Орден Единства. Мастер кинжалов - Анастасия Евдокимова

Мы захватим города

Ради нашей мечты без труда.

Мы будем кричать, пока слепой не увидит,

Глухой не услышит.

Настало время свободы!

Мы принесём дождь в этот мир,

Мы зажжём пламя в нём,

Выстоим все перемены,

Но сами мы неизменны.

От всего веселья я быстро утомилась и уснула, положив голову на плечо Ламиата. Вскоре вокруг меня появилась какая-то дымка. Она обволакивала меня, заставляя прищуриваться, чтобы вглядеться в темноте и увидеть то, что скрывалось там. Что-то или кто-то стоял в углу пространства, где я находилась. «Я должна, мы должны…» — слышала я обрывки фраз, которые произносил женский мягкий, но властный голос. «Мне плевать на то, что происходит! Это не помогло никому! Я хочу вернуть всё!». Голос женщины стал переходить на крик и уже срывался в истеричном возгласе. Затем всё растворилось, и я провалилась в пустоту…

Проснувшись утром, первое, что я заметила, так это лежавшего рядом со мной Ламиата, причём мы крепко обнимали друг друга. Я ужаснулась такой картине и отсела, подобрав к себе колени. Я долго смотрела на его лицо, пока оно не стало казаться милым. Задумавшись, я стала перебирать его тёмные волосы, которые были очень мягкими. Внезапно мне подумалось, что я веду себя слишком распущено и, отдёрнув руку, начала заливаться краской. Как вообще так получилось? Пока мысли блуждали в моей тяжёлой голове, я почувствовала, как Ламиат начал ворочаться.

— Доброе утро! — улыбался мне Ламиат, щуря глаза и позёвывая. Когда он потянулся, то одеяло слегка сползло, оголяя его верхнюю часть плотной грудной клетки. На его теле были ровные кубики мышц, крупная грудь, а сбоку выразительная косая мышца, уходящая глубоко под ткань его брюк.

— Ты… ты… голый что ли??!! — покрывшись потом и покраснев, я отпрянула назад, пытаясь закрыть часть мужского тела.

— Спокойно, спокойно! — смеясь, он пытался поймать меня, а я нервно брыкалась, не даваясь в его сильные руки. — Ничего не помнишь что ли?

— Что? — я застыла от интереса, позволив Ламиату заключить меня в объятия. Затем сразу же оттолкнула его, посматривая на него большими и удивлёнными глазами. — Расскажи мне.

— Аха-ха-ха-ха! Чудесная Кана! — заливисто смеялся Ламиат, что его белоснежные зубы приятно сверкали. — Ты действительно ничего не помнишь?

— Нет… Так, погоди… а почему же ты без котты?… В моей постели… спишь…

— Ночью, когда мы сидели у костра, ты заснула у меня на плече; я отнёс тебя в твою же палатку, положил на кровать, накрыл пледом, собрался уже уходить, а ты: «Лам, останься со мной…». Ещё протягивала мне руку. Ну, я остался, сел рядом, взял тебя за руку. Мне стало жарко, и я снял котту, сел обратно, а потом видать заснул рядом с тобой.

— Вот оно ка-а-ак… — я всё ещё была в ступоре, пытаясь осознать слова Лама. — Почему ты заснул у меня?

— Я же человек, где хочу, там и сплю.

— Нет. Почему ты не пошёл к себе?

— Ты же сама попросила остаться.

— Ну… я же заснула.

— Не смог оставить тебя одну, — эти слова Ламиат сказал очень сладко, что мои коленки стали дрожать от наслаждения. Первый раз мне говорили такие слова… за исключением Рэн. Мысли о разлуке одолевали своим унынием, но я была уверена, что мы ещё встретимся, обязательно встретимся!

— О чём ты думаешь?

— Я? А! Я… о твоём обещании! О кинжалах!

— Ну, погнали! — Ламиат сбросил с себя плед, стал одеваться, а я с большим удовольствием смотрела на него. Затем мы вышли из палатки, оглядывая поселение. Некоторые жители уже бодрствовали. Умывшись, мы насытились фруктами с деревьев и направились к домне, рядом с которой лежали диоптазовые камни и инструменты.

— Возьмись за отливку лезвия, а я займусь рукоятью.

Лам начал нагревать форму для минерала, аккуратно концентрируя растворы окислительного яда, который добывали от полосатых гадюк. В это время я выковывала форму лезвий для будущих кинжалов, стараясь создать более удобное и элегантное оружие. Через несколько минут форма была готова: множество острых малых и больших зазубрин являлись главной ценностью лезвия. Лам всё ещё занимался отливкой рукояти, но в следующее мгновение она была готова: переплетённая диоптазовая лазурная нить плотно сидела на рукояти. У основания были соединены один нижний и два возвышающихся когтя, похожие на лапу морского дракона. Чуть ниже была круглая сквозная выемка, а на конце рукояти красовался яркий нефрит вместе с отходящими от него крыльями амфибии.

— Та-да-а! — Ламиат застыл в ожидании.

— Ооо! Какая красота, Лам! — я была в полнейшем восторге. — А что это за выемка?

— Это под душу, которую ты принесла с собой. Тебе поможет заточить её наш вождь. А нефрит на память.

— О, Ламиат! Ты просто чудо!

— Это ты чудо! Особенно мило смотрятся твои острые зубки, когда ты улыбаешься, поэтому делай это почаще! А теперь давай сюда лезвие, — он протянул мне руку, держа в другой руке рукоять. Отдав ему лезвие, я наблюдала следующую картину, которая заставила меня поддаться эмоциям ещё больше: Ламиат соединил рукоять с лезвием с помощью какой-то… магии что ли?! Две детали просто воссоединились, образуя желтоватый яркий шар. Издавши хлопок, рукоять и лезвие стали единым, целым элегантным кинжалом. То же самое Ламиат проделал и с другими заготовками.

— Лам, что это было? — восторженно глядела я.

— Это… магия! Представь себе! — так же восторженно ответил Ламиат.

— Я не думала, что у вас есть магия…

— Не у всех, конечно. У Ридласа, например, нет, а у меня есть. Это магия преобразования. Я могу воссоздать всё, что угодно, только дай материал! Понимаешь? — улыбаясь, объяснял Лам.

— Да… то есть, если я разобью зеркало, то ты сможешь восстановить его из осколков?

— Совершенно верно!

— Подумать только! Сколько живу с вами, а ещё ни разу не замечала такого…

— Это, на самом деле, действительно необычно. Мои родители не имеют волшебных сил, а вот дедушка, вождь Каслан, сильный маг. Ко мне передался этот дар через него, но я не развиваю особо свои магические силы, уделяю больше времени физической подготовке. Малика, кстати, тоже обычная. По крайней мере, я ещё ни разу не замечал за ней ничего подобного…

Ламиат показал мне ещё пару простых заклинаний и конечно же научил меня им. Заклинание «Живой источник» оживляло неодушевлённые фигурки животных и мифических существ, «Малая сущность» позволяло уменьшать