Предел мечтаний - Карла Кэссиди

— По-моему, вам совершенно не о чем беспокоиться. Он славный парнишка. Они с Джиной начали строить друг другу глазки с первого дня, как она стала работать в магазине. Дней через десять он стал провожать Джину домой. Приятно смотреть, как начинается такой роман.

Тэннер нахмурился и отхлебнул кофе.

— Джине еще рано иметь дело с мужчинами.

Колетта задумалась, затем кивнула.

— Да, я не была бы счастлива, если бы у нее завязалось что-то серьезное в таком возрасте. Мне кажется, для женщины важно твердо встать на ноги, укрепить свою независимость. Только после этого стоит думать о серьезных отношениях с мужчиной.

Тэннер изогнул бровь.

— Значит, этим вы и занимаетесь? Добиваетесь стабильной независимости, чтобы потом заняться личной жизнью?

— Я уже давно независима, — возразила Колетта. — И не испытываю ни желания, ни необходимости впускать в свою жизнь мужчину. Мне нравится зависеть только от самой себя.

— Должно быть, вам одиноко, — заметил Тэннер.

Нет, она не будет чувствовать себя одинокой, если у нее родится ребенок, которого она, возможно, уже вынашивает.

— Мне некогда быть одинокой.

— У нас в Фоксране вы показались бы... неестественной.

Колетта удивленно подняла глаза.

— Неестественной? Это еще почему?

Тэннер усмехнулся.

— В Фоксране большинство одиноких женщин хочет одного: найти хорошего человека. О независимости они не думают. Им хочется быть половинкой одного целого.

Колетта рассмеялась.

— Значит, они — заблуждающиеся души. Насколько я могу судить.

— Вы как-то сказали, что живете самостоятельно с восемнадцати лет. Довольно рано вы зажили по-своему.

— Если бы Лилиана могла, она бы устроила так, чтобы я была сама по себе еще шестилеткой.

— Лилиана?

— Это моя мать, — пояснила Колетта.

Тэннер откинулся на спинку дивана. Бежевая обивка подушек казалась идеальным обрамлением для его смуглого лица.

— Вы называете мать по имени?

Колетта кивнула.

— Мне было десять лет, когда она уговорила меня называть ее Лилианой. Ей не хотелось, чтобы люди знали, что у нее такая большая дочь.

— Итак, вы фактически лишились матери в десять лет. Как и Джина.

Это утверждение застало Колетту врасплох.

— Я никогда раньше об этом не думала.

— А ваш отец? Он умер?

— Представления не имею. Я никогда его не знала. Они с матерью не были в браке. Он оставил ее, когда мне было месяцев шесть. Воспитывали меня сменявшие друг друга «дяди». Моя мать из тех женщин, которые не бывают одинокими.

Тэннер допил кофе и с мрачным видом посмотрел на часы.

— Уже первый час. Что они там делают?

Он поднялся, подошел к окну и выглянул на улицу.

— Послушайте, Тэннер, Дэнни зашел за Джиной почти в девять часов. Они хотели поесть и сходить в кино. Так что вернутся они где-нибудь в час, не раньше.

Тэннер отвернулся от окна и взъерошил волосы.

— Вам известно, что Джине остался всего год до окончания колледжа? Она должна получить диплом учительницы.

— Нет, я не знала. Мне самой всегда хотелось закончить колледж и получить диплом. Может быть, еще кофе?

Ей подумалось: а понимает ли Джина, от чего сознательно отказывается в своем стремлении к свободе?

— Нет, спасибо.

Когда Колетта выключила кофейник и вновь повернулась к Тэннеру, то заметила в его глазах такой блеск, что ее сердце сбилось с ритма.

— Вы таращите на меня глаза, — почти беззвучно выдохнула она.

— Прошу прощения. — Тэннер сделал шаг к ней. — Просто я подумал о том, почему так беспокоился из-за этого свидания.

— И почему же?

Ей хотелось, чтобы он отошел. Ей хотелось, чтобы он приблизился. Воздух в комнате наэлектризовался, и между мужчиной и женщиной побежали искры.

— Потому что я знаю, что начинает твориться в голове у мужчины, когда рядом с ним оказывается красивая женщина. Потому что это самое сейчас творится в голове у меня.

Сердце Колетты вздрогнуло, когда Тэннер дотронулся указательным пальцем до ее щеки.

— Что — это? — шепнула Колетта еще тише.

Теперь палец Тэннера касался ее нижней губы. Колетта чувствовала, что у нее подкашиваются ноги.

— Сейчас мне хочется узнать, насколько чувствительна у тебя ямочка за ухом. — Его теплое дыхание ласкало ее лицо. — Хочется узнать, мягкая ли у тебя кожа и такие ли сладкие губы, как можно подумать.

— Есть один способ это узнать, — выговорила Колетта, сама не веря своей смелости.

Глаза Тэннера засверкали еще ярче, когда он понял, что услышал приглашение. И он не стал терять времени и втянул ее губы в свои. Его руки сжимали ее, и на какую-то безумную секунду она почувствовала себя защищенной так надежно, как никогда в жизни. Ее охватила радостная дрожь, когда она ощутила эротическое прикосновение его языка и тепло его дыхания возле уха.

— Колетта!

Тэннер и Колетта отпрыгнули друг от друга, когда в гостиной зазвенел голос Джины.

— Тэннер? Что ты здесь делаешь? — изумилась Джина, входя в кухню и переводя взгляд с брата на Колетту и обратно.

— Тэннер зашел узнать, вернулась ли ты. Мы попили кофе, поболтали немного. Кстати, кофе еще остался. Я его только что выключила. Он, наверное, еще теплый.

Колетта сознавала, что несет чушь, но думать могла только о том, не слишком ли заметно, что ее губы распухли.

— Нет, никакого кофе. — Джина подавила зевок. — Тэннер, как видишь, я цела и невредима, так что можешь возвращаться в гостиницу. А я пойду спать. А утром хочу поговорить с вами обоими.

Когда Джина вышла, Колетта плотнее затянула пояс халата.

— Говорила я тебе, что с ней все будет в порядке. А сейчас мне тоже нужно поспать.

Ей нужно, чтобы он ушел, нужно оказаться от него подальше. А хочется ей больше всего на свете, чтобы поцелуй повторился. И это ее пугает.

— Значит, увидимся завтра.

— Да, наверное.

Тэннер замешкался у двери, и Колетта поспешила сказать:

— Спокойной ночи, Тэннер.

Их взгляды не встретились.

— Спокойной ночи, Колетта.

Она заперла за Тэннером дверь и прислонилась к ней. Необходимо держаться как можно дальше от Тэннера Ротмана. Он опасен для всего, чего она достигла тяжким трудом. Он лишает ее силы взрослой женщины.