Последняя ночь на Извилистой реке - Джон Ирвинг

— Карл туп и ничего о других странах не знает. Учти это, — сказал ему Кетчум. — Но Бостон для него — не заграница. Думаешь, Колорадо так далеко, что Ковбой не припрется туда вас искать? Не знаю. Знаю только, Колорадо во многом похож на Нью-Гэмпшир, и люди там привыкли ходить с оружием. Заведешь себе пушку, это никого волновать не будет. Согласен?

— Вроде согласен. Я же знаю, Кетчум, что ты нас любишь.

— Я обещал твоей матери заботиться о вас, — рявкнул Кетчум, и его голос дрогнул.

— Ты как раз это и делаешь, — сказал ему Дэнни, но Кетчум уже повесил трубку.

Потом он не раз будет мысленно воссоздавать тот вечер, который так внезапно подвел черту под вермонтским периодом их жизни. Он запомнил даже песню, звучавшую по радио: это был Нил Янг[173], певший «After the Gold Rush»[174]. Хит семидесятых. (Уйдя со спортивной волны, Дэнни, сам того не желая, вновь вернулся на любимую передачу Грега «Старые, но нестареющие».)

Я думал о том,

Что друг мне сказал,

И надеялся, что это ложь.

А повар уже снова помешивал соусы и раскатывал тесто для нескольких порций пиццы. Грег что-то жарил, затем оторвался от гриля, чтобы открыть духовку и достать оттуда готовое блюдо. Официанток в кухне уже не было, а уборщик столов заполнял корзиночки для хлеба.

Мойщик посуды ждал появления грязных тарелок и читал какую-то книжку в мягком переплете. Наверное, в школе задали. Теперь школьники не очень-то охотно читают сами. Дэнни спросил парня, что он читает. Юный мойщик посуды смутился и показал писателю потертый экземпляр его романа, выпущенного массовым изданием. А вот какой роман читал парень — этого Дэнни не запомнил. Не до того было. Слишком сильным оказался хаос, порожденный внезапным появлением в «Авеллино» Крошки и Мэй.

Но на этом вечер неприятных сюрпризов не кончился. Писателя ожидало скорое их продолжение.

«Вы кого-нибудь встретите», — говорил писателю Курт Воннегут, когда Дэнни в первый раз уезжал из Айова-Сити. Тогда от него только что ушла Кэти. Но предсказание Воннегута до сих пор не сбылось. Или пока не сбылось. В общем-то, он по-прежнему может кого-нибудь себе найти. Ему всего сорок один год. Другое дело, что он не слишком-то и пытался искать. Неужели он надеялся, что однажды Небесная леди вновь спустится с небес прямо в его жизнь? Но почему? Только лишь потому, что он не мог забыть эту женщину?

Тогда Воннегут сказал молодому и еще никому не известному писателю и другую фразу: «Быть может, капитализм отнесется к вам по-доброму». Ее Дэнни вспоминал сейчас, возвращаясь из Браттлборо в Патни. И откуда Курт это знал?

За какой-то час две старые вздорные клуши разметали вроде бы налаженную, устоявшуюся жизнь двух других людей. Очень скоро Дэнни и его отцу придется уносить ноги из Вермонта. А пока, словно на прощание, «усадьба» в Патни сияла огнями. Каждый, кто ехал по Гикори-Ридж-роуд, видел эту иллюминацию. Свет горел в каждом окне, в каждой комнате, во всех зданиях, словно рекламируя доброту капитализма по отношению к автору бестселлеров Дэнни Эйнджелу.

Неужели сюда нагрянуло умопомрачительное количество гостей и они устроили празднество? И неужели им тесно в гостевом доме и поэтому они заняли второй дом, построенный Дэнни для себя и Джо? Более того, они проникли даже в «писательскую хижину». Кто же затеял это бесшабашное и безудержное веселье.

Однако Дэнни помнил: уезжая, он оставил свет лишь в кухне жилого дома. Во всех остальных помещениях (и строениях) было темно. И музыки на повышенной громкости тоже не было (писателю бы в голову не пришло включить музыку одновременно в жилом и гостевом домах). Тем не менее музыка гремела и там и там. Вдобавок везде были открыты окна. Удивительно, что еще никто не вызвал полицию. Хотя «усадьба» находилась далеко от соседей, возможно, кто-то ехал мимо и его насторожило это яркое и оглушительное зрелище. Во всяком случае, сам Дэнни увидел электрическое зарево и услышал какофонию звуков еще задолго до того, как свернул в проезд к своей «усадьбе».

Он въехал во двор, выключил мотор машины и погасил фары. Других машин во дворе не было, если не считать автомобиля Джо, стоявшего в открытом гараже с того времени, как сын приезжал домой. (Джо катался на нем только здесь.) Дэнни заметил, что свет горит и в гараже. У него мелькнула шальная мысль: вдруг это Эми спустилась с небес и заранее предупреждала его о своем появлении?

Шальную мысль он прогнал. Следующее, что пришло Дэнни в голову: кто-то решил над ним подшутить. Но кто? Армандо де Симоне такие шутки были несвойственны. Других близких друзей у Дэнни здесь не было. Случалось, за чем-нибудь заезжали соседи. Но они всегда предварительно звонили, чтобы не ехать зря. Дэнни мысленно перебирал имена своих знакомых из других городов, бывавших в Патни. Едва ли кто-либо из них мог явиться без приглашения да еще начать хозяйничать в чужом доме.

А что, если Крошка и Мэй уже позвонили Карлу? Дурацкая мысль. Во-первых, эти старые задницы не знали, где Дэнни живет. Но даже если предположить совсем уж невероятное: они каким-то образом узнали, Карл прыгнул в машину и помчался сюда, — сколько ему добираться из Берлина? Не на вертолете же он полетит. И потом, как ни туп был бывший помощник шерифа, он предпочел бы действовать в темноте.

Дэнни попытался остановить разыгравшееся воображение и рассуждать спокойно. Никакого мыслимого повода устраивать празднество не было. Даже если бы такая отчаянная затея и пришла в голову Армандо и Мэри, они бы не выбрали эту музыку. Де Симоне любили танцевать, но они были людьми поколения «Битлз». То, что гремело из окон, относилось к восьмидесятым годам. Нечто подобное любил слушать Джо, когда приезжал домой. (Названия композиций Дэнни не знал. Оба звуковых потока были одинаково отвратительны и вдобавок конфликтовали друг с другом.)

От легкого постукивания по боковому стеклу машины писатель подпрыгнул на сиденье. К счастью, это был его приятель Джимми, местный патрульный. Из-за гвалта Дэнни даже не слышал, как полицейский подъехал и встал сзади.

— Дэнни, что у вас с музыкой? — спросил Джимми. — По-моему, она громковата и ее стоило бы немного приглушить.

— Джимми, я вообще не включал музыку, — ответил писатель. — И свет повсюду я тоже не включал.

— Тогда кто в вашем доме?

— Ума не приложу. Я никого не приглашал.

— Может, кто-то заезжал к вам и уехал? Вы мне позволите взглянуть? — спросил полицейский.

— Конечно. Я пойду вместе с вами.

— Скажите, а вам в последнее время не приходило писем от каких-нибудь свихнутых читателей? Никто не изливал своих восторгов? Или, наоборот, ненависти?

— Что-то не припомню, — ответил Дэнни.