствием отметив забурлившие слева тени.

Цветок, к сожалению, не подходил ни к платью, ни к другим моим нарядам, да и защитный артефакт мне был больше не нужен. Я на себе целое бронебойное платье ношу. И загогулину. Да и драконица у меня с каждым днем становится все сильнее.

Мысль о том, что я больше не беззащитна и не служу кормом для остальных драконов, расцвела на губах улыбкой.

— Благодарю, Милош, — спрятав заколку, порывисто взяла Милоша под руку. — Пожалуйста, будь моим другом всегда.

В ответ он мягко накрыл мои пальцы ладонью и серьезно сказал:

— Всегда, Эйвери. Ты можешь рассчитывать на мою верность.

Мы прошли в центр зала и медленно закружились под заунывный вой старинной баллады, льющейся из нескольких камней, установленных по периметру залы. Я вчера их утянула со склада, а старик Гирп настроил.

Мелодии устарели два десятка лет тому назад, но другой музыки мое Гнездо не предусматривало. К тому же мир Вальтарты был мне все еще непривычен, и большой разницы между нынешней модой и модой прошлых лет я не видела.

После танца Милош провел меня к банкеткам, когда его самого перехватил кто-то из прислуги. Кажется кому-то из дракониц стало плохо от духоты. Губы у Милоша дрогнули в брезгливой усмешке, но он мгновенно взял себя в руки.

Как я успела понять, драконицы падали в обморок только около понравившихся им мужчин и не стеснялись посылать личную прислугу за таким кавалером, если подобраться достаточно близко не удавалось. Сложность положения Милоша заключалось в его лекарском статусе. Он просто не мог отказать в помощи, сколько