От Сталинграда до Берлина. Воспоминания командующего - Василий Чуйков

Завязались ожесточенные бои в поселке. По нескольку раз одни и те же строения переходили из рук в руки. Домов в поселке не осталось. Под ударами танков рушились глинобитные стены. Переходили из рук в руки подвалы, печные остовы, груды кирпича.

Вокруг поселка Голая Долина было сожжено 30 танков противника, поле было устлано сотнями немецких трупов. Дорого обошлись врагу контратаки.

Но мы тоже понесли тяжелые потери. Много полегло тех, кто выдержал даже и сталинградский ад. Потеряли мы и славного боевого товарища, командира дивизии, генерала Николая Филипповича Батюка.

Вот оно, переменчивое фронтовое счастье… Все выдержал, все прошел. Мужественно отстаивал вместе со своими солдатами Мамаев курган в Сталинграде. Какие бои! Казалось, что самое трудное позади. Но только казалось…

Похоронили генерала Николая Филипповича Батюка на донецкой земле, возле памятника Артему на Северском Донце.

Бои не прекращались ни на один час. Мы с трудом расширяли плацдарм, отражая контратаки противника, но уже было очевидно, что наступление наше захлебнулось.

1-й гвардейский механизированный корпус генерала И.Н. Руссиянова в бой не вводился. Я был склонен считать это решение командующего фронтом Р.Я. Малиновского правильным, оправданным оперативно-тактическими соображениями. Противодействие противника, подбросившего значительные резервы, не дало возможности 8-й гвардейской армии создать условия для ввода в прорыв механизированных соединений. Как мне стало известно, Р.Я. Малиновский на участке наступления 1-й гвардейской армии генерала В.И. Кузнецова ввел в бой, по существу, за первую позицию противника 23-й танковый корпус генерала Пушкина. Но наступление этого корпуса, как и всей 1-й гвардейской армии, развить не удалось.

Силы и средства 8-й гвардейской армии были на исходе, особенно ощущался недостаток в боеприпасах из-за расстроенных вражеской авиацией переправ. Командующий фронтом с одобрения представителя Ставки Верховного главнокомандования А.М. Василевского приказал 8-й гвардейской армии временно прекратить наступление и закрепиться на достигнутых рубежах. Первый этап сражений за плацдарм на берегу реки Северский Донец закончился.

10 августа армия приступила к сдаче позиций 6-й и 12-й армиям, 12 августа мы ушли в районы расположения второго эшелона фронта. Р.Я. Малиновский поставил меня в известность, что фронт готовится к новому наступлению, уже с плацдарма на правом берегу Северского Донца. Удар на этот раз наносился силами 6-й и 12-й армий на том же участке фронта, где наступала 8-я гвардейская армия.

Сроки подготовки наступления были сжатыми.

Представитель Ставки Верховного главнокомандования А.М. Василевский разрешил мне присутствовать при организации наступления 6-й и 12-й армий. Я имел возможность как бы со стороны наблюдать за всеми этапами наступления этих армий.

Мне интересно было посмотреть развивающееся наступление и для приобретения личного опыта. Во втором эшелоне 6-й и 12-й армий стояли: 1-й гвардейский механизированный корпус, имевший в своем составе 165 танков (в ходе подготовки к наступлению его состав доводился до 200 танков); 23-й танковый корпус в составе 220 танков и 1-й гвардейский кавалерийский корпус под командованием генерала В.К. Баранова. Все эти силы предстояло ввести, как только наметится успех двух армий. 23-й танковый и 1-й гвардейский механизированный корпуса планировалось бросить в прорыв в первый же день наступления, как только войска 6-й и 12-й армий достигнут линии Викино, Долгенькое, Краснополье.

Спору нет, операция была спланирована грамотно. Танковый, механизированный и кавалерийский корпуса, развивая наступление, имели все возможности создать для противника критическую ситуацию и совместно с войсками Южного фронта окружить и уничтожить части 1-й танковой и 6-й полевой армий противника в Донбассе.

…Для наблюдения я избрал командно-наблюдательный пункт 1-го гвардейского механизированного корпуса, который располагался юго-западнее села Студенок на высоте с отметкой 215,6. С этой высотки отлично просматривалась вся полоса, где велось наступление.

Наступление 6-й и 12-й армий началось 17 августа на рассвете. Первые залпы артиллерии были действительно мощными. Такой насыщенности нашего огня мне до той поры видеть еще не приходилось. Над траншеями противника земля встала дыбом. Не успевал осыпаться один фонтан земли, как рядом вздымался другой. Расположение артиллерийских батарей противника было разведано, разведаны были и огневые точки. Но кто мог гарантировать, что в канун наступления противник не переменит позиций? Мы к нему готовились, но готовился к нему и противник.

Однако я уже на слух уловил, что после первых и насыщенных залпов огонь наших орудий поредел. Вступал в силу закон экономии боеприпасов.

Со мной на командно-наблюдательном пункте находились генералы Н.М. Пожарский, С.С. Гурьев и Я.С. Фоканов. Мы фактически расположились в центре наступления 6-й армии генерала И.Т. Шлемина.

Я не устаю повторять мудрейшее изречение Александра Васильевича Суворова, классика русского военного искусства: «Удивить — значит победить». Внезапность — это главное при такого рода сражениях. Перед моими глазами разыгрывалось на практике подтверждение этих слов.

Войска встали и сделали рывок к позициям противника. Еще рокотала наша артиллерия, рвались снаряды во второй линии обороны, а по нашим войскам из надежных укрытий враг открыл уничтожающий пулеметный и орудийный огонь. Наша артиллерия не подавила его огневых средств.

Были ли соблюдены условия для внезапности при наступлении 17 августа 6-й и 12-й армий? Нет. Это наступление велось с захваченного плацдарма, противник не мог не ожидать развития событий с вводом свежих сил, так как удар через Барвенково на юг для него был смертельно опасен.

Подход к Северскому Донцу 6-й и 12-й армий был, несомненно, обнаружен противником, а их переправа через реку и замена войск 8-й гвардейской армии указывали приблизительно и время наступления. Определение часа атаки при таких условиях существенной роли не играет. Здесь противника во многом выручал установившийся шаблон — начало артиллерийской подготовки.

К середине дня наступление 6-й армии уже захлебнулось. Ценой тяжких потерь нашим войскам удалось продвинуться за восемь часов боя лишь на один-два километра. На второй день наступающие цепи топтались на месте. Атака в лоб без каких-либо попыток сманеврировать, изменить направление удара была безуспешной.

Операция никакого развития не получила. 18 августа командующий фронтом приказал мне вводить армию в стык 6-й и 12-й армий.

Я был против ввода армии, еще не подготовленной к наступлению после тяжких боев, ввода на том же направлении, в тех местах, где потерпели неудачу уже два наших наступления. Армии требовался отдых.

Александр Михайлович Василевский не мог не заметить моих сомнений. Он всячески пытался их развеять как представитель Ставки. Он доверительно мне говорил, что обстановка на севере от нас в зоне действий Воронежского и Степного фронтов, наше наступление на Харьков требуют от нас, чтобы мы, не теряя времени, применили все силы, для того чтобы оттянуть хотя бы несколько дивизий из-под Харькова, а если и не оттянуть, то хотя бы не дать возможности Манштейну снять с нашего участка фронта какие-либо свои части.