«Я пригласить хочу на танец Вас…» - Галина Васильевна Воскресенская (Железнова)

очень несладко приходилось тому, кто смел предположить иное… Словом, дочь номарха Нехебу, как говорится, все пороки собрала.

Но Любият была не единственным ребёнком номарха, у неё был младший брат – юный Мечен, однако он отличался от сестры своей так же сильно, как антилопа не сравнима с носорогом. Невозможно было поверить, что Любият и Мечен – дети одного отца и одной матери…

Безусловно, Ленхатеп почти сразу, как увидел и услышал Любият, пожалел, что согласился стать её мужем. Но что ему оставалось делать? Влияние на сына Осиристеп имел невероятное. Так, не смея оскорбить своего величественного и всеми уважаемого отца, подчиняясь закону преклонения пред родительской волей, боясь оскорбить Великих Богов, возлюбленный Найфел оказался заложником своего знатного происхождения.

Чтобы хоть немного отойти от своей грусти-печали, Ленхатеп усиленно занялся науками: математикой, геометрией, географией, астрономией, как и раньше. Давалось ему обучение легко, ведь Ленхатеп был юношей очень способным, даже талантливым. Также он увлекался музыкой и поэзией, особенно влекли его народные песни.

Но только влиятельный отец, разумеется, об этом увлечении сына и не догадывался: невозможно, считал вельможа Осиристеп, знатному юноше общаться с ремесленниками и рабами, тем более восхищаться их искусством. Но Ленхатеп, несмотря на запрет отца (и, конечно же, уверившись, что вельможный родитель этого не узнает), с отроческих лет не раз присоединялся к молотильщикам, носильщикам, рыбакам, распевавшим народные песни. Когда же Ленхатеп бывал в Мемфисе, то с вдохновением пел в храмах религиозные гимны, хвалебные песни.

И вот теперь науки и музыка стали для него своеобразным бегством-спасением от молодой жены, её невообразимой «красоты», характера, голоса, а также в своих занятиях Ленхатеп хотел забыться, отвлечься от раздирающих его сердце непрерывных мыслей о Найфел…

Так он и жил, разрываясь на части…

Глава 13

  Между тем прошло ещё четыре месяца. Наступил март. Пришло время для Найфел рожать. Девушка очень тревожилась, не знала, где и как всё будет происходить. Она уже четыре месяца ощущала, как в животе у неё ломалось и крутилось её милое дитя, и Найфел уже любила его, обожала, ждала, когда ребёночек появится на свет.

– Не тревожься, Найфел, – успокаивала её Набият, – я тебе помогу во всём. Боги сжалятся над нами, и ты спокойно и нетрудно родишь.

Ждать оставалось недолго. Очень скоро у Найфел начались схватки, отошли воды. Набият вместе с Упусером, позвав ещё одну соседскую женщину, хорошо приняли у Найфел роды. На радость Богам и Богу Ра на свет появился новый мальчик. Он (как странно!) родился с пальчиком во рту…

Никто не мог налюбоваться на дивного малыша, а особенно счастливая мать. Похоже, что радости её не было конца! К тому же её крошечное дитя было очень похоже на отца. Найфел казалось, что на руках у неё милый, дорогой, до слёз любимый Ленхатеп! Как жаль, что обожаемый ею Ленхатеп не видит своего чудного сына!!

– Гор! – внезапно воскликнула Найфел.

– О чём ты, Найфе?..– спросила Набият.

– Я хочу назвать сына Гором!

– Как? – растерялись Набият и Упусер. –  Разве можно земное дитя называть именем бога?

– Мне кажется, что он – Гор! – настаивала Найфел. – Я назову его так. Это, наверное, воля богов.

Так и стало. Мальчика назвали Гором. Это был очень красивый младенец. Кто ни видел его, не мог налюбоваться.

Минуло ещё два месяца. И пришла беда: малыш Гор – сердце и радость Найфел – заболел. Юная мать не знала, что делать, как помочь своему сыночку, её не покидала постоянная тревога за своё дитя, родное её чадо. Кто поможет её? Разве кто-то из лекарей будет возиться с ребёнком бедной женщины?

