Мир перевернулся - Кармен Рид

Он настоял на том, чтобы угостить всех выпивкой, и, вернувшись от стойки бара, втиснулся на диванчик рядом с ней и тут же принялся вычерчивать на спине Евы круги и еще какие-то фигуры. Прихлебывая «Маргариту», от которой у нее уже шла кругом голова, она кивала и даже иногда отваживалась вставлять реплики, думая при этом только о том, куда еще осмелятся проникнуть его пальцы.

Когда Ева поднялась, собираясь отправиться на поиски туалета, все три подруги, Джен, Лиза и Джесси, вызвались ее сопровождать.

– Плохая, плохая девочка, – сказала в коридоре Лиза.

– Что? Мы всего лишь поцеловались. Один раз.

– Уже? Вы уже целовались?! – в притворном ужасе воскликнула Лиза.

– Один поцелуй. Ну… может быть, три. Просто так, ради смеха. – Ева раскрыла сумочку и, стараясь выглядеть естественной, то есть небрежно, подкрасила губы, побрызгала на себя туалетной водой и взбила волосы – иными словами сделала все то, что обычно делают женщины перед зеркалом.

– Хм… – Джен закатила глаза. – Роскошный парень! Как раз то, что доктор прописал. Ева, пожалуйста, сделай себе подарок… ради меня!

– Не говори глупости.

– Такой милашка! – поддразнила Лиза.

– Он уже предложил подвезти тебя домой? – поинтересовалась Джесси. – Держу пари, успел упомянуть, что живет где-то рядом, так что ему не составит никакого труда… и так далее.

– Ради Бога, прекратите! – запротестовала Ева, но было поздно – все три рассмеялись.

Однако главное заключалось в другом: он действительно жил неподалеку, и они успели обо всем договориться, пошептавшись за спинами других и скрепив договор красноречивыми взглядами.

– Можно мне тебя подвезти? – спросил он.

– Тебе ведь не по пути, – неубедительно возразила она, думая совсем другое: «Да, пожалуйста, да».

– Позволь мне проводить тебя домой. Пожалуйста, пожалуйста, – умоляюще шептал он. – Обещаю вести себя хорошо.

Хорошо. Она подумала о кругах, которые он вычерчивал у нее на спине. Конечно. Конечно, он будет вести себя хорошо. У него это получается.

– Ну ладно, – согласилась Ева. – Мне только надо предупредить Джен.

Он отошел к столику, за которым сидели его друзья, желая убедиться, что и у них без него все будет в порядке.

– За своих мальчиков не беспокойся, – сказала Джен. – Поезжай, повеселись. И завтра утром не спеши, вернешься, когда захочешь.

– Что это такое ты предлагаешь? – попыталась возмутиться Ева, но сдержать улыбку не смогла.

– Ничего не предлагаю, а только надеюсь, что все будет так, как и должно. Он очень милый!

Они обе рассмеялись.

– Ладно, пока. Поговорим завтра. И не дай моим мальчишкам опустошить твой холодильник, – предупредила Ева.

Джен махнула рукой.

– Все, доброй ночи. И пожалуйста, не укладывайся спать слишком рано. Хорошо? Ну, ради меня!

Ева повернулась и пошла к улыбающемуся незнакомцу, ожидавшему ее в другом конце зала.

Что она хотела? Чтобы он отвез ее домой? Переспать с ним? При мысли об этом в лицо бросилась кровь. Боже, только бы не запаниковать.

«Успокойся, девочка, возьми себя в руки. Потерпи, а там посмотрим. По крайней мере с ним не соскучишься».

Только вот сможет ли она сосредоточиться? Сможет ли выбросить из головы посторонние мысли и просто насладиться моментом вместо того, чтобы прокрутить пленку вперед, в будущее, и представить, как подает на развод из-за того, что он обманул ее с молоденькой студенточкой-отличницей, которая «действительно меня понимает»?..

Он обнял ее за талию, и они, притворившись, что ничего особенного не произошло, вышли из клуба и направились к его машине, которая оказалась еще меньше и хуже, чем ее собственная. Как мило!

– И… куда теперь? – спросила Ева, представляя, как неуклюже, как неловко все пойдет дальше.

Но у него были совсем другие планы, исключавшие неуклюжесть и неловкость. Он наклонился и снова поцеловал ее, и сердце запрыгало как сумасшедшее.

– Знаешь, я не хочу везти тебя домой, – сказал Джозеф, поглаживая ее по щеке. – И тащить к себе домой тоже не хочу. Давай… давай просто покатаемся. Посмотрим, как встает солнце, погуляем до завтрака.

«Погуляем до завтрака! Посмотрим, как встает солнце!»

Последний раз она встречала рассвет на фоне перепачканных рвотой простыней и под стоны двух ослабевших от жара малышей! Впрочем, Джозефу знать об этом совсем не обязательно. Нет, она, разумеется, ничего от него не скрыла – мать-одиночка, двое детей, – но зачем загружать человека бытовыми проблемами? Ей и самой хотелось если не забыть о них, то хотя бы отодвинуть на время. И в конце концов он прав – это действительно чудесно!

Они сели в машину и покатили навстречу приключениям. Сначала в ночную булочную на Брик-лейн, потом на восток, через Доклендс и Гринвич, по каким-то тихим, незнакомым улочкам. В конце одной из них Джозеф выключил двигатель, оставив музыку, и они перебрались на заднее сиденье и устроились там, укрывшись одеялом. Они разговаривали, шутили, целовались и обнимались, а еще смотрели, как над опустившимся к земле туманом – или это был смог? – поднимается бледно-розовое, замерзшее солнце.

Вскоре после рассвета, когда стекла машины запотели от их горячего дыхания, ласки Джозефа стали настолько жаркими и настойчивыми, что оставлять их без внимания было уже невозможно.

Он целовал ее губы, веки, шею, мочки ушей, и она даже не заметила, как принялась расстегивать пуговицы на его рубашке, чувствуя на себе его руки, его пальцы, высвобождающие из-под скромного лифчика из хлопка ее маленькие груди, его жадный рот, приникший к ее соскам.

Ева планировала ограничить все территорией выше пояса – как-никак первое свидание, но то, что происходило, было слишком хорошо. Она закрыла глаза, отчаянно желая большего, всего, всего для них обоих. Ей хотелось касаться его ног, бедер, ощущать под рукой пружинящие темные волоски внизу живота и…

А он уже рвал молнию у нее на брюках и неловко, путаясь, стаскивал трусики, одновременно стараясь найти удобное для них обоих положение на заднем сиденье крохотной машины. Ева посмотрела на него и увидела прямо перед собой карие глаза с большими черными зрачками, мягкие розовые губы и раскрасневшиеся щеки.

– Ты – чудо, – прошептала она, прежде чем Джозеф закрыл ей рот, а его пальцы отыскали пульсирующее, кипящее желанием место между ее ног.

Торопливо и неловко, проклиная себя за неуклюжесть, Ева расстегнула-таки замок на его джинсах, кое-как вскарабкалась ему на колени, приняла в себя набухший оливковый член и, уже усевшись поудобнее и глядя на изменившееся, напрягшееся лицо, вздохнула и задвигалась наконец вместе с ним, дыша ему в ухо, целуя его в лоб и повторяя одни и те же прекрасные слова.