Неучтённый фактор - Олег Георгиевич Маркеев

и грызли гранит науки в гордом одиночестве. В двадцатом веке генералы от науки бросают на штурм высот знания дивизии и армии ополченцев в серых пиджачках с институтскими «поплавками» на лацканах.

Профессор Холмогоров был научным генералом, по табели о рангах и даже по погонам на кителе, который он одевал только по торжественным случаям. Яков Зарайский дослужился, ну, допустим, до комполка. Несомненно, умён и перспективен, но это ещё не причины позволять прыгать через ступеньки карьерной лестницы. Да и генерал из него пока никудышный. Нет ни стати, ни опыта, ни волчьих клыков.

А что за война без генерала? Партизанщина, а не война. Старостин, фельдмаршал, фюрер и «лучший друг отечественной науки» в одном лице, не так глуп, чтобы этого не понимать. Не только коней на переправе не меняют, а и званий в момент форсирования реки не дают.

Вот закончится операция, начнётся процесс «награждения непричастных и наказания невиновных», тут можно и подсуетиться, применить пару-тройку аппаратных приёмчиков и вытеснить зарвавшегося молодого и перспективного из поля внимания светлых очей начальства. И даже не поймёт, дурашка, когда, как и кто его бортанул. Великая эта наука — карьера в науке!

Оценив свои силы и примерившись к силам неожиданно объявившегося конкурента, Холмогоров успокоился и с аппетитом, смакуя каждый кучек, предался ужину. Рёбрышки молодого барашка с картофелем «по-деревенски», зелёным лучком, травками и всем остальным прилагающимся бальзамом легли на душу и тело. Глоток французского каберне, если верить запылённой этикетке, урожая ещё «до Катастрофы», окончательно заврачевал рубцы на самолюбии профессора. Он даже преисполнился симпатией к молодому коллеге.

Холмогоров старался настроить себя на отческое, заботливое отношение к Якову. Причём, искреннее. Фальшь была бы сразу разоблачена, что только навредило бы делу. Знал, Яков чрезвычайно тонко чувствующая натура. Почувствует фальшь, обидится и замкнётся. А ещё хуже, упрётся, как ишак. Таких как он нужно выманивать лаской, а не гнать кнутом и подкупать морковкой.

— Знаете, Яков, что мне сказал их повар, или как они его тут называют, когда я заказывал наш ужин? «Не скромничайте, можете заказать хоть суп из черепахи. Сделаем, только подождать придётся». Каково, а?

— Ничего удивительного, — ответил Яков. — Для многих приход к власти означает возможность максимального удовлетворения личных потребностей. Жаль, порой всё этим и ограничивается. Вы, кстати, не знаете, что ответил Гитлер, когда его упрекнули в ужасающей коррупции среди членов победившей НДСАП?

Холмогоров был чересчур занят косточкой, чтобы отвечать. Вопросительно вскинул брови.

— Как и у нас в годы, так сказать, реформ, в Рейхе кто мог, лез в советы директоров, кто мог, принимал в подарок пакеты акций, а у кого не было ни ранга, ни фантазии, банально брали на лапу. Кстати, называли они этот захватывающий процесс «установлением партийного контроля над бизнесом». Короче, как и мы строили не светлое будущее для арийской нации, а вполне сытое и комфортное настоящее для себя, любимых. Такой, знаете, олигархически-бюрократический режим с ура-патриотизмом для тех, кому ничего не досталось. Кроме права умереть и убивать за любимую родину. — Яков отодвинул тарелку. — Но многие бизнесмены особой радости от партнёров в коричневых рубашках не испытывали. Со слов Раушнинга, Гитлер им сказал примерно следующее: «Партийцы компенсируют годы лишений и преследований. Многие из них просто голодали. Я не могу им запретить взять им причитающееся. Партия меня не поймёт. Мы победили. Должна же быть справедливость! Революция всегда перераспределяет блага. Пусть платят! А если кому-то не нравится, то я могу устроить настоящую революцию. Недели на две. С погромами и грабежами. Только это обойдётся недовольным гораздо дороже». За точность не ручаюсь, но смысл передал.

— Умно, ничего не скажешь, — Холмогоров принялся обсасывать косточку. — М-м. А вы, я погляжу, всерьёз заинтересовались политологией?

— В силу необходимости, в силу необходимости, Леонид Фёдорович. — Яков поскрёб бородку и задорно сверкнул глазками. — Политические сферы для меня — это ядерный котёл, где кипит процесс перехода энергии в информацию, материи в идеи, абстрактного в конкретное, частного в коллективное. Занимательное зрелище, особенно, если смотреть с позиций нашей научной концепции.

— Наблюдение как этап познания достаточно интересно, что же касается, практики… Поверьте мне, скучно до невероятия. Примитивно. В первооснове лежат поведенческие реакции высокоорганизованного хищника, или простейшего кровососущего. — Холмогоров, спохватившись, решил сменить тему. — Вот я смотрю, вы едите мясо, Яков. А как это сочетается с Ведантой, о которой вы столько мне говорили?

— Пустое всё, — Яков свободно откинулся на стуле. — Этап первой влюблённости уже давно закончился. Сейчас у меня с эзотерикой устоявшаяся семейная жизнь, ха-ха-ха! А если серьёзно, нет хуже извращения, чем применение в повседневной жизни сокровенных знаний. Ведическая кулинария была разработана традиционной цивилизацией.

Те, кому по кастовым законам полагалось обходиться растительной пищей, подчеркну, в противовес физиологии и морфологии человека как мясоеда, вернее, трупоеда, были способны потреблять энергию, иначе говоря — прану, в чистом виде. В таком случае потреблять иную пищу означало отнимать её у других, брать то, что тебе не положено, что есть высший грех в иерархическом традиционном обществе. «Каждому своё!» Лозунг достаточно инверсированный, но в глубинной сути своей верен. Так что доедайте барашка, профессор, и не мешаете пищеварению дурными мыслями.

— Вы прекрасно понимаете, Яков, что меня тревожит. — Холмогоров вытер по-старчески блеклые губы уголком белоснежной салфетки. — По сути, «Водолей» сотворит то же, что и недалёкие пропагандисты ведической кухни. Он покуситься на заповедное для человека в угоду его сиюминутным и неразумным потребностям.

Яков моментально стал серьёзен.

— Отнюдь, Леонид Фёдорович! Мы же с вами идём путём Герместра Трисмегиста. Помните? «То, что внизу, то и наверху, то, что находится вверху подобно находящемуся внизу, ради исполнения чуда единства. Ты отделишь землю от огня, тонкое от грубого, осторожно, с большой ловкостью. Он поднимается из земли к небу и снова опускается в землю, и получает силу всех вещей, как высших, так и низших. Этим способом ты приобретёшь всю славу мира и вся тьма удалится от тебя. Эта сила — сильнейшая из всех сил, так как она победит всякую тонкую вещь и проникнет во всякую вещь плотную. Так был сотворён мир!»

Яков поднял указательный палец.

— Вот в чём смысл! Мы осуществляем лишь часть воздействия. Мы воспроизводим фон, характерный для космического излучения якобы упавшего на Землю. Можно сказать, провоцируем Космос ответить подобным излучением. Вот