Император. Гибель царей - Конн Иггульден

Скривив губы, Кабера зашагал прочь.

Расправив плечи и выпрямившись во весь рост, Домиций улыбнулся Бруту.

— Я этого и ждал, — сообщил он. — Мои друзья потеряли кучу денег, делая ставки против тебя.

— И ты не сделал никаких выводов? Перейдем к делу, — коротко бросил Брут.

Домиций вздохнул.

— Вы, коротышки, всегда такие нетерпеливые, — сказал он, покачивая головой.

Октавиан вытер рукой нос, оставив на коже мокрый след.

Поначалу город показался ему незнакомым местом. Прошмыгнуть в ворота незаметно для стражников не составило труда — он спрятался за въезжающей в город повозкой. За стенами мальчика сразу же ошеломили шум, запахи и суета людей. За месяцы, проведенные в поместье, он успел забыть о городской жизни, не прекращавшей бурлить даже ночью.

Мальчик надеялся, что Тубрук беспокоится о нем. Через день-два его встретят в поместье с распростертыми объятиями. В особенности если он упросит Таббика заново отковать и отточить клинок. Все, что требуется, — это не попасть в какую-нибудь неприятность до утра, когда откроется маленькая мастерская. Меч, завернутый в лошадиную попону, он держал под мышкой. Иначе, как думал Октавиан, далеко уйти ему бы не удалось. Какой-нибудь бдительный гражданин наверняка остановил бы его — или, что еще хуже, гладий мог отнять вор, чтобы продать в мастерскую не столь честного ремесленника, как Таббик.

Почти бессознательно Октавиан направил шаги в направлении дома своей матери. Только бы провести ночь там, а наутро увидеть Таббика.

Через пару дней он вернется, и Тубрук забудет о гневе. Мальчик подумал о том, что скажет мать, увидев его, и поморщился. Конечно, решит, что меч Октавиан украл. Он с грустью признался себе, что для матери она слишком недоверчива. Атия никогда ему не верила, даже если он говорил правду, и это страшно злило Октавиана.

Возможно, лучше вызвать Александрию, увидеться с ней, не показываясь на глаза остальным обитателям дома. Она лучше матери поймет, что ему необходимо сделать.

Мальчик шагал сквозь ночную толпу, огибая лавки уличных торговцев и стараясь не обращать внимания на ароматные запахи горячих закусок, наполнявшие воздух. Есть хотелось страшно, но сильнее желания набить пустой желудок было стремление загладить вину перед Тубруком. Погрузившись в мысли об управляющем и разговоре с матерью, Октавиан забыл об осторожности.

— Опять эта крыса!..

Внезапный возглас заставил его очнуться от невеселых раздумий. Мальчик поднял глаза и увидел удивленное лицо подмастерья мясника. Октавиана охватила паника. Он прыгнул в переулок, увернувшись от протянутых к нему рук. Они все были здесь!..

В отчаянии мальчик отбросил попону и схватился за рукоять гладия Тубрука. Когда мальчишка мясника шагнул к нему, угрожающе вытянув руки вперед, Октавиан широким махом очертил перед собой дугу, едва не задев готовые вцепиться в него пальцы. Давнишний враг от удивления выругался.

— За это ты умрешь, маленький фурийский ублюдок. Интересно, куда ты направляешься? Теперь мечи воруешь, а?..

Пока подмастерье надвигался на него, Октавиан краем глаза видел, как остальные окружают, блокируя пути к отступлению. Через несколько секунд он оказался в кольце, которое толпа просто обтекала — то ли из равнодушия, то ли из страха перед подростками.

Октавиан держал меч в первой позиции, как учил его Тубрук. Бежать было некуда, и он поклялся себе, что, прежде чем его схватят, он нанесет хоть один удар.

Мальчишка мясника сделал еще шаг вперед и мерзко засмеялся.

— Что, душа ушла в пятки, крыса?

Он взглянул в глаза Октавиана, и тот вдруг почувствовал, что меч в руке совершенно бесполезен. Враг приближался, вытянув одну руку вперед, с выражением жестокого удовольствия на лице.

— Отдай его мне, и я позволю тебе жить, — потребовал он, оскалившись.

Октавиан покрепче сжал рукоять меча, лихорадочно раздумывая о том, как поступил бы на его месте Тубрук. Решение пришло, когда противник, сделав еще один шаг, оказался в пределах досягаемости гладия.

Издав боевой клич, Октавиан сделал выпад и рубанул по протянутой руке. Если бы клинок был заточен, парень из лавки мясника остался бы калекой. Он вскрикнул и отскочил подальше от Октавиана, грязно ругаясь и обнимая ушибленную руку здоровой.

— Оставьте меня!.. — выкрикнул Октавиан, отчаянно оглядываясь в поисках бреши, в которую можно улизнуть.

Но пути к спасению не было, а враг, внимательно осмотрев руку, поднял к Октавиану лицо, искаженное злобой. Заведя руку за спину, подмастерье достал из-за пояса тяжелый нож и показал его противнику. Все лезвие было испачкано кровью, и мальчишка замер, не в силах отвести от него глаз.

— Я тебя зарежу, крыса. Я вырву твои глаза и брошу здесь истекать кровью, — прорычал подмастерье.

Октавиан попытался бежать, но подростки вместо того, чтобы схватить его, с хохотом подталкивали навстречу взбешенному врагу. Он поднял меч, но тут его накрыла тень. Чей-то увесистый кулак опустился на голову ученика мясника, и подмастерье растянулся на камнях.

Тубрук наклонился и подобрал выпавший нож. Парень из мясной лавки начал приподниматься, однако старый гладиатор ударом кулака снова отправил его на грязные плиты. Совершенно ошеломленный, тот слабо шевелил руками, царапая мостовую.

— Никогда не думал, что в один прекрасный день мне доведется драться с детьми, — проворчал Тубрук. — С тобой все в порядке?..

Октавиан смотрел на него, открыв рот от изумления.

— Я тебя уже несколько часов ищу, — сказал управляющий укоризненно.

— Я… нес меч к Таббику. Я не украл его, — отвечал Октавиан, снова готовый расплакаться.

— Я знаю, парень. Клодия догадалась, куда ты направился. Кажется, я подоспел вовремя, не так ли?

Старый гладиатор посмотрел на кольцо подмастерьев, нервно топтавшихся на месте и не знавших, бежать им или нет.

— На вашем месте я уносил бы ноги, пока не кончилось мое терпение, ребятишки, — произнес Тубрук. Выражение лица при этом у него было такое, что подростки тут же испарились. — Я сам отправлю меч Таббику, ладно? А теперь — ты возвращаешься в поместье или нет?..

Октавиан кивнул.

Тубрук повернулся и направился сквозь толпу к городским воротам. В поместье они придут ближе к рассвету, но управляющий знал, что не смог бы уснуть, не найдя Октавиана. Несмотря на все недостатки сорванца, он полюбил этого мальчишку.

— Подожди, Тубрук. Одну секунду, — попросил Октавиан.

Нахмурившись, тот обернулся.

— Ну, что на этот раз?

Октавиан шагнул к поверженному противнику и изо всех сил пнул его в промежность. Тубрук поморщился.

— О боги, сколькому тебя придется еще учить… Лежачего не бьют, это нечестно.