Невеста наместника - Наталья Караванова

— Девочка, — сказал Шедде мягко, — ну какая же это любовь, когда один травит другого, чтобы лишить его права выбора и навсегда привязать к себе? Мне кажется, это называется как-то по-другому.

— Я думаю, — глаза у Шионы высохли, она шмыгнула носом и предположила, — все равно. Вельва просто не могла рассуждать здраво. Так бывает, если очень кого-то любишь…

— Не буду спорить. Если очень кого-то любишь, здравомыслие часто отправляется отдыхать, пуская на свое место безрассудство. Но если любишь, то желаешь человеку только хорошего, ведь так? Чтобы тот, кого тебе выпало любить, был счастлив?

— Одиночество не приносит счастья, благородный чеор. Ей просто хотелось, чтобы ее заметили. Я ее хорошо понимаю, ведь раньше тоже этого хотела. Ей хотелось, чтобы он с ней разговаривал, а не просто здоровался при встрече и чтобы были свидания. Зачем я вам это говорю? Пожалуйста, не слушайте меня!..

«Ей хотелось, — Шеддерик сказал бы это вслух, если бы перед ним стояла не заплаканная юная девушка, а кто-то повзрослее и посильнее, — забраться в постель к Кинрику и потихоньку тянуть из него подарки и деньги на праздники и приемы. А потом, может, убрать конкуренток и самой стать супругой наместника».

Но ответил он иначе.

— Ничего дурного вы не сказали. Кинрик хорош собой и нравится многим девушкам.

— Даже слишком многим, — впервые улыбнулась она. — Я решила, что больше не буду искать его внимания, когда поняла, что стану третьей или четвертой в очереди. И что те, кто все-таки своего добился, все равно не станут его законными женами. И я оказалась права!

За одним исключением. Нейтри. Нейтри брат действительно любит.

Еще летом Шеддерик не поверил бы, что Кинрик может остепениться и выбрать одну из десятка всегда сопровождавших его девиц. Да пожалуй, потому он без всяких сомнений и настаивал на свадьбе с мальканкой, что был уверен — Нейтри тоже ненадолго, что вскоре появится кто-то еще, а потом еще кто-то.

Ночь после пожара приоткрыла ему, чем на самом деле живет брат. И хотя раскаянья он не чувствовал, но понимать Кинрика ему стало немного легче.

— Не волнуйтесь, — вздохнул Шеддерик. — Вам точно ничего не грозит. Ну, если только вы не решите убить Кинрика или рэту.

— А если я знаю кого-то, кто был бы не прочь их убить?

Шиона вновь потупила взгляд и даже прикусила губу, словно бы уже жалела о выскочившем признании. Этим она трогательно напомнила Темершану — рэта тоже частенько в минуты волнения обкусывала губы.

— Скажете мне?

— Но… это только догадка. Я слышала от слуги чеора Эммегила, что эта свадьба… свадьба наместника и рэты, мешает каким-то его планам.

Ну, это не новость — Эммегил лишь ждет момента, чтобы укрепить свои позиции. Но вот что это за момент и чем могла помешать свадьба?

Ах, конечно! Оружие в город хозяину Каннегу продал через подставное лицо именно он. Значит, он надеялся, что город его поддержит в случае гибели наместника. А вот гибель рэты вызовет обратный эффект. А сейчас, после свадьбы, устроить переворот избавившись от кого-то одного, стало невозможно.

Шеддерик снова мысленно похвалил себя, что вчера взял с собой и Кинрика и Темершану. Теперь Эммегилу будет еще сложнее настроить Тоненг против них.

— Он сказал что-то конкретное?

— Нет. Но… я могу спросить. Я ему, кажется, немного нравлюсь.

Этого не хватало. Девочка не умеет притворяться, а если будет задавать слишком много вопросов, то тоже рискует выпасть из окна. «Как неосторожно! Нужно было попросить слуг починить окна!».

— С этим лучше справится тайная управа. Но к вам у меня тоже будет одна просьба.

— Какая?

— У рэты мало подруг. А наместник не может все время быть рядом. И я тем более не могу. Приглядите, чтобы ей чего-нибудь не подсыпали тоже… от большой любви.

— Хорошо. Но знаете, благородный чеор…

— Что?

— Любовь все-таки существует. А то, что у вас сердце старика, и вы сами не можете ее испытывать, не значит, что все люди такие.

Шеддерик усмехнулся, и галантно предложил даме руку. Кажется, за время этого разговора она окончательно перестала его бояться.

А он действительно почувствовал себе старым-старым дедом. Который, может, и знал раньше, что такое эта их любовь, да только прочно запамятовал.

Все-таки, мальканка права. Спать иногда нужно. Даже если снятся преимущественно подвалы и палачи.

Спать нужно. Но уже не сегодня.

Рэта Темершана Итвена

День, когда сианы объявили о том, что могут связаться с флагманом ифленского флота, был одним из целой череды прохладных ясных дней, привычных для этого времени года на Побережье. Все это время облака показывались лишь изредка, у самого горизонта. Море казалось спокойным и пустынным, особенно по утрам. По утрам гладь морская превращалась в зеркало, и отраженное солнце слепило почти так же, как настоящее.

Она думала, что пожар что-то изменил в ней самой или в мире, но постепенно и неуклонно все возвращалось на круги своя. А может, она сама хотела забыть ту страшную ночь. Так хотела, что успех превысил все ожидания.

Память возвращала какие-то урывки, куски, мгновения. Словно кто-то нарочно прятал самое страшное. Если бы всегда было так!

В то утро Гун-хе нашел и арестовал поджигателей, а сестры собрались, чтобы расспросить мертвого сиана. Темери не позвали — она вышла из-под покровов Великой Матери, — но возражать ее присутствию не стали. Хотя могли.

Были так же и Шеддерик, и южанин, и даже наместник. И уж чего никак она не ожидала — сиан светлого лорда Эммегила.

Еще был Ровве. Призрак-Покровитель как будто принял решение неотступно всюду следовать за Темери и помогать, если только понадобится хоть какая-то помощь. Однажды она спросила:

— Почему ты ни разу не попробовал поговорить с чеором та Хенвилом? Теперь-то ты знаешь, что он вполне тебя может видеть.

— Как-то, — ответил он, — являться людям в образе Покровителя, приносящего благо и вообще, почти святого, проще, что ли. Чем в образе какого-то привидения.

— Ты что же, стесняешься?

Привидением Ровве оказался больше похож на человека. Он словно вспоминал себя прежнего. Таким он Темери нравился куда сильней… но все время щемило в груди от понимания, что этот всегда ироничный, немного печальный молодой человек — безвозвратно умер. Мертвые ведь не возвращаются, что бы по этому поводу ни говорили сианы.

— Нет, Шанни. Просто не хочу его расстраивать. Он считает, что я упокоен по всем правилам. И пусть так будет.

Сейчас Ровве не был виден даже Темершане, но сестры все равно встревоженно обсуждали, что их посохи ощущают колебания в слоях Эа.