Сын Сталина - Борис Орлов

Радиоинститут по привычке несколько раз пытался рапортовать об успехах, но в ответ получал из ЦК указание на то, что параметры, заложенные в техзадании, не достигнуты.

Лучше всего дела продвигались у Клейменова и Королёва, которые после животворящего пинка смогли довести РС82 и РС132 до стадии испытаний и создали вполне пристойную систему залпового огня. Сам Сергей Павлович планировал к маю следующего года передать снаряды на войсковые испытания, а в его КБ продолжали долбить гранит под названием «управляемая ракета».

Александр посмотрел в окно машины, где за стеклом проплывали тоскливые зимние пейзажи, и снова уткнулся в свою тетрадку. Его личный охранник – Михаил Елистратов, комсомолец с Рязанщины, сидел рядом и уже клевал носом, убаюканный ровным гудением мотора «бьюика» и покачиванием на мощных рессорах.

Перевернув страницу, Саша снова задумался. Непонятно, что делать с проектом КБМ – колёсной боевой машины, над которой билось КБ завода «Красный Путиловец» и специалисты компании «Даймлер-Бенц». Первоначальные успехи сменились застоем, и сейчас они вместе с немецкими инженерами изобретали систему рулевого управления для двух приводных осей, а помочь им было совершенно нечем. Выпускаемые заводом шарниры равных угловых скоростей не выдерживали нагрузки тяжёлой машины и рассыпались после нескольких десятков часов пробега. Оставалось надеяться на русско-германскую изобретательность и новые сплавы, выпуск которых налаживали на Сталинском металлургическом заводе.

Лучше всего обстояло дело в нефтехимической промышленности, и то только потому, что там присутствовал могучий ускоритель любых процессов – академик Губкин.

А ещё Александру удалось добиться передачи устаревших танков для переделки в сельхозтехнику. С них снимали вооружение, срезали верхнюю броню, ставили кабину и в таком виде направляли в МТС по всей стране, что уже весной должно было сказаться на темпе полевых работ.

Но в целом у Саши было ощущение, что он бьётся в глухую стену. Засиживаясь допоздна в своём кабинете, он пытался отжать из своей памяти что-то такое, что ускорит процесс, но ничего кроме систем автоматического проектирования, до которых было сто вёрст и все лесом, в голову не приходило.

В один из таких дней к нему заглянул приёмный отец, и, разговорившись, Александр пожаловался ему на невозможность что-то изменить. Сталин долго молчал, как-то по-особенному глядя на Сашу, а после сказал:

– Ты действительно из другого времени. Сколько ты здесь? Полгода не прошло? А смотри, как многое сдвинулось. И новую установку для горячего крекинга делаем, и оружейники вон бегают словно ошпаренные. Да, результаты будут не скоро. Но мы не тратим народные деньги на выпуск заведомо ненужной продукции, да хотя бы тех же лёгких танков и прочей техники. Заводы занимаются выпуском грузовиков, а это уже сказалось на народном хозяйстве. Машинотракторные станции впервые за всё время существования укомплектованы по штату. А значит, следующей осенью будет много еды. Это очень, очень важно. А тратим мы сейчас только время конструкторов и нескольких опытных производств. Понимаешь, ты затеял перетащить нашу промышленность в завтрашний день, пусть и не всю, но всё же. Где-то в завтрашний, а где-то в послезавтрашний. У Люльки вот вчера его реактивный двигатель отработал почти сто часов. Бронекокон штурмовика обстреляли на полигоне. Ни одного пробития! И это при том, что он весит вдвое легче, чем стальной. Вдвое легче и вдвое прочнее. – Сталин улыбнулся. – Королёв тут недавно выдал. Говорит, что нужно посоветоваться с тем, кто рисовал эскизные проекты и разрезы ракет. А что я ему скажу? Что автор этого всего ещё в школе учится? – Иосиф Виссарионович покачал головой. – Что тебе сказать? Работай. Время само решит, что будет.

– Время само решит, – повторил Александр вслух, и сидевший рядом Михаил встрепенулся. – Спи, спи, – Саша улыбнулся, – нам ещё долго ехать.

– Сейчас Апрелевка будет, потом поворот на полигон, и мы на месте, – отозвался водитель – светловолосый, как и Александр, Коля Тихонравов, широкоплечий и надёжный словно танк парень из Сталино. – А вы, товарищ Белов, надолго?

– Да кто его знает, – ответил Саша. – А что?

– Да хочу заехать к механикам. Стучит что-то, а что – не пойму. А у алабинцев такие механики, что даже нашим из гаража фору дадут.

– Конечно, заезжай, – Александр кивнул. – Только не теряйся, если что.

– Как это можно? – Коля пошевелил головой, разминая шею. – Там телефон в мастерских есть, меня, если что, сразу позовут.

Тормознувшись на шлагбауме, кавалькада из четырёх машин, перемалывая гравий и грязный снег, въехала на территорию Алабинской учебки, где их уже ждал предупреждённый заранее командир части.

– Здравия желаю, товарищ маршал, – полковник Исаковский вскинул руку к фуражке, приветствуя старшего по званию. – Командир тридцать четвёртого учебного полка полковник Исаковский.

Ворошилов приветливо кивнул:

– Показывайте своё хозяйство, товарищ полковник.

Тем временем Александр нашёл глазами того, кто ему был нужен, и подошёл ближе:

– Товарищ майор госбезопасности? – Саша улыбнулся, видя знакомое лицо, и достал из кармана шинели удостоверение сотрудника ЦК и письмо из Наркомата внутренних дел.

– Ну здравствуй, здравствуй, товарищ Белов, – Кунь Ляо в новенькой шинели с петлицами майора госбезопасности с улыбкой пожал руку Саше и хлопнул по плечу. – А мне тут позвонили из наркомата, навели туману… мол, приедет с комиссией человек, ты его знаешь… да всякое прочее. А ты вон как… – он мельком просмотрел документы, поданные ему Сашей, – Центральный комитет. – Китаец уважительно покачал головой. – Ну, что показывать?

– А я, товарищ майор, просто хочу прогуляться по полигону и достаточно незаметно понаблюдать за процессом обучения. Это возможно?

– Конечно, – Ляо кивнул и вернул документ. – Можем пройти на полигон, там сейчас стрельбы, или в учебные классы, где проходят занятия по тактике.

– Сначала на полигон.

– Туда лучше ехать на нашем, – майор кивнул на стоявший рядом полугусеничный НАТИ-2, созданный специально для пограничников на основе «Форд-А». – Или можно просто посмотреть сверху с командной вышки.

– А хорошо видно? – уточнил Белов и, увидев уверенный кивок Ляо, согласился: – Тогда, наверное, лучше с вышки. А то и людям мешать будем, и вообще суету нездоровую наведём.

На высокой двадцатиметровой вышке, капитально построенной из металлических труб и обшитой стальным листом, было полно народу, но Ляо повёл его ещё выше, туда, где во время больших учений располагались радисты со своим оборудованием. Сейчас там было пусто, а у панорамных стёкол стояла отличная цейсовская стереотруба. Но и без оптики было видно, как работали несколько групп бойцов. Одна штурмовала двухэтажное здание, двигаясь по небольшому участку городской застройки, вторая возилась у короткого, примерно в сто метров отрезка железнодорожного полотна, и третья работала непосредственно у мишеней, стреляя с дистанции в сто пятьдесят метров.