Война на пороге. Гильбертова пустыня - Елена Переслегина

С утра на 8-е сентября на полуострове Шмидта полным ходом шло уничтожение японских войск.

В это же время наступление японских войск на Курильск провалилось, но бои на острове Итуруп вспыхивали, как на том Кавказе: то перестрелка, то передышка.

«Совет Европы в Генуе пришел к неутешительным выводам», — сообщило информационное агентство. Захохотал в шифровальной Гном. Как-то жутковато.

Больше всего неутешны были корейцы, потому что пока в комфортной Генуе заседали европейские политики, их братья по кресту не смогли предотвратить выход маньчжурских войск к разрушенному Пхеньяну.

...Японцы сделали одну попытку напасть на Сахалинский мост с воздуха. Что-то там такое стояло и стреляло у моста, что атака захлебнулась, и шесть истребителей недосчитались четырех. Попаданий в мост не было. Что за дальнобойную «Берту» пристроил туда Гном, американские журналисты не поняли, но сообщили, что россияне отстояли мост и перевели по нему подкрепление своим силам на Сахалине. Тут-то, по их сведениям, русские ролевики и перебежали. Под шумок. Пара тысяч всего и было. Мост длинный. Истребителям было не до перемещений сомнительных контингентов. Потом детишки говорили, что страшновато. Но за сорок минут никто в штаны не наложил. Часть народу ехало на роликах, у этих получилось быстрее. Пустой асфальт. Да и с горки. Ролики — полезное изобретение. Скоро начнутся дуэли над каньонами на прыгающих велосипедах. Экстремальные виды спорта. Скорее бы они вытеснили войны. Травматизм-то тот же.

Корейский фронт схлопывался в кольцо. Сначала так называемые японо-корейские войска захватили Кэсон, а далее маньчжурские части вышли к Хыннаму и соединились с молодым и жестоким японским десантом. От «детских войн» корейцы дрогнули. Это было от дьявола. Это противоречило всему в священных книгах и обращало веру в отцов в прах. Повисал ужас.

Гном начал свой бой у архипелага Рюкю. Вернее, следил за ним, насколько позволяла связь. Ну, позволяла—не позволяла, а они с адмиралом ее сами регулировали. Положение перед решающей операцией было аховое. Потому что одна попытка потопить «Синано» у Гнома сорвалась, так как в пылу планов он не мог спровоцировать приказ. Потом он расскажет молодым слушателям академии Нижнего про то, как первый раз жертва фигур не прошла:

«Четвертая дивизия ПЛ, на вооружении которой находились лодки—убийцы авианосцев проекта 949А, была последним мобильным резервом командования Тихоокеанским Флотом.

Это понимал адмирал Веретенников, но вряд ли знали командиры лодок. Приказ им предусматривал выйти в море по мере готовности. В той обстановке напряжением всех сил удалось сделать это 4-го сентября в 5.00 утра. Надо заметить, господа, командир дивизии контр-адмирал Максимов, достойнейший человек и прекрасный военный, своей властью, данной ему в рамках военного положения, оставил на борту ракетоносцев заводских специалистов, приводящих лодки в сколько-нибудь рабочее состояние, и приказал полным ходом, то есть на 33 узлах, следовать в район Окинавы. Заводские специалисты — это очень важно. Тут штатские, облазавшие эти лодки вдоль и поперек, дадут фору военным сидящим за приборами высокой точности. Потому что эту точность нужно кому-то обеспечивать. А кап 2 ранга чинить этого всего на ходу не будет и не умеет. А года-то, сами понимаете, какие: во флоте собралась "солянка " из старых специалистов — дослужить, из молодых — приколоться и из средних — болото изверившихся. В таком "коктейле" не работают ни одни протоколы, даже военные, а трибунала никто не боится: коммерция процветает прямо внутри лодки, а война — досадная ей помеха. А социальная психология за три дня не меняется, и патриотизм не появляется сам собой. В "букет "к этой обстановке еще и кризис с оборудованием — новое поколение только и может, что кнопки нажимать, а как устроено все это—темный лес. "Предел сложности " системы как раз маячит у всех индустриальных стран. Так что штатские спецы, старые и опытные (молодых-то просто не была среди наладчиков), сильно скомпенсировали ситуацию. На них можно было в бою положиться, среднему "болоту" — с ними поговорить о правительстве, которое предало, а молодежи — потусоваться вне военных рамок. То есть — батяня, но не комбат.

