Я тебя нашёл - Калисто ла Фей

мне свои души, мы начнём бой. Если в ваших головах есть здравая мысль, вы уйдёте. Но предупреждаю, я убью вас всех, если вы попытаетесь меня атаковать.

Талия подорвалась с кресла и подбежала ко мне. Воздушным заклинанием она создала стену, ограждающую нас от солдат.

— Бастиан, не нужно, — её ладонь коснулась моей щеки. Она потянула меня на себя и поцеловала. — Я ни о чём не жалею, моё место подле тебя, забери меня домой.

Я зашептал заклинания. Грохот разрывающего пространства заполнил комнату. Я не Малакай, поэтому создал портал только в город. Мы закрыли глаза и вышли туда, где всё началось. На городскую площадь.

Найдя колдуна с «апельсинкой» мы переместились в Ин’Ивл-Ллэйн. Малакай предложил выпить и посидеть около камина. Никогда в прошлой жизни я бы не подумал, что ему будет свойственен такой домашний уют. А мне?

Пространство разорвалось, неся морозный воздух в комнату. Орион и Фейт.

— Без нас? — прошипела Королева и бросилась обнимать сестёр.

Мы расселись в креслах. Девушки в своей непосредственной манере разлеглись на шкуре медведя у камина и стали сплетничать. Нам говорить не хотелось. Мы переглядывались с братьями, и каждый обращал свой взор на возлюбленную.

* * *

Уже за полночь мы решили разойтись по своим покоям. Талия поцеловала меня и пожелала спокойного сна. Перехватив её запястье, подтянул в свои объятия и прошептал на ушко, что на неё у меня другие планы. Её распахнутые синие глаза вспыхнули мириадами звёзд, полушария грудей от глубокого вдоха вышли из сдавливающего корсета, и я не мог не позволить себе надкусить нежную плоть. Девушка шумно выдохнула.

— Не мучай меня, пожалуйста!

Подхватив её, закинул себе на плечо. Талия взвизгнула и засмеялась. Просунув руку под юбку, стал гладить нежную кожу ягодиц. До слуха дошло мурлыкание.

— Бастиан, не играй со мной. Мне недостаточно того, что ты мне даёшь.

Я поставил её на ноги посередине своей комнаты и велел раздеться. Именно так, приказным голосом. Сам же пошёл к шкафу, налил себе в стакан виски и, взяв два склянки зелий, уселся на кресло.

Камень преткновения мужчин — это женщина. Одна единственная. Это не поддаётся объяснению. Я вспоминал лицо Ориона, когда он улетал в своих мечтах с Фейт в далёкие миры. Малакай, утверждающий, что никогда не встанет на колени, и я, возведший стены. Но они рухнули от одного взмаха ресниц, от нежной улыбки и лёгкого касания, от заливистого смеха и мечтах о волшебстве. Об этом говорил Орион и сейчас, смотря на Талию, я понимал, что за долгие годы жизни мне не открылось ничего. До этого момента. Мой мир сузился до неё. До её дыхания, когда она пригрелась у меня на груди поутру. До её надутых губ, когда она совершала ошибку в переводе древних рун. До её смеха и распахнутых глаз от новых открытий. Я забыл это чувство. Чувство волшебства, не тёмной давящей магии, а яркого, нежного света. Забыл дуновение южного ветра и первых лучей солнца.

— Я жду, — не отрывая взгляда от девушки, низко и гортанно проговорил, нет, прошипел.

— Но мы не обручены.

— Талия, любовь моя, мне полторы тысячи лет. Плевал я на это всё. Для меня было важно твоё решение, только оно. Я хотел услышать и окончательно убедиться, что ты знаешь, на что идёшь.

Она вздернула носик и расправила плечи.

— Мне холодно.

Я щёлкнул пальцами, и в камине разгорелось пламя.

— Я хочу вина.

Ещё щелчок, и красное эльфийское вино возникло перед ней на столе.

— Я так же безграничен в магии, как Орион и Малакай, но не люблю её шепот. Что-то ещё, моя принцесса?

— Сорви с меня платье!

Дьявольская бездна. Я сжал зубы. Щелчок, и ткань затрещала. Платье превратилось в лоскуты и повисло на девушке.

— Купишь новое.

— Сколько пожелаешь, любовь моя.

Талия начала с обуви. Нагнувшись, она стала стягивать сапожки, разодрав платье окончательно, её пальчики стали стягивать шерстяные чулки. Я шумно втянул воздух в лёгкие. Между ног всё зудело. Я сжал бёдра и немного приподнял их, это не укрылось от взора девушки.

— Ты знаешь, я очень хочу тебя. Даже больше, чем ты меня, моё прекрасное создание, — отвечал на её взгляд.

Она отбросила чулки и стала медленно стягивать платье с плеч, обнажая груди и плоский живот.

Вечная пурга, какая же она красивая!

Талия, шевельнув бёдрами, сняла последние остатки одежды. Они лежали на полу бесформенной синей массой. Я перенёс к столу, что стоял рядом с ней, два пузырька.

— Это обезболивающее и заживляющее зелье, — на её немой вопрос лишь ответил. — Я не хочу, чтобы тебе было больно.

Она выпила всё, не задавая вопросов, и в полумраке, с бликами теней от пламени на теле, шла ко мне.

Оленёнок? Нет, крадущаяся пантера, дикая и не прирученная.

Талия села на меня, без толики сомнений и страха. Оставив лишь лёгкое касание на губах и ухватив меня за затылок, направила меня к шее. Я стал целовать и покусывать тонкую кожу.

— Грудь, нежно, — приказала моя принцесса.

Язык сам нашёл путь к горошинам сосков.

Стон. Она сжала пальцы в моих волосах.

— Нежнее, мой рыцарь. Я очень чувствительная, будь аккуратным.

Я стал водить носом и вдыхать её запах. Талия стала елозить животом и бёдрами. Сам не верил, что мог испускать такие звуки. Настолько низкие. Я сжал её в своих объятиях. Хрупкая, нежная, но такая властная. Я просунул руку между её ног. Там было мокро. Она текла. По её бедрам тянулись влажные дорожки.

Талия запрокинула голову и застонала.

— Хочу! Возьми меня! Я твоя, сейчас и навсегда.

Ирония судьбы. Шкура пантеры лежала у камина. Я положил её на мех. В свете костра её глаза блестели тьмой. Я развёл ей ноги и положил себе на бёдра.

Нагнулся и поцеловал её, стараясь не закрыть глаза. Большим пальцем руки очертил линию скул. Ещё раз посмотрел в её глаза, чтобы убедиться. Нежность, любовь и желание. Стал поочередно целовать её груди, облизывая и покусывая соски. Головы коснулись тонкие пальчики. Она пропустила руку и стянула верёвку, распуская стянутый на затылке пучок. Просунула руки вглубь волос и растормошила.

— Мой лев. Мне так больше нравится.

Я продолжал целовать её тело. Одну руку запустил между её ног. Пальцы проскользнули по лону, размазывая смазку. Слегка надавив, проник внутрь. Талия сильнее развела ноги в сторону и приподняла бёдра, двигаясь навстречу.

Какая же она нетерпеливая, голодная до ласк и моя. С этой секунды и навечно.

Я вытащил пальцы и