Роза Черного Меча - Рексанна Бекнел

Ответов на эти вопросы ждать не приходилось, и Розалинда была на грани отчаяния. Укрывшись за стволом каштана, она наблюдала за беседующими мужчинами, размышляя над новым препятствием, возникшим у нее на пути. Рано или поздно ее мучитель куда-нибудь уберется и мэр останется один. Но посмеет ли она тогда к нему обратиться? Выслушает ли ее мэр или просто-напросто поверит оговору и бросит ее в темницу?

Наконец путь был свободен, и Розалинда пробралась ближе к помосту, все еще не решаясь обратиться к мэру. И тут показалась повозка с осужденными, окруженная глумящейся чернью. Казалось, все бросили свои дела и устремились к виселице, где пред-стояло свершиться главному событию дня. Торопясь занять место получше, каждый пускал в ход и кулаки, и локти. Толпа напирала, и Розалинду почти притиснули к помосту. Она оказалась в первых рядах, не имея возможности ни шагнуть вперед, ни выбраться из давки. Чья-то нога в грубом башмаке наступила на ее босую ногу. Девушка отшатнулась — тогда в ребра ей уперся острый локоть. Зажатая со всех сторон, она была как в ловушке, обреченная стать зрительницей предстоящего жуткого действа.

Только возгласы мэра, с важностью вышагивающего взад-вперед по помосту, слегка утихомирили кричащую, возбужденную толпу.

— Слушайте меня! Слушайте меня, добрые люди Данмоу! — Он хлопнул в ладоши, требуя внимания. — Успокойтесь и выслушайте меня!

Когда гомон толпы стих до негромкого ропота, мэр остановился и выпятил грудь:

— Сегодня прекрасный день для праздника…

— Чудный денек, чтобы покачаться в петле! — выкрикнул из толпы какой-то весельчак.

— Хорошо сказано! В самую точку! — поддержало его несколько голосов.

— Конечно, конечно! — Мэр еще раз жестом призвал к молчанию. — И скоро мы увидим, как кое-кто закачается. Но, по моему разумению, будет очень даже правильно, если я еще раз спрошу — не желает ли какая-нибудь парочка, чтобы сегодня их быстренько окрутили — по обычаю весеннего обручения? Если кто позабыл — напоминаю: эта женитьба не на всю жизнь, а только на один год и один день. — Мэр явно надеялся, что кто-нибудь польстится на такие заманчивые условия.

— Навязать себе на шею бабу даже на год и один день — это слишком долгой срок! — заржал стоявший поблизости парень с лицом вороватого хорька.

Тут же прозвучал ехидный отклик:

— Да рядом с тобой, Джон Финч, женщине и день покажется слишком длинным!

— О том и речь, — продолжил багроволицый оратор. — Издавна существует обычай, позволяющий мужчине и женщине в этот день заключить брак на время. Если они не подходят друг другу, то через год и один день могут пойти каждый своей дорогой. И никто ничего не теряет.

— Если не считать непорочности девицы, — пропищал чей-то голос из задних радов, и все расхохотались.

— А могу я менять жену каждый год? — поинтересовался еще один пропойца. — Я не прочь, чтобы каждый год мне согревала постель новая молодка.

— Как же, держи карман шире! Тут у нас любая девушка лучше возьмет себе в мужья кого-нибудь из этих висельников, чем такого, как ты, — осадила острослова какая-то женщина.

Толпа покатилась со смеху. На лице мэра изобразилась плутоватая улыбка.

— Свет еще не видывал, чтобы в Данмоу, в праздник Огузка и Грудинки, не обручилась ни одна пара. Девушки, как видно, не хотят попытать, счастья с кем-либо из наших бравых парней. Может быть, среди вас найдется такая, которая присмотрит себе муженька из числа тех, кому сегодня петля светит?

От этого неслыханного предложения толпа вновь разразилась криками.

— Кто ж пойдет за убийцу?

— Им всем место на виселице!

— Так-то оно так, но хорошая жена и мужу не даст сорваться!

— С постели не даст сорваться, это точно. А в чем другом…

— Ух, бабы хуже петли. Женить всех троих!

Розалинда стояла напротив мэра, безучастно глядя в пространство. Ей не было никакого дела ни до старинных обычаев простонародья, ни до предполагаемых женихов, которые все еще ожидали своей участи в повозке, стоявшей по другую сторону от помоста. Она хотела только одного — чтобы мэр прекратил валять дурака и покончил с этим делом. Тогда она сможет обратиться к нему за помощью.

— Хватит горланить! Пошумели — и будет! — закричал мэр, делая еще одну попытку овладеть вниманием публики. — Я только хотел, чтобы вы немного позабавились!

— Эй, послушайте, давайте сперва поглядим на товар! выкрикнула бойкая молодица, стоявшая за спиной Розалинды, Розалинда обернулась и с неодобрением покосилась на девицу; что за женщина могла хотя бы помыслить о подобном союзе? А на языкастую девицу уже обрушилась с упреками ее собственная мать.

— Стыд и срам, дочка! — прошипела почтенная матрона, угостив свое чадо увесистым подзатыльником.

— А из кого тут выбирать? — оскалилась провинившаяся крикунья, заслоняясь руками от материнских тычков. Где ей было устоять против разъяренной мамаши, которая ухватила дочь за косу и с позором поволокла через толпу? Не обращая внимания на поднявшийся вокруг них гогот, она энергично прокладывала себе путь через битком набитую площадь, причем каждый шаг сопровождался воплями упиравшейся девицы.

Когда они скрылись из виду, все снова повернулись к мэру, которого от смеха одолела икота. Чтоб справиться с ней, ему пришлось отхлебнуть добрый глоток эля из кожаного меха, подвешенного к поясу, и когда мэр снова обратился к народу, речь его была куда менее внятной.

— Ну так что, сударыни, желаете взглянуть на женихов?

— Да! — выдохнула вся площадь разом.

— Надо же поглядеть сначала, а потом решать, к чему их приговаривать — к петле или к женитьбе!

К крайнему неудовольствию Розалинды, все собравшееся общество, судя по всему, желало теперь, чтобы какая-нибудь незадачливая девица обручилась с одним из осужденных. Этому балагану никогда конца не будет, в изнеможении подумала она. Вдобавок ко всему, если так пойдет и дальше, мэр долго на ногах не продержится, и, когда она доберется до него, он будет уже мертвецки пьян! В отчаянии она огляделась по сторонам, прикидывая, нет ли поблизости еще кого-нибудь, облеченного властью и способного ей помочь. Однако, что еще хуже, вокруг не было ни одного трезвого человека! Каждый горожанин успел как следует накачаться вином или элем, воздавая дань ежегодному празднику, хотя имел довольно смутные представления о том, по какому поводу он, собственно, ликует и откуда взялся этот обычай. Так было всегда — так всегда и будет. И, следуя древней традиции, никто не упустил возможности напиться до одури, как, видимо, случалось всегда.

Розалинда попыталась выбраться из толпы, но от этой затеи пришлось отказаться. Потом из множества глоток вырвался протяжный крик, поразив измученную девушку жестокостью происходящего.

— На помост их! На помост!