Одна на две жизни - Галина Львовна Романова

«Я не хочу!» — подумала Агния.

— Я не хочу…

— Ты должна! Целуй!

Окрик подействовал, как удар кнута. Наклонившись, женщина коснулась губ мужчины…

Теплых, живых губ! И они задвигались, оживая от ее первого прикосновения.

Агния выпрямилась, глядя на неподвижное лицо. Оно оживало на глазах. Между бровей пролегла морщинка, дрогнули крылья носа. Несколько раз дернулся рот, словно кто-то потягивал за невидимые ниточки в уголках губ. А потом веки приподнялись, и взгляд мутных глаз уставился в потолок.

Вначале бессмысленные, как у младенца, они постепенно прояснились. В них появилось удивление. Потом, когда взгляд переместился на стоявшую у изголовья женщину, узнавание.

— А… — глубокий хриплый вдох, похожий на стон, — А-Агния…

Голос был тот же, знакомый, но что-то было не так.

— Ты… — Она прикусила губу, не зная, что сказать.

— Аг-ния, — словно пробуя имя на вкус, повторил мужчина. — Ты… здесь.

— Да, я здесь. А т-ты?

— И я… — он прислушался к себе, — тоже здесь. Странно. Агния. Моя Агния. Помоги. Я…

Дурное предчувствие заставило молодую женщину попятиться.

— Агния? — Он с усилием повернул голову. — Ты чего?

«Агния»! Он назвал ее полным именем! Ариэл никогда так не делал. Он всех и всегда звал сокращенными именами. А тут…

— Где Ариэл?

— А-ри-эл, — по слогам, словно услышал это имя в первый раз, повторил мужчина и с явным усилием поднял правую руку. Скривился от боли. — Не помню… Не знаю… Что это было? Повязка? Зачем? Больно…

— Ты — Марек? — почему-то поинтересовалась Агния.

— Да. — Он нахмурился, прислушиваясь к себе. — Да, Марек. Я Марек… А ты кого ждала?

— А где Ариэл?

Пророчица, отступившая в тень, издала невнятный звук, словно смешок.

— Ариэл? — Марек попытался приподняться. Со второй попытки у него получилось сесть. — Не знаю… Странно, — он посмотрел на руки, ноги, грудь под рубашкой, — ничего не понимаю… Это тело… Так непривычно!

— Это тело Ариэла, — всхлипнула Агния. — Он отдал его тебе, чтобы ты жил, Марек!

Севший в гробу мужчина медленно поднял руки к лицу, провел пальцами по лбу, носу, скулам, потом снова осмотрел руки, поворачивая так и эдак.

— Точно, — промолвил он. — Это Ариэла… О Первопредок! Он сумасшедший. Но это так здорово! — Он тихо рассмеялся.

— Здорово? — вскрикнула Агния. — Он умер ради нас с тобой! Умер, чтобы ты жил!

— А ты не рада?

Вопрос заставил женщину оцепенеть. Она ведь в самом деле не испытывает радости от того, что любимый муж снова с нею, пусть и в чужом теле. Он рядом, он дышит, разговаривает, сейчас они вместе пойдут домой, а там…

— Нет, — выдохнула она. — Нет! Где Ариэл?

— А зачем он тебе?

На этот вопрос Агния не могла ответить, только затрясла головой. Зачем ей Ариэл? Она сама не могла бы сказать внятно. Он был нужен ей.

— Зачем? — Мужчина нахмурился. Ариэл никогда не хмурился так, и лицо человека перекосилось. — Зачем он тебе, если есть я?

— Он нужен мне, — выдавила она и вдруг поняла, что это правда.

Она не могла смириться с тем, что в этом теле теперь будет жить другой человек.

Женщина повела рукой в воздухе, пытаясь нащупать что-то растопыренными пальцами. Как бы ей хотелось наткнуться на его руку, опереться на услужливо подставленный локоть! Ну почему его нет, когда он так нужен?

— Ариэл? — позвала она тихим шепотом.

— Агния, ты в своем уме? — Голос сидевшего в гробу мужчины заставил вздрогнуть. Голос Ариэла — и не его. — На тебя все это так подействовало? Понимаю, я тоже… многое пережил, но в остальном я остался прежним! Если ты о внешности, то подумай и обо мне! Я теперь должен буду привыкать к этому телу… Я даже встать сейчас боюсь! Не уверен, вдруг откажут ноги! Иди сюда! Помоги мне!

Этот новый повелительный тон никак не мог принадлежать Ариэлу и тем более ее прежнему Мареку. Наверное, понимание этого отразилось у нее на лице, потому что мужчина опять нахмурился, а потом расхохотался — неестественным резким смехом, словно выкашливая звуки:

— Ха-ха! Ты никак меня боишься? Я сам себя боюсь! Как вспомню, кем — или, вернее, чем мне пришлось побывать, жутко делается. И это при том, что я познал могущество, силу, даже власть! Держу пари, Ариэлу такое и не снилось! Вот чью душу можно было бы поместить в ту машину. Неистовую, могучую, дерзкую…

— Где Ариэл? — воскликнула Агния, повернувшись к пророчице. — Куда вы его дели?

— Никуда, — прошелестел тихий голос. — Он все еще здесь.

— Где? — Женщина завертела головой. Вспомнилась та белесая тень. Она снова протянула руку, пытаясь отыскать его.

— Ты кого ищешь? — подал голос мужчина на постаменте. — Зачем он тебе, когда есть я? Иди сюда и помоги мне встать! Скорее!

Окрик подействовал как удар кнута. Прежний Марек никогда не повышал на нее голоса. Прежний Марек улыбнулся бы и пожал плечами: мол, извини, что приходится так поступать. Прежний Марек… Прежнего Марека больше не существовало.

— Где Ариэл? Верни мне его! Немедленно!

— Забудь о нем!

Не помня себя, Агния подлетела к мужчине и ударила его кулаком в грудь.

— Не смей так говорить! Ты его совсем не знаешь!

— Ты меня ударила, Агния? — Он ловко перехватил ее запястье, выкручивая. От неожиданной боли у женщины навернулись слезы, и она сделала то, на что не могла бы решиться в другой ситуации. Ударила еще раз, другой рукой, метя в раненое плечо.

Ее противник вскрикнул от боли, разжимая пальцы, и Агния отскочила.

— Верни мне моего Ариэла, слышишь? — закричала она пророчице. — Ты можешь!

— Нет, — покачала та опущенной головой. — Смотри…

На узкой ладони с неестественно гибкими пальцами лежало отбитое горлышко от пузырька и несколько осколков.

— Его здесь нет! Но он где-то здесь. И если ты позовешь, он может тебя услышать.

— Правда? — Агния попятилась, пока не уперлась лопатками в стену. — Ариэл! Если ты слышишь меня! Вернись! Ты нужен мне!

— Предательница! — взвыл мужчина на постаменте. Рванулся, вываливаясь из гроба. — Как ты могла? Ты…

И в этот миг она его увидела.

Белесая тень — та самая тень — встала между Агнией и вылезшим из гроба человеком. Полупрозрачный силуэт — широкая спина, обтянутая рубашкой, собранные в косицу волосы, поджарый торс, сжатые кулаки. Агнии вдруг ужасно захотелось обнять этого человека, прижаться всем телом. И лишь страх схватить пустоту удержал ее руки.