Путешествие на берег Маклая - Николай Миклухо-Маклай

Кроме Каина, я взял с собою еще и моего амбоинца Яна. В небольшой пироге мы отправились к реке Аю; затем через небольшой приток, по имени Маус, мы переплыли маленькое озеро Аю-Тенгай, окруженное лесом. Около тропинки мы вытащили пирогу на берег и втроем отправились вперед. Часа через полтора мы пришли к деревне, очень похожей на Еремпи.

Жители ее сперва было бросились бежать, но несколько слов, сказанных Каином, успокоили их совершенно. А когда я раздал несколько подарков, вся деревня, как мужчины, так и женщины, сбежалась, чтобы получить от меня что-нибудь; мужчинам я давал табак и гвозди, женщинам – бусы и красную материю, разорванную на длинные полосы. Здесь, как и в Еремпи, жители – людоеды.

Мне хотелось приобрести несколько черепов, но Каин уверил меня, что мозг обыкновенно варится в самом черепе, а затем, когда все уже съедено, кости выбрасываются в море. Мне предложили купить здесь, очень интересный для меня, довольно длинный щит, не деревянный, а сплетенный из ротанга.

Этот щит приобретен туземцами от жителей Кар-Кара (о. Дэмпир). Так как владелец щита хотел получить за него топор, которого у меня не было с собою, и не хотел доверить мне и подождать уплаты при посредстве Каина, да и самому ему не хотелось идти на корвет, где он мог получить топор, то мне пришлось отказаться от приобретения щита. Тем не менее, мне удалось приобрести копье, лук и стрелы весьма тщательной работы и этим пополнить небольшую коллекцию папуасского оружия. Наконечники стрел в особенности были вырезаны очень искусно, с разными зарубками и засечками.

Когда нам подали угощение из вареного таро и т. п., я пожелал узнать, имеют ли здешние жители специальные табиры для угощения, на которых бы подавалось исключительно человеческое мясо. Ответ получился отрицательный. Мне сказали, что человеческое мясо варится в обыкновенных горшках и подается тоже в обыкновенных табирах.

Так как сегодня меня не угощали мясом, то на этот раз я мог быть уверен, что мне не преподнесли человеческого мяса. На обратном пути нам пришлось пройти несколько довольно больших и очень хорошо обработанных плантаций. По-видимому, земля здесь особенно плодородна.

Мы вернулись на корвет как раз перед сильным ливнем. От адмирала я узнал, что он намеревается сняться на следующий день. Это меня крайне удивило и опечалило, так как на карту еще не было нанесено и половины обширного порта кн. Алексея. Все бухточки и якорные места около о-вов Рио, Тиара, Грагер и др., т. е. вся южная часть этого порта, не значились еще на карте, сделанной офицерами корвета «Скобелев».

Я несколько раз начинал доказывать адмиралу, как было бы хорошо распространить промер и на остальную часть порта. Адмирал, однако, оставался непреклонен, говоря, что уже сделано все необходимое и что лучшей якорной стоянки, чем мы имели около о. Сегу, искать нечего, что ему необходимо крайне дорожить временем и т. д. Мне было очень досадно, что не русскому военному судну удастся сделать полную карту отличного порта.[119]

22 марта

Встав до рассвета, отправился на мостик и сделал эскиз гор Мана-Боро-Боро и архипелага Довольных людей. Сильный противный ветер помешал нам сняться, почему я отправился на небольшой островок, по имени Маласпена, покрытый растительностью и представляющий во многих местах некоторые удобства для причаливания шлюпок. Оттуда я переехал на о. Сегу, отыскал Каина и через него спросил туземцев, которые считают о. Маласпена своим, согласны ли они дать мне этот остров для того, чтобы построить там дом в случае моего возвращения. Все оказались не только согласны, но даже очень довольны, услышав, что я поселюсь недалеко от них.

23 марта

Снялись с якоря в 6 часов, около 8 проходили пролив Изумруд между Новой Гвинеей и о. Кар-Кар. У юго-западной оконечности последнего мы заметили несколько парусных пирог, и часа через три я убедился, что эти самые пироги были вытащены на берег у мыса Круазиль; это послужило мне доказательством постоянного сообщения между туземцами Кар-Кара и жителями материка.[120]

Мм. Гг.! Через восемь дней, 8 октября, исполнится 12 лет, как в этой же зале я сообщал гг. членам Географического общества программу предполагаемых исследований на островах Тихого океана. Теперь, вернувшись, могу сказать, что исполнил обещание, мною данное Географическому обществу 8 октября 1870 г.: сделать все, что будет в моих силах, чтобы предприятие не осталось без пользы для науки.

В сообщении своем я не буду следовать хронологическому порядку моих путешествий, но буду сообразоваться с программой исследований, которую я наметил себе в 1872 г., в конце своего первого пребывания на берегу Маклая на Новой Гвинее, о чем сообщу ниже. В этом первом сообщении я буду говорить о своих двух пребываниях на берегу, который ради удобства при описании я назвал берегом Маклая, – о пребывании в 1871 и 1872 гг. И о втором, более продолжительном, в 1876 и 1877 гг.

Мне придется иногда в этих чтениях повторять то, что было уже напечатано в разных изданиях как Русского географического общества, так и других – иностранных – ученых обществ.

Должен заметить, что хотя 12 лет и кажутся длинным периодом, но все же при критическом обсуждении результатов моего путешествия не следует забывать всех препятствий, которые мне являлись на пути и очень замедляли ход работ. К числу этих препятствий относится, прежде всего, продолжительность путешествия. Приведу несколько примеров. При посещении о-вов Меланезии в 1878 и 1879 гг. я провел в путешествии 409 дней, из которых 237 находился на берегу, на суше, а 172 дня – в море.

При обстановке, в которой я тогда путешествовал, – на небольшой шхуне, – я мог уделить работе весьма незначительную часть времени. Мой последний переезд из Австралии в Европу, хотя и при совсем другой обстановке, длился не менее 200 дней. Приведу еще пример большой потери времени. При путешествии по Малайскому п-ову мне пришлось большею частью идти пешком в течение 176 дней, по десять часов в день. Естественно, что такие переходы требовали достаточного отдыха, на который и приходилось терять время.