Неучтённый фактор - Олег Георгиевич Маркеев

бестолкова, как все представительницы неистребимой породы партийных дам, под чьими бы партийными знамёнами они не тусовались, повсюду вносили нотку кухонной истеричности и беспросветного снобизма. Рыжеволосая так трясла огненным начёсом в ответ на каждую фразу Старостина, что наружу вылез бурый клок накладных волос. Терпение у Старостина быстро лопнуло. Тем паче, что вокруг уже разрасталась толпа жаждущих подышать одним воздухом с вождём. Он подхватил под локоть серолицего с партийным значком, в ком опознал обитателя многочисленных кабинетов, пристроил к героически рвущей мохер груди активистки, зычно произнёс, обращаясь ко всем сразу:

— Не будем откладывать в долгий ящик. Инициативу с мест губить я не дам! Вот товарищ, изложите ему суть. Он вами займётся. И построже с ним, на ваши взносы живёт!

Провожаемый одобрительным гулом, он сбежал по широкой лестнице. Но внизу его поджидало новое испытание.

Прямо над входом какая-то бестолочь повесила огромную картину. Толпа активистов Движения, как Мамаево полчище, косяком пёрла по хлебному полю, угрожая смести замершую в бесконечном поцелуе молодую пару: он в чёрной парадной форме «Молодых львов», она в сарафане и почему-то с граблями в руках.

Если художник ставил целью изобразить всех членов Движения разом, то ему это удалось. Толпа, расширяясь, тёмной полосой подпирала горизонт. Впереди шествовал сам товарищ Старостин. По сосредоточенному выражению лица нельзя было понять, то ли вождь искал в голом поле место справить малую нужду, то ли решил лично завалить в буйные хлеба прекрасную селянку.

Палитра художника была бесхитростна, как у ребёнка. Смешивать цвета его ещё не научили.

Разглядывая картину, Старостин сбился с шага и остановился. Тут же под боком возник безликий в сером пиджаке и прокомментировал:

— Называется «Триумф Движения», Иван Иванович. Писал наш художник Слободкин. Специально для штаб-квартиры.

— Вижу, что не Репин, — буркнул под нос Старостин.

Серый пиджак не расслышал и восторженно добавил:

— Имперский русский стиль! Чувствуется мощь и напор!

— Исчезни! — Старостин зло зыркнул на серого ценителя искусства.

И широкими шагами пошёл к дверям, предупредительно распахнутыми охраной.

Глава 17

Старые львы

Услышав скрип открывающейся двери и мягкие шаги Владислава, Салин развернул кресло так, чтобы глаза не видели ничего, кроме тёмного проёма окна.

Зыбкая темнота, время от времени вспыхивающая призрачным светом, иссечённым серебристыми струйками дождя, гипнотизировала, в сознание прокрадывалась тихая спокойная мелодия, страх и отчаяние отступали.

«Мне просто повезло, — подумал Салин. — Судьба подарила мне этот час. Организовавший эту травлю должен быть прекрасно осведомлён о всех моих делах, всех! Страшно подумать, но это так. Слишком уж невероятны совпадения! У меня нет доказательств, только предположения, но я не полный идиот, чтобы спорить с собственным инстинктом самосохранения. Они сыграли меня. Как мальчишку. Кем бы ни был Дмитрий, он сделал своё дело, подставил меня под удар в самый решающий момент. Подлец, не раньше и не позже!

Я не давал прямого приказа убивать Карнаухова. Я лишь обсудил с Дмитрием выгодность выведения его из игры. Это был ситуативный анализ, не более того! Но кому это сейчас докажешь. Главное не это, нет, самое страшное смириться с мыслью, что со всем своим чутьём, просчитанными комбинациями, с желаниями, волей, сиюминутными импульсами, страхами, надеждой и иллюзиями, буквально всем, что есть я, ты стал игрушкой в чужих руках».

— Виктор Николаевич, — подал голос Владислав, он уже стоял рядом.

— Да. — Салин развернул кресло. — Слушаю тебя.

— Ситуация под контролем, Виктор Николаевич.

— Подробности?

— Это технические детали, Виктор Николаевич, — немного помедлив, ответил Владислав.

Салин молча указал на кресло рядом с собой. Владислав присел на самый краешек, по привычке чуть поддёрнул вверх брюки. Он тяжело посмотрел в глаза Салина. Перевёл взгляд на свои кисти, неподвижно лежащие на коленях.

— Дмитрий Рожухин ликвидирован в ходе огневого контакта. Я лично произвёл контрольный выстрел. Труп вывезен в надёжное место и уничтожен.

— Это я прочёл в твоей шифровке. Мне нужны детали, малейшие детали, способные вывести на наш интерес.

— Прямых выходов на нас не осталось. Квартира принадлежала нашему агенту по кличке «Бетховен». Он — единственная ниточка, ведущая непосредственно к нам. Мы его использовали «в тёмную», никаких прямых контактов с Организацией и концерном. По легенде он выполнял координирующие функции в Трибунале, придуманным Рожухиным. «Бетховен» ликвидирован самим Рожухиным в момент захвата.

— Зачем?

— Рассчитывал навесить живого «Бетховена» на нас, как камень на шею. Не сложилось, решил, пусть не достаётся никому. Мы вполне могли бы сыграть «Бетховеном» в своих интересах. «Бетховена», архивного агента ГСБ, привлёк лично Рожухин и лично с ним контактировал. Нас «Бетховен» не знал, считал, что сотрудничает с управлением «Т». Получилось бы, что мифические Трибунал и «Меч» Рожухин создал для пускания пыли в глаза руководству.

— Проблема в том, что «Меч» не миф, — вздохнул Салин.

— Я уже запустил процесс зачистки всех контактов, способных вывести на нас. Есть одна фигура, которую я не могу снять с доски без вашего ведома. — Владислав поднял взгляд. — Левитцкий. Он не раз встречался с Рожухиным по линии этого мистико-эзотерического кружка.

— Только Левитцкий?

— Да.

Салин покачал кресло. Решение далось ему до ужаса просто.

— Согласен.

Владислав лишь кивнул.

— Ты упомянул про огневой контакт. Там что, был бой?

Владислав немного помедлил с ответом.

— Когда всплывут контакты «Бетховена» с террористами, а такую вероятность я не исключаю, всё спишут на них. Пока это выглядит как бандитское нападение неустановленной группой лиц с целью ограбления. — Он сухо кашлянул в кулак. — Если вам интересны детали, мы потеряли троих. Два оперативника и Наташа Голубева.

Салин чутко уловил, как едва заметно дрогнул голос Владислава.

«Они, наверняка, были близки, — решил он. — Особо их личной жизнью не интересовался, но столько лет рядом, а Наталья — женщина яркая. Была. Теперь уже — была».

— Мои соболезнования…

На секунду лицо Владислава застыло.

— Наталья была обречена, — сухо произнёс он. — Рак мозга. Обнаружили месяц назад. От операции отказалась.

— Глупость какая! — вспыхнул Салин. — Мы бы предоставили