Рассеивая сумрак. Лекарь из трущоб - Сэм Альфсен

глубоко вздохнул и уселся на место. Ему нечего было добавить, а потому заговорил второй старейшина, помоложе и рангом пониже:

– Старейшина Аверис, я думаю, что следует дать мальчишке еще неделю на поиски учителя. Если же ни один не согласится стать его наставником, то и дело с концом. А так будет жаль отправить восвояси столь одаренного хаванца… Вы же понимаете, что от вашего народа осталась лишь горстка стариков, – с улыбкой проговорил фасидец, который чем-то напоминал лекарю Нарида. Только вот улыбочки его были крайне мерзкими – первый помощник хотя бы не пытался демонстрировать это подобие доброжелательности на своем лице.

– На что вы намекаете, старейшина Кезеон? Хотите сказать, что хаванский народ канул в лету? – Аверис сощурился, а весь его гнев и недовольство теперь были направлены на фасидца. Тот не растерялся – только закинул ногу на ногу и сложил руки на коленях, растянув губы в очередной отвратительной улыбке.

– Аверис, вы должны понимать, что во всех обителях Скидана сейчас обучается не более пяти хаванцев. Не следует обрубать этот юный росточек – тем более что его лекарские способности были оценены весьма высоко. Даже находиться с ним в одной комнате… – Фасидец скосил змеиные глаза в сторону Нуски. – Весьма приятно.

Только вот слова второго старейшины возымели обратный эффект. Аверис вскочил, с грохотом повалив стул на пол.

– Нуска, пошел отсюда! У тебя неделя, не больше! Через неделю ты навсегда покинешь северную обитель!

Лекарь только хмыкнул, поднялся на ноги, отряхнул колени и, не попрощавшись, не отвесив поклона, молча покинул приемную старейшин.

Еще долго Нуска слышал перепалку двух вонючих стариков. И что за отношения между ними? Даже думать противно.

Нуска по привычке поплелся, грязный и побитый, в сторону библиотеки, но вдруг застыл. Там его наверняка поджидают Ив и Леми. Они вновь сядут рядом с ним на соломенной подстилке, и завяжется долгий разговор. Ив будет отчитывать лекаря, Леми – просто хмуро поглядывать исподлобья.

Нуска действительно очень устал. Из-за того, что он постоянно нарушал правила, ужина ему не доставалось. Завтрак был скромным, а на обед лекарь не попадал – занимался. Нуска коснулся своего впалого живота и сглотнул слюну. После дворцовых и карборских деликатесов постная еда не насыщала. Нуске казалось, что даже жизнь в трущобах не была столь сурова. За этот месяц, в течение которого лекарь только и делал, что торчал на уроках и в библиотеке, от него остались кожа да кости.

Нуска всерьез начал стесняться своего тела: мышцы, которые он с таким трудом смог нарастить, быстро ушли из-за недоедания. В комнате, которую Нуска делил с другими четырьмя учениками, лекарь переодевался поспешно и в одиночестве. Не хотел, чтобы другие насмехались над ним.

Карборские одежды быстро пришли в негодность, уже в первой драке, затеянной Нуской с Волиу. Теперь лекарь разгуливал в старом сером тряпье и постоянно мерз.

Нуска огляделся по сторонам и достал из внутреннего кармана две черные, блестящие, вышитые золотой нитью перчатки, а затем втихую натянул на покрытые коростами руки.

Нуска не пошел сегодня в библиотеку. Вместо этого он скользнул в дыру в заборе и направился по протоптанной в снегу тропинке. Она и привела его к заброшенному сараю, где горел свет и слышались громкие голоса.

Здесь местные предприниматели сбывали городские товары. Духи только знают, как они доставали алкоголь и табак да проворачивали все это за спиной главного старейшины.

«Скорее всего, старейшины прекрасно знают о пьянствующих учениках. Просто закрывают глаза на выходки высокородных».

Подавив очередной приступ отвращения, Нуска распахнул дверь и зашел в теплое светлое помещение.

Здесь было шумно и людно. Девушки обычно не посещали это место, как и сурии светлой стороны. Зато огненной и металлической энергией так и разило со всех сторон. Нуска всерьез уже задумывался потратить пару дней на изучение литературы, посвященной особенностям тех или иных народов. Даже в перепалки лекарь вступал исключительно с арцентами и карборцами. Со всеми остальными можно было договориться словами, но эти ребята, казалось, родились без мозга и умрут без него.

Как только запашок от светлой дэ разнесся по скромной хибаре, все сразу поняли, кто пришел. Нуска был здесь второй раз, но и первый его поход в это подобие трактира оставил неизгладимые впечатления.

Лица рассевшихся прямо на полу учеников было невозможно разглядеть из-за стоящего в комнате дыма. Все курили, а следом за запахом табака Нуска учуял и дразнящие ароматы выпивки и мяса.

Лекарь больше не мог терпеть: игнорируя неприятные рожи, он сразу прошел к нескольким ученикам, занявшим стулья. У Нуски было только одно преимущество: Герент и Олин жили с ним в одной комнате, а заодно являлись главными поставщиками. Рассчитывая на связи, Нуска с хмурым видом вывалил им все оставшиеся у него деньги.

– На пинту и кусок вяленого мяса хватит? – бросил он, отведя взгляд.

Сидящие в кругу аристократы, кроме знакомых лекаря, зашлись в безудержном смехе. Они так долго и громко хохотали, что их лица раскраснелись, а на глазах выступили слезы.

– Вы посмотрите на этого нищего! Пихает нам свои медяки и даже не стесняется!

– Ха-ха-ха! Невозможно! Я своей прислуге на обед больше даю!

– Бездна, ой, бездна! Нуска снова выкинул трюк!

Олин, довольно симпатичный парень с длинными кудрявыми волосами, распихал хохочущих друзей и поднялся с места. Те притихли, но еще долго громко обсуждали всех нищих учеников в обители.

– Нуска, отойдем-ка, – сказал Олин, а затем перекинул руку через плечи лекаря и отвел его в сторону.

Нуска нахмурился. Он не понимал, что сделал не так. Обычно таких денег хватало хотя бы на самую дешевую выпивку в трактирах… Какими же суммами промышляли здесь эти парни? Им ведь, дай духи, только стукнуло по семнадцать-восемнадцать лет.

Олин подвел лекаря к стене и скрыл его от присутствующих за своей широкой спиной. Порывшись в карманах, арцент закурил, бросая косые взгляды на других сурии.

– Ты забыл, чем закончился твой последний визит? Хочешь снова отхватить по лицу и с позором вылететь из обители? – начал шепотом Олин, укутываясь в свой длинный, по щиколотки, плащ. Лекарь мог только позавидовать этому теплому, с шерстяной подкладкой, облачению.

– Ты мне нотации решил почитать? По моему лицу не видно, что я только-только вышел из приемной старейшин? – хмуро отозвался лекарь, указывая пальцем на свое побитое лицо.

Олин бросил краткий взгляд на руки Нуски, и вдруг его глаза зажглись. Арцент схватил лекаря за руку и стал ощупывать тонкой выделки материал.

– Где ты это взял? У кого стащил? – еще тише заговорил