Комната шепотов - Дин Кунц

– Идентификатор голоса?

– Да. И еще программа распознавания лиц. Из гаража вам никуда не выйти. Никуда. Что бы вы ни задумали, вам наступит конец, когда вы даже не успеете ничего начать. Нужно было лучше подготовиться. В этом нет никакого смысла.

– Посмотрим. – Джейн засунула пистолет в кобуру, взяла рулон липкой ленты и три раза обмотала голову Генри, так, чтобы закрыть рот. – Ну вот. Теперь ты мне нравишься гораздо больше.

Ночью обширный грозовой фронт прошел вдоль побережья Орегона, вбирая в себя влагу океана, пока небо само не превратилось в море, ищущее берега, чтобы пролиться на него. Стоя на своих легендарных холмах, Сан-Франциско воздевал к небесам сверкающие башни и шпили: яркий и горделивый город, готовящийся встретить бурю. Только Время знало, что это такое – новая Атлантида, которой не грозит затопление, или Вавилон, воздвигнутый на песке, ошибочно принятом за твердую породу. Крутые улицы никогда прежде не вызывали беспокойства у Джейн Хок, но в зловещем свете дня, накануне потопа, каждый подъем, казалось, заканчивался пропастью, а каждый спуск грозил стать падением, хотя на самом деле она, конечно, опасалась не города и не его склонов.

Днем ранее работники «Далеких горизонтов» приезжали двумя волнами: первая – в восемь часов, вторая – в девять. Джейн рассчитала свой приезд так, чтобы в 9:10 спуститься с улицы в гараж, когда там еще оставалось несколько человек. Она не увидела устройства для считывания стикеров, но электронный замок щелкнул, створки откатились в стороны, и Джейн въехала на верхний из трех подземных этажей. Двадцать третье место было свободным, и она поставила туда машину. Выйдя из «БМВ», она увидела в гараже всего двух человек: оба шли к лифтам и не обращали на нее внимания.

В прохладном воздухе стоял слабый запах извести, исходивший от бетонных стен, пола и потолка, и другой, более едкий, – его издавали застоявшиеся выхлопные газы. По сторонам выступа в середине южной стены, на который указал Уилсон Фошер, располагались два парковочных места. Ригельный замок быстро сдался универсальной отмычке. За дверью Джейн увидела кладовку шириной в шесть футов и глубиной в четыре, включила в ней свет, вошла и закрыла дверь.

Справа и слева на полках глубиной в один фут стояли большие канистры с очищающими жидкостями и герметиками. Четырехфутовый участок торцевой стены между полками был обит перфорированными панелями, с которых свисали две швабры и полдюжины других приспособлений для уборки. Ни одна из канистр, казалось, не была распечатана, ни на одной Джейн не увидела капель. Швабры и все остальное были новенькими. Кладовка походила не столько на подсобку для уборщиков, сколько на выставку товаров… или же все это было бутафорией, призванной скрыть истинное назначение помещения.

Подумав, она сняла со стены швабры и все прочее, отложила их в сторону и осмотрела стену. Предметы висели на восьми кронштейнах из нержавеющей стали, ножки которых уходили в панели. Джейн попыталась вытащить их, но кронштейны были прикреплены основательно. Однако два из восьми поворачивались, как дверные ручки. Один – на триста шестьдесят градусов влево. Щелчок. Второй, справа от первого, поворачивался точно так же, но в другую сторону. Щелчок. Заурчал двигатель, стена отошла в сторону, загорелась лампа, выхватывая из темноты то, что находилось внутри.

Джейн шагнула на нижнюю ступеньку лестницы, не винтовой, а маршевой. На этой стороне фальшстены не было панелей, зато имелся рычаг для быстрого открывания. Она вернула стену на место, услышала щелчок замка и попробовала нажать на рычаг. Дверь открылась, и Джейн снова закрыла ее.

Пол площадки, подступенки и ступени были покрыты светло-серым резинистым материалом, чтобы можно было идти, не опасаясь поскользнуться и не издавая звуков. Стены и потолок имели отделку из белого гипсокартона, во встроенных потолочных панелях горели лампы дневного света.

Камеры могли размещаться только за плафонами, прикрывавшими панели, но те были сильно матированными, что исключало возможность наблюдения. Уилсон Фошер был прав, когда говорил, что электронная и строительная системы безопасности не дополняют друг друга.

Джейн заранее навинтила глушители на оба пистолета, теперь же вытащила один и двинулась вверх по лестнице, спиной к внешней стене, чтобы как можно раньше увидеть каждую площадку. Пистолет в обеих руках. Руки вытянуты. Тишина сгустилась настолько, что казалась материальной, наполняла лестничный колодец, как вода наполняет настоящий. Ничто не говорило о том, что Джейн заметили. Никакого противника не было видно. Но она попала в лабиринт чудовища, и впереди ее ждало кое-что похуже, чем Минотавр, пристрастившийся к поеданию людей.

Два марша и площадка между ними. Двери на первом этаже не было. И на втором. И на третьем. Судя по всему, это и был тайный путь, по которому Д. Д. Майкл мог скрыться, если бы в здании случилось что-то чрезвычайное.

Джейн осторожно, марш за маршем, поднималась по лестнице.

Свет распределялся так ровно, что она не отбрасывала тени. В этой бестеневой тишине у нее разыгралась фантазия. Только ритмическое биение сердца подтверждало, что она не потерялась во сне.

Первую дверь она увидела на восьмом этаже. Белая, в белой стене.

Если Рэндал Ларкин знал, о чем говорит, выход не должен был быть заперт. Любой, обнаруживший эту лестницу, случайно или намеренно, мог рискнуть – открыть дверь и посмотреть, что за ней.

Джейн решила подняться до девятого этажа, желая убедиться, что дверь там действительно неприступна, как ей говорили. По размерам она оказалась чуть больше обычной: монолитная стальная плита, выглядевшая так же грозно, как дверь в банковское хранилище, в такой же монолитной стальной раме. Железобетонная стена, в которую была вделана дверь, имела около двух футов в толщину, и, кроме того, бетон содержал металлические волокна. Такую стену не пробил бы даже направленный заряд С-4.

Если Д. Д. предпринял такие радикальные меры для обеспечения своей безопасности, значит он страдал паранойей, равной разве что его социопатической жажде власти. Но была ли это паранойя – ведь Джейн подошла к этому порогу, чтобы вырвать у Д. Д. признание в преступлениях и обречь его на уничтожение. Вдруг он просто проявлял предусмотрительность? Человек может быть безумцем, но безумцем предусмотрительным. Если он надеялся изменить весь мир, переписать историю на свой лад, сделать себя богом среди людей, ему должно было хватить ума для того, чтобы ожидать сопротивления со стороны недовольных, как это случалось раньше. Правда, слишком часто те, кто противился тоталитаризму, одерживали победу с большим опозданием, и нередко не в результате своих действий, а благодаря случайности.

Джейн не стала подниматься на десятый этаж, уверенная, что увидит там такую же дверь, как на восьмом, а спустилась с девятого, снова подошла к нужной ей двери и встала рядом с ней, спиной к стене. Похожая на тысячи других дверей, которые Джейн видела прежде, она в то же время служила входом в Пандемониум[56], где демоны суеверий прошлого стали реальностью, где правило бал насилие, где даже борьба за справедливость оценивалась по количеству чужой крови, которую прольет Джейн.