📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаДержавы Российской посол - Владимир Николаевич Дружинин

Державы Российской посол - Владимир Николаевич Дружинин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 105 106 107 108 109 110 111 112 113 ... 128
Перейти на страницу:
бы то ни было, господа, — начал он, — вино не вечно. Мы здесь вкушаем мед, а он еще ни разу не превратился в уксус.

— Браво! — произнесла герцогиня резко.

Отобедав, перешли в музыкальный салон, слушали концерт. Восторг всеобщий вызвал певец, подражавший певчим птицам. В антракте Малезье подвел Сен-Поля к герцогине.

— Помогите нам, шевалье, — сказала она. — Наш неистощимый изобретатель, — и она коснулась старика веером, — предлагает устроить праздник… Похищение Европы, с плясками… Эти юбки у шотландцев… Я забыла название.

— Тартаны, ваше сиятельство.

Взгляд холодных серых глаз вонзился в него, держал его словно на острие шпаги.

— Мы не справимся без ваших советов. Шотландия вам знакома, шевалье. И не безразлична, как мне передавали.

Вместо ответа Сен-Поль поклонился. Скрыть волнение ему не удалось.

«Новая причуда, — подумал Сен-Поль, покидая замок. — Новое развлечение герцогини… Вам угодно, чтобы шевалье Сен-Поль одевал ваших фигляров в тартаны. А вы спросили шевалье — угодно ли ему? Однако не ссориться же с ней… Надо быть покорным, полезным. Да, ваше сиятельство, цвета разные. У клана Мак-Милланов преобладает красный, у клана Мак-Донеллов — черный. Так надлежало ответить. Славные ребята… Увы, многие погибли! Но это вас совершенно не касается, ваше сиятельство».

В Латинском квартале Сен-Поль привязал коня у мелочной лавки, купил, поторговавшись, коробку красок и кисти. Дома сел за работу. На другой день герцогиня смотрела рисунки и выразила кавалеру удовольствие.

Похищение Европы, исполненное по замыслу Малезье, и пляски разных наций имели громовый успех. Бомонд решил единодушно, что музы из Версаля переселились в Со.

— Поздравляю вас заранее, — сказал кавалеру всезнающий Сен-Симон. — Вы получите ленту.

Церемония совершалась в шатре, воздвигнутом позади здания, под сенью вековых лип. Сен-Поль произнес клятву служить беззаветно, не щадя сил и жизни властительнице Пчеле — мудрой, милостивой, щедрой. Безропотно давать себя кусать — в голову, в руки, в ноги, в ягодицы, в любую часть тела. Скрипки запели торжественно, Анна-Луиза надела на склоненную шею кавалера медаль на желтой ленте — увесистый серебряный кружок. Пчелу, выбитую на нем, обегал девиз герцогини де Мэн.

С того дня Сен-Поль вступил в круг посвященных. Рыцари собрались в уединенной гостиной, увешанной старыми мушкетами и алебардами, слушая Лагранжа, молодого поэта, который на празднествах держался скромно, вкушал по причине несварения желудка лишь яблоки и лимонады. Читал он с театральной яростью, сняв со стены кинжал и положив его на тощие колени.

Позор тому, кто умертвил, злодей,

Знатнейших Франции детей!

Так вот откуда расходится по Парижу «Филиппика» — обличение всех грехов орлеанца, подлинных и выдуманных.

Осенью Сен-Поль писал Куракину:

«В замке моей повелительницы пахнет заговором, что весьма осложняет положение вашего преданного слуги. Противников регента много, но они разрозненны. Людовик, узаконивший своих побочных детей, внушил им честолюбивые надежды, и каждый, естественно, желает низложить орлеанца ради собственного возвышения. Эти вельможи сочувствуют претенденту и противодействуют его высылке из Франции».

8

Часы в мавританской гостиной громогласно пробили двенадцать. Колокольный звон достиг слуха Сен-Поля, сидевшего в зимнем саду, за три комнаты от адской, раздирающей уши машины. Обитатели дома не просыпаются от нее ночью лишь потому, что привыкли.

Впрочем, здесь ложатся поздно…

За последним ударом раздался хрип — часы как будто испустили дух. С ними связано какое-то поверье… Этот шедевр баварского мастера, жившего в прошлом столетии, — семейная реликвия. Даже больше… Не просто мебель, скорее, живое существо.