Конечно, господа будущие офицеры, 33 заказанных узлов у них не получилось, но 30 узлов "Владивосток" и "Петропавловск" вытянули, что на такой дистанции было достойным удивления результатом и национальным, если не мировым, рекордом. Просто никто этого не чтит, потому что войну проиграли.

Так вот про "Синано".

Шестого сентября в 21.00 гидроакустики засекли шум винтов эсминца. Это был, как мы сейчас уже знаем, "Макинами". Максимов, как и командиры лодок Вельский и Гарнаев, понимали, что все наличные силы Японии задействованы в охранении оперативных соединений. Иначе на ракетной войне не воюют. Следовательно, простой вывод — смотрим на карту — они наткнулись на одно из таких соединений. Цель, конечно, оправдывала любой риск, но... противник был слишком близко, и силы этого противника были неизвестны. Действуя практически в зоне маневрирования легких сил неприятеля, лодки, может быть, и успели бы выпустить ракеты, но шансов уйти у них не было бы ни одного на миллион. Если бы знать, что ракеты, выпущенные наугад, найдут цели и что одной из этих целей окажется "Синано", адмирал отдал бы самоубийственный приказ об атаке. Но такой информации не было, "небо"молчало, как молчало оно всю войну, и слишком высока была вероятность "разменять " две подводные лодки размером с линкор, но вдесятеро дороже линкора на пару старых крейсеров, пусть даже с вертолетами на борту. Вот так однажды не был потоплен "Синано"».

6-го сентября Гном сидел в штабе и не знал, что чуда без приказа не случилось, его лодки, на которые было столько надежд, 6-го сентября тихо скользнули на Запад, а 4-е оперативное соединение продолжало свой путь вдоль архипелага Рюкю. С «Макинами» русские подводные лодки не обнаружили или нахально сочли, что они не угрожают японским кораблям.

Седьмого в 4 утра с минутами «Синано» повернул прямо к Тайдуну, городу на юго-востоке Тайваня. На этот раз временем начала операции были выбраны утренние сумерки - за несколько минут до рассвета. Но Гном уже не угадывал часов вражеских атак, он считал часы перемещений лодок и кораблей и менял конфигурацию на ширме-карте, ожидая той единственной, которая даст ему возможность сказать: залп! Адмирал ему доверял. Это дорогого стоило. Но в поиске среди многочисленных ходов единственного оптимального - не имело значения. Ему казалось, что он отдаст приказ и без адмирала, если вдруг что-то пойдет не так. Гном чувствовал себя тем наладчиком подлодки, которого взяли с берега на страховку оборудования и коммуникаций в разношерстном отряде. Гном был талисманом. Безделушкой, имеющей вес. И отвечал за все. «Неистовый Гном», — называл его Владлен. «Это кто здесь неистовый», — грустно думал он.

...Командующий 4-м оперативным соединением вице-адмирал Сима использовал для нанесения удара всю авиацию, которая была у него в наличии. А было ее, ни много ни мало, 70 самолетов и 12 вертолетов. Для защиты «Синано» он не оставил ни одной машины. Адмирал был трезвым человеком, не преувеличивал возможности своего «вспомогательного суперавианосца» противостоять воздействию авиации и противокорабельных ракет и полагал, что в такой ситуации лучшая защита — это нападение. Детских войск ему, благословение Императору, в нагрузку не навязали. «Война — мужское дело», — считал он. Его сын играл на скрипке, был далек от школы, армии и поколенческого синдрома.