Трудное примирение - Линн Грэхем

Неужели она надеялась сохранить душевное равновесие? Не почувствовать ничего к этому человеку, которого когда-то любила, чьего ребенка родила в ужасном одиночестве? Она поняла, почему выползла из его машины в таком смятении — ей пришлось бороться с собой и подавлять чувства, которые казались ей давно умершими.

Такого человека, как Люк Сантини, женщина может встретить только раз в жизни, и то если повезет. И после этого волей-неволей всех мужчин она будет сравнивать с ним. Она вдруг с ужасом поняла, что все годы с тех пор, как она покинула ту квартиру на Манхэттене, ни один мужчина не показался ей физически привлекательным. И для нее не было никакой жертвы в отказе от секса, который раньше значил для нее так много. Теперь же, после встречи с Люком, все переменилось.

Повисло долгое молчание.

— Cristo, сага! — произнес он тихим голосом. — О чем ты думаешь? У тебя такой вид, будто ты вот-вот грохнешься на колени и будешь молить об избавлении…

Она взмахнула ресницами.

— Правда?

Это называется — тянуть волынку. Что он здесь делает? Что ему от нее нужно? Когда он понял, что она врет? Господи, неужели он догадался, что у нее есть ребенок? Но каким образом? При мысли о том, что ей грозит, она побелела.

Не утруждая себя ответом, он подошел к двери в кухню, распахнул ее и заглянул внутрь. В полном замешательстве она наблюдала, как он повторил эту операцию со всеми остальными дверями, что смахивало на настоящий обыск. Кого он искал? Потенциальных свидетелей? Ее мифического мужа? Или ребенка? От страха ее прошиб пот. В деловом мире Люк был известен своим сверхъестественным чутьем. Он всегда замечал то, чего не замечают другие. Он легко догадывался о том, что хотели от него скрыть. Дай он себе труд сконцентрироваться и как следует пошевелить мозгами над ее исчезновением, он мигом бы вычислил, что она была беременна.

— Ты что, ради развлечения битых три часа таскала моих охранников по всему городу? — поинтересовался он сладким голосом, оторвав ее от панических мыслей.

— Я таскала?.. — О чем это он? Она недоверчиво уставилась на него.

— Да никто тебя не выслеживал, сага. Ты все та же. Бродила как во сне, так и норовя попасть под колеса. — Гибким движением он опустился в кресло и, сжав губы, обвел комнату взглядом. — Ни зелени, ни цветов, ни ярких занавесок с оборками… Либо ты живешь здесь совсем недавно, либо он подчинил тебя своему вкусу. Dio, он достиг куда большего, чем я…

Последнее, сказанное как бы в сторону, сбивало с толку не меньше, чем вся предыдущая речь. Она невольно покраснела, вспомнив его едкие замечания насчет ее старомодных предпочтений в ущерб сугубо современному стилю, который нравился ему. На нее нахлынули воспоминания, взбунтовавшаяся память подсовывала ей одно за другим — то ванную комнату со свечами, то кровать с балдахином, утопающую в кружевах…

Разница между ними доходила до смешного даже в таких пустяках. Трудно было найти двух более несхожих людей. Она мечтала о самых простых вещах — любви, семье, детях.

А Люк ни о чем не мечтал. Мечты не относились к миру реальности и потому не могли привлечь к себе его внимание. Он подчинил свою жизнь ритму карьерного восхождения. Достигал одной цели и устремлялся к следующей. Ему и в голову не приходило, что он может сорваться. Чтобы Люк добился меньшего, чем хотел, — такого и предвидеть было невозможно. Когда ее одолевали мысли о том, как мало добилась она в сравнении с тем, о чем мечтала, горечь в ней превращалась в камень обиды.

— Чувствуй себя как дома. — Этот сарказм был так на нее не похож, что Люк обернулся и в изумлении уставился на нее.

— Не надо так со мной разговаривать, — выдохнул он почти с угрозой.

— Я говорю с тобой так, как считаю нужным! — отпарировала она.

— Что ж, вольному воля, — сказал он. — Попробуй еще хоть раз!

— Сомневаешься? — Ее решимость проистекала из уверенности, что в этой квартире он не обнаружит ни самого Дэниэла, ни намека на его существование.

— На твоем месте я бы не стал рисковать, — ответил Люк. — Тебя подводит привычка ставить не на ту лошадь. Так что перевес всегда будет на моей стороне.

Она решительно вздернула подбородок.

— Я тебя не боюсь.

— И напрасно.

Сидящая в ней Жанна д’Арк ощутила удар по самолюбию.

— Ты что, пытаешься мне угрожать?

— Насколько мне известно, я никогда не пытаюсь угрожать кому бы то ни было. — Он произнес это с ужасающим спокойствием.

Она опустила голову.

— Мне нечего тебе сказать.

— Зато мне есть что.

— Я не хочу тебя слушать. — Она резко скрестила руки, чтобы скрыть, как они дрожат, и, повернувшись к нему спиной, уставилась в окно.

— Когда я разговариваю с человеком, я предпочитаю, чтобы он смотрел на меня, — насмешливо сказал Люк.

— А мне не хочется на тебя смотреть. — Она с ужасом поняла, что вот-вот разрыдается. Будь ее воля, она была бы отсюда в тысяче миль.

— С тех пор как я сюда вошел, я веду изумительную беседу с самим собой. — Саркастический намек на односложность ее реплик вернул на ее щеки столь недостающий им румянец. — Возможно, я взял неверное направление.

Набрав побольше воздуху, она выпалила:

— Я хочу, чтобы ты ушел.

Он вздернул брови.

— Ты к кому обращаешься, ко мне или к ковру?

Она обернулась, все до последней мышцы лица у нее напряглись, но она не произнесла ни слова, боясь, что голос у нее дрогнет, и не решаясь встретиться с ним глазами.

— Давай обойдемся без вымышленного мужа, чье имя тебе даже не сразу удается припомнить, — проворковал Люк очень миролюбиво. — Я не верю в его существование.

— Не знаю, с чего ты это взял. — Его слова застигли ее врасплох, и она с ужасом поняла, что ответила крайне неудачно, — чтобы сыграть убедительно, следовало выказать удивление и возмущение.

— С тобой я не хочу играть в эти игры. — Она съежилась под пущенным в нее пристальным взглядом, подчинившим ее своей воле. — Со всеми остальными — пожалуйста, но с тобой — нет. Я видел вас с Хантингдоном возле отеля. Ты, конечно, воображаешь, будто колечко может придать тебе видимость достойного положения. Чушь это! — категорически отрубил он.

Ее охватило отчаяние.

— Ты не так все понял.

— Вот как? Не думаю, — пробурчал Люк. — Не беспокойся, с ним все в порядке… хотя он летит в Германию заключать контракт, которого ему не видать как собственных ушей.

— Что-что?

— Мне кажется, на слух ты не жаловалась.

От невыносимого напряжения она словно окаменела.

— Что ты собираешься сделать с этим контрактом?

— Только немножко повлиять на его подписание, — отрезал Люк. — А моего влияния будет достаточно.