– Не печалься, Найфел, – успокаивала подругу Набият. – У меня есть хорошие знакомые – добрые люди. Я найду лекаря.

– Я пойду в свою деревню, к матушке Ме, – заплакала Найфел. – У неё и наших соседей было снадобье, которым старались лечить моих братишку и сестрёнку. Хотя снадобье их не спасло: они всё равно умерли… Может, лекарство Гору поможет?..

И Найфел отправилась в родной дом – на поклон к матушке Ме. Может, увидев чудное дитя, Мехатэ сжалится над дочерью, поможет ей вылечить младенца? До нового разлива Нила оставалось ещё два месяца, так что время вернуться к Набият, если матушка отвернётся от дочери, у Найфел было.

Далеко ушла от родимого дома в горе Найфел, поэтому и дорога назад оказалась неблизкой. День и ночь пришлось юной матери идти с горячим от жара ребёнком на руках, пока не увидела она высокий знакомый холм.

Найфел поднялась на холм, зашла в родимую лачугу. Но там было пусто, никто не встретил девушку, не вышел ей навстречу. Горестно опустилась Найфел на пол, крепко прижимая горячее тельце сына к груди, и снова заплакала.

Скрипнула дверь, вошёл отец. Он сильно постарел за эти месяцы. Спина его от работ на строительстве почти совсем не разгибалась. Найфел бросилась к нему:

– Отец, отец! Что случилось? Где матушка Ме?

Абд ат-Тавоаб заплакал:

– Доченька, солнце моё, милая моя жена и твоя мать Мехатэ ушла в царство мёртвых.

– Как? Почему?!– зарыдала Найфел.

– Мехатэ не выдержала разлуки с тобой. Прогнала тебя, потом долго плакала, изводила себя, ломала руки. Сохла, сохла, ругала себя, что отпустила тебя, беременную, тревожилась за дитя, слегла, а вскоре Великие Боги забрали её с нашей земли, и душа её успокоилась. Я похоронил её в пустыне.

Найфел слушала отца, беззвучно плача. Но теперь что поделаешь?..

Проснулся и заплакал Гор.

– О, доченька! Это твоё дитя?!– как бы очнувшись, промолвил отец. – Где же ты жила всё это время?

– Одна очень добрая женщина меня приютила. Она живет недалеко от Ахетатона, мы там вместе. Только вот малыш мой заболел…– Найфел снова прижала к груди сына, и опять лицо её залилось слезами:

– Всё время мальчик мой плачет, грудь не берёт. Голодный!

– Погоди, дочка, встрепенулся Абд ат-Тавоаб, – погоди! Меня ещё сегодня лечил Рифаат ас-Саид! Он ещё здесь! Пошёл к соседям. Я пойду скорее за ним!

С этими словами Абд ат-Тавоаб быстро, как только мог, встал и вышел из лачуги.

Через некоторое время вернулся. С ним вместе вошёл средних лет крепкий смуглый человек с добрыми глазами. Он тут же бросился к маленькому Гору, взял его на руки. Потом Рифаат ас-Саид вытащил деревянную трубочку, широким концом приложил её к груди младенца и стал слушать. Затем лекарь перевернул дитя, осмотрел его всего, с головы до ног. Пока врач осматривал ребёнка (а прошло немало времени!), Найфел и её отец с нетерпением ожидали его приговора.

Низко опустив голову, Рифаат ас-Саид встал и промолвил:

– Милая женщина, прости меня, но я ничего не смогу для тебя сделать. Волею Богов твой младенец очень сильно простудился. Везде, и здесь, в Египетском царстве, майский ветер очень коварный, непостоянный. Он несёт и жару, и холод. Коварство майского месяца не даёт жизни этому ребёнку, и сегодня ночью он перейдёт в царство благого царя Озириса. Не огорчайся, не гневи царя мёртвых: твоему младенцу там будет очень хорошо. Прости, милая женщина. Так хотят Боги.

С этими словами Рифаат ас-Саид повернулся и вышел из хижины.

Абд ат-Тавоаб и Найфел будто застыли на месте, услышав такой приговор. Слёз уже