Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери! - Елена Княжина

Он человеческую породу изучил весьма неплохо, и как правило, она его разочаровывала. Но у Керроу жизнь складывалась прекрасно. Как и мечтал, он стал ректором академии, ежедневно общался с Королевским советом по почте, влюблял в себя студенток и купался во всеобщем внимании…

На самом деле, Найджел был везунчиком. После неудачного вызова темной сущности, разрушившей зал для практик Хитанской академии и вогнавшей одного мальчишку в магический сон на пять лет, он легко отделался. Пометка в личном деле не нанесла особого ущерба, а дырка в резерве довольно быстро заросла. Да ему надо молиться на Вархову милость.

– На курсе ты никогда не был бы первым, если бы не «природный дар». Ты так легко договаривался с Тьмой, видел больше остальных… Щелчком пальцев решал то, на что у других уходили годы учебы, – желчно рассказывал Керроу, перемещаясь между разбитых статуй и сбивая ботинками камни. – Я тогда не понял, что ты за тварь такая… Хоть и подозревал неладное. Не может обычный мальчишка, ленивый и ни разу не сидевший с книжкой, так преуспеть!

Он надел на одну из статуй медальон, отдающий подозрительной вибрацией в пространство. И Данн закатил глаза: фраза о том, как он будет себя выковыривать из-под обломков, заиграла новыми красками.

– Твои странные глаза… И льнущие к тебе дети изнанки… И покладистая Тьма, согласная на обмены, – Керроу потер ладони и достал из кармана второй взрывающий артефакт. – И вот я читаю «Вестник», где ты – новый главный мастер защиты. А я – старательный, талантливый ученик, но вечно третий после тебя и Кольта, – на отшибе мироздания.

– Ты ректор престижной академии, – напомнил устало Даннтиэль.

– У меня хедиммерея. Знаешь, что это?

– Болезнь. Мне жаль, Найджел.

– Болезнь, да. Необратимое истончение магического резервуара, – покивал Керроу удрученно, растирая бледное лицо. – Энергия не накапливается. Полгода, может, год – и я стану ссохшимся старикашкой, не способным высечь искру из пальца. И я не могу восполнить силу… никак. Та крошечная дырочка в резерве стоила мне всей моей магии.

– И ты решил забрать сияние? – Даннтиэль скосил глаза вниз, на блюдце, и с прискорбием отметил, что Керроу-таки дождался.

К крови, стекавшей с кончиков пальцев, примешались золотистые искры. Совсем все Найджел, конечно, не заберет, но постарается «выдоить» по максимуму. Оставив бледную искорку на закуску. Такую же, с которой вернулась в Эррен его мать…

Данн поморщился: довольно отвратительно – ощущать себя священной коровой. Но сейчас у него не было сил даже голову с камней поднять.

– Ты все равно им не пользуешься. Игнорируешь дар, возводящий тебе подобных на вершину пищевой цепочки, – «сир ректор» возмущенно вскинул руки к позолоченным сводам храма. – Вы черпаете силу из невинных дев и черных душ, восполняя и преумножая запасы… В то время как я не могу даже искорку магии в себе удержать!

– Божественное сияние не предназначено для смертных, – занудно пробубнил Данн.

Ему понравилось вести лекции в академии. Особенно когда на них присутствовала одна зеленоглазая колючка. Может, и стоило бы в будущем перебраться сюда, в пахучий, цветущий Анжар. Он вполне сойдет за местного.

Мог бы вести скучные занятия, помогать Райсу с гхарровыми разрывами. Так ему, конечно, пришлось бы чаще «общаться» с матерью и ее темными детьми, к чему он отчаянно не стремился… Но и ко двору возвращаться Данн не хотел. Как показала практика, Элсинор прекрасно умеет его находить, когда он срочно нужен.

– А я и не планирую умирать, Данни, – самодовольно заявил Керроу, вырвав из приятных планов. И напомнив о грязной реальности. – Я устроился получше Варха. Знаешь, сколько непорочных первокурсниц влюбляется в ректора магической академии? Да я на таком щедром жертвоприношении смогу основать храм имени себя!

Найджел уселся на покосившийся, разломанный почти до основания алтарь и устало выдохнул. Стер платком пот со лба, промокнул виски. Он и впрямь выглядел старше своих лет, а ведь они с Рэдхэйвеном ровесники и оканчивали один курс.

– Я молча скрипел зубами, глядя на все эти карикатуры в газетах. Ах, юбки Ее Величества, ах, новый фаворит! – едко фыркал давний приятель. – А сам считал, сколько мне осталось. И как скоро я приобрету вид сморщенного сухофрукта и разонравлюсь этим прелестным леди с начальных курсов…

– Ты еще в самом соку, Найдж, – пробурчал язвительно Даннтиэль. – Не тратил бы остатки искр на проклятия (кстати, паршивые), продержался бы дольше. Жил бы свою жизнь… А не мечтал о чужой.

– Благодарю за божественное откровение! – рассмеялся Керроу, сполз со священного камня и проверил сверкающее блюдце.

С упоением его опустошил, не отрывая прямого взгляда от бледной, разочарованной физиономии Данна. Показывал, что не отступится. Не откажется.

– Как ты понял? – язык плохо слушался, и Керроу перед глазами снова начинал двоиться.

– Финиус разболтался за стаканчиком забористого анжарского добба. Поведал твою слезоточивую историю, едва я неловко заикнулся о своей зависти… Твой наставник многое знал о тебе, да? – Найджел вернулся на алтарь и принял величественную позу. Не иначе, примерялся к «храму имени себя». – Признаться, я был шокирован. Но и обнадежен. Так сказка о Сиятельной богине – правда?

– Смотря под каким соусом тебе ее поведал Финиус… Он любит приукрасить действительность, – поморщился Данн.

– Прекрасная дева, отданная на откуп иномирскому отродью с дурными манерами… Сколько он над ней измывался – сотню лет, две, три? Прежде чем она смогла бежать в свой мир, растратив по пути почти все сияние? – восторженно шептал Керроу, присматриваясь к величественной статуе справа от себя. – Имира вернулась практически смертной. Человеком с блеклой искоркой в груди. К брату, конечно, не пошла… Логично, логично. Варх был опьянен единоверием и не собирался делиться властью. А как она познакомилась с твоим отцом?

Даннтиэль постучался затылком о камень, пробуя силы. В глазах почернело, виски прорезал звон. М-да уж… Он все меньше ощущал себя «варховым божеством». И все больше – кем-то между облезлым гхарром и ощипанным квахаром, вынутым из супа.

– Тот маяк на берегу северного Эшерского моря… Дом на утесе… Отец выходил ее, прибитую к Эррену волнами, – прохрипел Данн в свод храма с крошечным круглым окошком. Он рассказывал это не Керроу и не себе. Обращался к небу. К хмурым облакам. – Она была едва жива. Просто потому, что не могла умереть.

– Айвил Рэдхэйвен…