Илион - Дэн Симмонс

И старуха снова, без всякой видимой причины, залилась хриплым смехом.

– А почему нейтрино такие синие? – не сдавался собиратель бабочек.

– Ошибаешься, – фыркнула Вечная Жидовка. – Не думаю, чтобы у них имелся цвет… или красота. Каждое девятое ава над куполом появляется голубой луч. Вот я и прикинула: вряд ли его порождает машина. Сердцем чую, это и есть сохраненные коды моих не вернувшихся на Землю собратьев. Скорее всего раз в год планета занимает такое положение на орбите, что свет можно увидеть. С помощью определенного устройства.

– Десять тысяч лет, – произнес Харман. – А по твоим словам, со дня Финального факса прошло не более четырнадцати веков.

Сейви утомленно кивнула:

– Да. И на Земле с тех пор не стало чище, вы не находите?

Она поднялась, подхватила заплечный мешок и двинулась дальше, но вдруг замерла будто вкопанная. В соседнем арочном проеме возникла до боли знакомая фигура.

– Войникс! – обрадовался Даэман. – Теперь не надо шагать к соньеру – закажем одноколку и…

Существо резко втянуло манипуляторы, с тихим щелчком обнажило блестящие лезвия – и ринулось в наступление. Закованная в железо и затянутая в кожу фигура пользовалась при беге всеми четырьмя конечностями, напоминая мерзкого паука.

Молодой коллекционер, оказавшийся первым на пути спятившей твари, остолбенел от ужаса, однако та мчалась мимо, избрав для себя иную жертву – Сейви.

Вечернюю тишину растерзал грохот.

РРРРРААААЗЗЗССССССС!

Как будто по булыжной мостовой протащили деревянные весла.

Ближайшая стена брызнула фонтаном обломков штукатурки. Войникс отшатнулся и рухнул на дорожные камни. Еврейка выступила вперед, прицелилась из пистолета и еще раз выстрелила.

Панцирь и стальной капюшон существа изрешетили дюжины дробинок; правая рука словно замахнулась на людей. Новый удар оторвал ее от тела и отбросил во мрак. Собрав последние силы, войникс поднялся на ноги; уцелевшее лезвие по-прежнему грозно вращалось.

Старуха нажала спусковой крючок. На сей раз тварь почти разодрало пополам. По улице и стенам домов расплескалась молочно-голубая жидкость. Изувеченный противник повалился, содрогнулся всем телом и замер.

Мужчины опасливо приблизились к поверженному существу, стараясь обходить блеклые синеватые лужицы. Надо же: второй уничтоженный на их глазах войникс – и это за два дня!

– Идем, – напомнила Вечная Жидовка, заменив обойму. – Неровен час, нагрянут остальные. Выбираемся отсюда, пока не поздно.

С улицы друзья свернули в проулок, потом протиснулись в какую-то щель между домами, которую и проулком-то не назовешь, очутились на просторном и пыльном дворе, откуда, нырнув под каменную арку, вышли во дворик поменьше.

– Быстрее, – шепотом выдохнула Сейви.

Внешние ступени одного из домов вывели беглецов на кровлю заброшенной террасы, укрытую дюнами вековой пыли; у стены между разбитых окон стояла подгнившая деревянная лестница. По ней друзья выбрались на крышу.

– Зачем это нужно? – прошипел Харман, очутившись на холодном ветру. – Мы же хотели бежать к соньеру!

– Я его вызову сюда, – ответила Вечная Жидовка.

Присев почти на краю, она включила общую сеть и осторожно прикрыла мерцающий экран свободной ладонью. Девяностодевятилетний спутник опустился рядом.

Собиратель бабочек остался стоять. Приятно было освежиться после душных переулков да нагретых за день мостовых. И к тому же сверху открывался довольно занятный вид. По правую руку взмывал к небесам гигантский луч, заливая бледным сиянием улицы, арки, купола и крыши города, лишенного собственных огней. Над головой высыпали первые звезды.

Еще по дороге Сейви поведала спутникам название обнесенного стенами холма, откуда теперь вырывался яркий столб света, – Харам-эш-Шариф, или Храмовая Гора. Купольные постройки у подножия Третьего Храма оказались мечетями – Омара и Аль-Акса.

Внезапно пронзительный, усиленный микрофонами крик раздался в ночи:

– Итбах-аль-Яхуд!

Звуки доносились откуда-то позади, отзываясь резким эхом в лабиринте переулков, которые отделяли путешественников от соньера.

– Итбах-аль-Яхуд!

Старуха встрепенулась.

– Это еще что? – с присвистом зашептал Харман. – Войниксы не разговаривают!

– Верно, – сказала Вечная Жидовка. – Вы слышите старинный призыв к молитве. Здесь в каждой мечети установлены автоматизированные муэдзины.

– Итбах-аль-Яхуд! – Визгливый, назойливый голос продолжал оглашать окрестности Иерусалима. – Аль-джихад! Итбах-аль-Яхуд!

– Проклятие! – Сейви посмотрела на экран у запястья. – Вот почему дистанционное управление не работает.

– А что?

Мужчины придвинулись к ней и вгляделись в мерцающее изображение. Зеленоватая картинка ночного видения показывала место высадки – каменистую долину, западную стену и соньер, окруженный сворой войниксов. Твари всей своей тяжестью кидались на летучий диск, колотили по нему булыжниками, нагромождали сверху громадную кучу камней.

– Они повредили защитное поле, – прошептала старуха. – Соньер не прилетит за нами.

– Аллаху Акбар! – вопил город на все голоса. – Итбах-аль-Яхуд! Итбах-аль-Яхуд!

Забравшись на вершину крыши, троица огляделась. На мгновение кузену Ады почудилось, будто улицы содрогаются, дробятся, рушатся в отраженном голубом блеске. Да нет же, дошло до него, просто в Иерусалиме невиданное нашествие тараканов, а может, пауков. Полчища насекомых наводнили мостовые, купола, крыши, яростно устремляясь на свет. Или… Постойте-ка! Даэман прикинул расстояние. Если отсюда твари кажутся такими мелкими, то на самом деле это… войниксы?!

– Итбах-аль-Яхуд! – надрывались повсюду механические глотки. Храмовая Гора гулко отзывалась на клич, ничуть не приуменьшая его резкой въедливости.

– Что они хоть орут-то? – поморщился коллекционер.

Сейви неотрывно смотрела на многотысячные волны «насекомых», облитые холодным пламенем луча. Они зловеще надвигались на путников по крышам и узким, кривым переулкам. Вот уже враги совсем близко, в паре кварталов. Вот уже до ушей доносится скрежет лезвий о черепицу и топот жестких манипуляторов по булыжной дороге…

Старуха медленно повернулась к спутникам – еще никогда ее лицо не выглядело таким уставшим от этого мира.

– Итбах-аль-Яхуд, – вполголоса повторила она. – Смерть евреям.

Придется убить Патрокла.

Эта мысль приходит, точно шепот, откуда-то извне, в тихой ночи, когда я лежу без сна в мирмидонском лагере, в ставке Пелида, упакованный в дряхлую плоть Феникса.