Платформа - Роджер Леви

Она проверила свои паксерский и личный коммы. Оба не работали. Посмотрела на запястье. Ничего, кроме биения пульса, зато уж тот несся как бешеный.

Не послышался ли в коридоре шум? Дельта осмотрела замки, а потом пробежалась по ним рукой, просто чтобы быть уверенной, потому что неожиданно перестала доверять чему бы то ни было. Принесла с кухни сковородку и медленно провела ей вдоль окна на уровне головы. Маленькое синее пятнышко на стекле двигалось вместе со сковородкой. Не совсем точка, скорее, синяя слеза, текущая слева направо. Это задумывалось как предупреждение, которое должно было заставить ее выскочить в коридор, но тут они просчитались. Дельта могла вычислить источник по углу падения лазерного луча.

Она затуманила окно и прошла в свою спаленку, где надела визор и еще раз проверила оружие. Пробежалась по функциям визора. Данные поступали только изнутри квартиры. Дельта была полностью изолирована от внешнего мира. Ни информации, ни связи. И второго предупреждения не будет.

Дельта выключила весь свет и затемнила стекло визора. Теперь у нее осталось лишь ночное видение, зернистое и призрачное. Она примотала запасную линзу от визора к сковородке, чтобы та больше походила на голову, а ручку сковородки – к спинке стула, и передвинула его к окну, так, чтобы голову было видно. Потом устроилась вместе с пистолетом на втором стуле и сделала окно прозрачным. Она надеялась, что они слишком торопятся, чтобы различить обманку.

Что-то врезалось в дверь у нее за спиной.

На стекле возникла слеза прицела, и Дельте как раз хватило времени, чтобы сохранить изображение на визоре, прежде чем окно разлетелось, сковородка треснула, а стул опрокинулся назад и упал. Стена позади сковородки выбросила облачко обращенной в пыль краски.

Анализатор визора выдал ей линию огня и местоположение источника. Дельта синхронизировала с визором пистолет и отправила огнезаряд ровно по линии прицела снайпера. В дальнем доме осветилось окно, и мгновение спустя она услышала чмоканье и грохот взрыва.

За ее спиной снова послышался удар, и дверь начала подаваться. Дельта быстро отправила «Привет – перезвони мне» всем своим контактам, потом повесила пистолет на пояс, обернула руки полотенцами, выбросила за окно аварийный десантрос и выпрыгнула вслед за ним, лишь в последнюю секунду воспользовавшись полотенцами, чтобы замедлить падение.

Она ушла чисто. Вокруг никого не было. Дельта отбросила полотенца в темноту, но со светящимся тросом она ничего поделать не могла – он был создан, чтобы привлекать внимание спасателей. Окно напротив все еще озарялось пламенем. Снайпер должен был оставаться там достаточно долго, чтобы высмотреть результаты выстрела в прицел, а Дельта действовала стремительно. Его как минимум оглушило.

Она побежала. Если получится уйти на какое-то расстояние от дома, у нее появится шанс. Они заглушили связь в ее квартире, но доступ к Паксу и Воксу должен вернуться в любой момент. Ей нужно всего лишь добраться до Пакса.

КлючСоб 39: смерть и надежда

Время шло и шло, а я так и не приблизился к решению. Через порталы Песни я смотрел на Геенну и видел, что та почти не изменилась. Она все еще казалась варварской – и все же единственным, о чем я вспоминал, был уют местной простоты, и мне становилось ясно, почему мои родители поселились там. Я вспоминал церковные песнопения и как наши голоса растворялись, сливаясь в единый сильный хор. Слова значили меньше, чем ощущение причастности к чему-то большему. Ощущение, приходившее ко мне, лишь когда я пел или слушал музыку. Хотя однажды, на короткое мгновение, я еще почувствовал его в соборе, множество лет назад, когда отец Шеол проповедовал и вся Геенна была едина – перед осуждением оркреста на смерть.

За пределами Геенны и неназываемой планеты все жители Системы знали, что за смертью не последует ничего. Знали, что у них будет лишь то, чего они сами достигли, и что, хоть несправедливость и вечна, для них она закончится в момент смерти. Они хотели большего, но знали, что большего не существует и не будет существовать никогда.

И все же, зная это, они проводили жизнь в Песни, в поисках бытия после смерти. В поисках невозможного.

Так вот же оно! Вот оно. Я неожиданно понял, что нашел искомое. Кроме его власти, ничто не отличало Пеллонхорка от прочих обитателей Системы. Мне просто нужно было предложить им то же, что я обещал ему.

На мгновение это показалось мне идеальным решением, но это мгновение прошло. Разумеется, даже мне было не под силу воплотить в жизнь настолько грандиозный план. Я мог только надеяться, что мое предложение удовлетворит Пеллонхорка в достаточной степени, чтобы он лег в rv.

И вот, в последнее утро выделенного мне срока и после бессонных дней и ночей в Песни, я вошел в его кабинет и сказал:

– Пеллонхорк, я могу все это сделать.

Здоровой рукой он наматывал на кулак цепь и распускал ее снова.

– Я знал, – ответил Пеллонхорк. – Я знал, что могу на тебя положиться, Алеф.

Он начал подтягивать себя на ноги. Пока он поднимался, слышалось какое-то жужжание, и я понял, что он приделал к цепи моторчик, превратив ее в лебедку.

Стоя, Пеллонхорк чуть клонился вперед. Он похудел по сравнению с нашей прошлой встречей несколькими неделями раньше и явно испытывал большее неудобство.

– Что случилось? – спросил я. – Ты ложился на операцию?

– На операцию? Чтобы дать Ему шанс добраться до меня во сне? Нет. Он и так изрядно старается. – Пеллонхорк задрал рубашку и показал мне какой-то новый корсет, который стягивал его торс так сильно, что едва позволял дышать. Там, где он заканчивался, кожа на горле была красной и опухшей из-за глубоко впившейся ткани. Морщась, Пеллонхорк коснулся здоровой рукой кнопки на своем поясе, и корсет заметно сжался.

Пеллонхорк издал тихий, но жуткий звук. Я никогда раньше не видел, чтобы он вот так показывал боль.

Когда ко мне вернулся дар речи, я спросил:

– Пеллонхорк, ты уверен, что это хорошая идея?

– Скажи мне, как ты это сделаешь, – потребовал он. – Я хочу знать, как ты Его перехитрил.

– Тогда сядь и послушай.

На уме у меня была Пайрева, а не Пеллонхорк. Я стану таким же несгибаемым, как он, пообещал я себе.

Пеллонхорк опустился в кресло под звон цепи.

– Говори, – сказал он.

– Я думал об rv. Ты не можешь лечь туда один. Нельзя гарантировать, что единственная капсула продержится все необходимое нам время. Проблема в том, как обеспечить ее работу.

– Не тяни, Алеф.

– Какие бы планы мы ни строили, о единственной капсуле со временем могут забыть. А вот о сотне тысяч не забудут. Сотня тысяч капсул rv, Пеллонхорк, и созданная вокруг них организация, которая станет центром Системы.

Он сипло засмеялся. Я не мог понять, считает он меня сумасшедшим или каким-то образом догадался, что именно я собираюсь предложить. Когда дело касалось его, я мог поверить во что угодно.