Слепая зона - Ольга Вечная

или иную сторону. Дорогая ровная.

— Жутко.

— Хочешь, отойдем к трибунам?

Качаю головой, и Егор удовлетворенно смеется.

Включается новый трек, и я немного расслабляюсь, но ровно до того момента, пока Смолин-старший опять не проносится мимо. Скорость и риск гипнотизируют, я пытаюсь представить действия Платона за рулем, его напряженный взгляд. Отчего-то так страшно, что он забудет затормозить, переоценит себя и... вылетит?

Кто-то протягивает стакан, и я вздрагиваю. Засмотрелась и забыла обо всем, а это Егор продолжает заботиться.

— Спасибо. Что это?

— Глинтвейн.

Он делает глоток, как бы демонстрируя, что ничего не подсыпано, и я смеюсь. Принимаю стакан.

— Согрейся.

— Прости. Я тебя знаю два дня.

— Все в порядке, я ж помню, что ты из Москвы, — вешает он здоровенный ярлык на столицу.

Я качаю головой. Пью еще.

— Дело не в этом. Но да, я за много тысяч километров от дома. Там у меня папа и старший брат, а тут... я, получается, одна.

— Больше нет. Смолины берут тебя под крыло.

Егор рассказывает немного о присутствующих, о гонщиках, празднике.

— …Сегодня любой желающий может приехать и погонять за наш счет. Фёдору бы такое понравилось.

— Это разве не опасно?

— Участвуют серийные тачки, неделанные, всё в рамках. — Он ловит мой взгляд: — Выходить из дома тоже опасно, мало ли что у соседа в голове, вдруг за кирпич схватится. На соревнованиях все иначе. Там по-взрослому. Я думаю, тебе понравится еще больше.

Участники заезда, обдавая ветром, делают еще один круг под яростные крики болельщиков.

— Я люблю звук, который издают тачки, — признаюсь громко.

Егор улыбается еще самодовольнее, словно похвалили именно его. Сердце замирает, застывает, вибрирует и ждет. Не смотрю на трек, смотрю на Егора, но сама уже кожей жду порыв ветра, ушами — рев движка. Ну где ты? Где?

«Сильвия» пролетает мимо, кажется, еще быстрее, чем раньше, и только после этого я выдыхаю.

— А ты будешь гонять сегодня? — перевожу тему.

— Если составишь компанию.

— Я?! Что? Не-е-ет, — быстро врубаю заднюю. — Я боюсь такое.

— Не доверяешь?

— Будем считать, я просто трусиха.

Народ почему-то начинает отвлекаться, оглядываться. Странно. Ведь гонщики вот-вот пойдут на предпоследний круг, развязка близка. Крики перерастают в ропот, меняют атмосферу, превращая ее из расслабленно-веселой в тревожную.

На парковке останавливаются три машины.

Диджей резко вырубает музыку. Тачки на треке ревут особенно громко, проносясь мимо. К нам подбегает Марсель и еще несколько парней.

Глава 9

— Агаевы. Да ла-адно, — тянет Егор и как-то сразу меняется, превращаясь из доброго весельчака в агрессивного задиру.

С таким бы я кататься ночью не поехала, поэтому делаю шажок назад.

— Этих-то мы и ждали. — Он даже руки потирает машинально, разминает плечи.

Сам-то в курсе, что к драке готовится?

— Я за битой, — коротко сообщает Марсель. Он немного картавит, и старается подбирать слова так, чтобы не произносить звук «р».

Нервно оглядываюсь по сторонам. Было бы проще, если бы ситуацию прояснил Смолин-старший, но он сильно занят, выжимая дурь из «Сильвии». Эти же и не думают разбираться.

— Платон их пригласил! — говорю я громко, мгновенно привлекая внимание, а вокруг собралось уже человек десять.

Какой Платон — уточнять не нужно, народ сразу понимает, о ком речь.

— Вон того, — невежливо показываю пальцем на неадеквата.

Мужик в ответ машет. Качаю головой.

— Он провоцировал Платона на дороге сегодня днем, чуть не устроил ДТП. И Платон сказал: «Хочешь погонять — приезжай на кольцо».

Егор ругается сквозь зубы, аж уши начинают гореть, и я отворачиваюсь. На меня смотрят, тогда представляюсь снова:

— Элина, мы с Платоном вместе работаем. — И добавляю: — А кто это вообще? Я третий день в городе, а тут такие страсти. Прям Монтекки и Капулетти.

Неадекватный опять машет, и кажется, опять именно мне. Поворачиваюсь к нему спиной. Парни усмехаются и одобрительно присвистывают.

— Тимофей Агаев и компания, — поясняет Марсель. — Слышь, Егор, у них весеннее обострение, прибыли за первой медпомощью. Надо оказать.

— Тимофей убил Федора на ралли, — выдает Егор. — Ему здесь не рады, особенно сегодня. Если Платон его пригласил, то я... оказал бы помощь и брату тоже.

Становится не по себе. Гонщики шумно тормозят, паркуются. Им вроде бы и хлопают, но как-то вяло. Все пялятся на гостей, теперь уже очевидно — званых.

Сердце уже не просто колотится, оно выдает сложные перевороты. С одной стороны, домой хочется, с другой, последнее, что я сейчас сделаю, — это вызову такси.

Смолин-старший ловко выпрыгивает из «Сильвии» и направляется к нам.

В белом спортивном костюме, белых модных кроссовках «Найк» прямо по весенней грязи шлеп-шлеп. В черном жилете и без шапки. Посмотрите только, какой модник, — глаз не отвести. По пути он быстро здоровается с желающими, кивает правда без улыбки, а как-то снисходительно, что ли. Рок-звезда.

Глаза закатываю.

Непременно бы выдала что-то насмешливое, жаль, не время. Градус напряжения зашкаливает, становится жарко, хотя мы на открытом воздухе и выдыхаем пар. Пальцы коченеют, и я делаю глоток глинтвейна.

Братья здороваются громким молчаливым рукопожатием. Смолин-старший удостаивает меня долгим серьезным взглядом. Посылаю в ответ улыбку — дескать, да, и тут я тоже. Он едва заметно, словно нехотя кивает: оставайся, раз приперлась, черт с собой.

Богическое гостеприимство. Я уже привыкла, что ртом дяденька не здоровается, поэтому не удивляюсь.

— Ты на хрена их позвал? — тут же накидывается Егор.

Платон отводит от меня глаза, причем как будто через силу. Внутри зачем-то екает, хотя я совсем не собиралась впечатляться.

— Кому-то щас череп проломят, сам отвечать будешь... Дядя Игорь, вы в курсе, что происходит?

Я оборачиваюсь и вижу мужчину хорошо за пятьдесят, который тоже участвовал в заезде. Он приехал последним. Стройный, хмурый. Квадратный подбородок, глубокие брутальные морщины и все такое. Максимально мужественный дед. Мой босс на него довольно сильно смахивает. Одет дядя Игорь, как и пристало, в черное. Пожимает руку Егору.

— Агаевы участвуют в ралли, — басит. — Будет полезно прикинуть силы. А ты опоздал на первый заезд, кстати.

Отдать Егору должное, он не кивает в мою сторону, пытаясь свалить вину. Лишь прищуривается и раздраженно качает головой, всем видом показывая, что думает насчет подобных экспериментов.

— Могли бы подождать пять минут.

Я пытаюсь понять: это