Скоро ли? Может быть, грохот напомнил герцогине… Сидеть тоскливо, навес густых ветвей магнолии и журчанье фонтана усыпляют, а герцогиня прогневается, если застанет гостя спящим. Неукротимая егоза, уверяющая, что она почти никогда не смыкает глаз.

Снаружи, в темноте, осенний ветер срывает невидимые листья. Иногда желтая лапа клена пристает на миг к стеклу, словно с мольбой. Голоса у подъезда, цоканье копыт затихли. Сен-Поль повторяет про себя, затверживает остроты, блиставшие в салоне. Одни остроты да колкости, ибо ничего стоящего, годного для передачи в Гаагу, сегодня не всплыло.

— Скучаете, мой мальчик!

Она вошла, волоча платье, слишком тяжелое и длинное для нее, будто повешенное на палку.

— Ловила разбойника… Я отдам тебя кошке, Шарло, отдам в следующий раз.

Попугай, блуждавший где-то по гостиным, прятавшийся в портьерах, виновато попискивал, уцепившись за ее плечо.

— Фонтенель грубиян… Распалился ни с того ни с сего… Его избаловали. Малезье, в конце концов, тоже член академии… Идемте, вы тут закоченели! Кстати, Малезье сочинит сатиру — «Полишинель, добивающийся места в академии». Будет преуморительно. Академики только и делают, что лижут зад Филиппу. Их до сих пор не тошнит.

Пчелка поет ласково. К добру ли? Усадив Сен-Поля, протянула коробку конфет.

— Хочу вас обрадовать, шевалье. Пора действовать.

Ногтем мизинца провела по щеке — от уха к челюсти.

Он уронил шелковистую полосатую подушечку, новинку кондитерского искусства. Герцогиня повторила пароль якобитов — замедленно, отвердев лицом.

— У шевалье Сен-Жоржа, — сказала она, — больше друзей, чем вы думали.

Ей-то что до него? Сен-Поль отшатнулся. Зачем, по какому праву она возвращает его в ту злополучную шотландскую осень?

…В горах кричали рожки. Рослые воины спускались по тропам к крепости Мар, захваченной восставшими. Клан Грант, имеющий девизом «Стоять твердо» и родовым знаком ветку ели, клан Кэмминг, написавший на гербе «Смелость» и украсивший его тмином, клан Броди, чей герб, увитый барвинком, требует — «Объединяйтесь!», клан Мак-Лин, вскормленный голубикой и взывающий — «Уважай мою честь!»…

— Шевалье Сен-Жорж, — слышит Сен-Поль голос герцогини, — упал духом в Авиньоне, в этой убогой дыре.

Да, он заперся в келье, просил забыть его. Шотландия больше не встанет.

— Награда вас не минует. Вы оказали ему драгоценные услуги, маркиз. Вы спасли жизнь Сен-Жоржу, и ваша доблесть…

Доблесть… Награда… Пустые, избитые слова. Маркиз молча смотрит на пятнистую, словно облезлую, шею, на выпирающие ключицы. Ради чего она вмешалась в благородное дело, в мужское дело, вмешалась после поражения?

Ей не понять, — он припал душой к бледному молодому человеку, такому потерянному, застенчивому в неведомой Шотландии.

Питерхед, черный каменный выступ, сотрясаемый прибоем, скользкий от дождя, точно глыба льда. Яков в тонком парадном камзоле, в расшитом плаще, промокший, дрожащий. Его солдаты, отощавшие, измученные морской болезнью, побежали в лес, силятся развести костер. Сен-Поль встретил высадившихся дурной вестью — кланы оттеснены от моря. Сен-Жорж запоздал.

Соединиться так и не удалось, вскоре пришлось уходить. В непогоду, по тропам, исчезающим в темноте. У Якова ноги, непривычные к горам. Сен-Поль держал его за пояс и сам чуть не свалился с обрыва. Схватил ветку. Колючий остролистник Мак-Милланов разодрал руку. Растения стали враждебны, изгоняли, казнили за

1 ... 105 106 107 108 109 110 111 112 113 ... 128
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?