Весеннее пробуждение - Тери Дж. Браун

Ровена беспокойно заерзала:

– Уверена, что она тебя любит. Просто тетя не умеет открыто выражать свои чувства.

– Тем не менее с Колином у нее почему-то не возникает трудностей. По крайней мере, в большинстве случаев. Сейчас она, конечно, зла на него. – Элейн передернула плечами. – Давно пора перестать удивляться тому, что́ она говорит, но иногда мама застает меня врасплох. Какая глупость! Но хватит, я не собираюсь портить приезд любимого брата слезами о том, чего не изменишь. – Она взяла Колина под локоть, а другую руку протянула Ровене. – Пошли, найдем спиртное и выпьем за моего брата – самого симпатичного подпоручика Первого драконьего… или драгуньего.

Ровена встала и взяла протянутую руку. Молодые люди зашагали по широкой ухоженной лужайке к стеклянным дверям зимнего сада.

– Ты приедешь на свадьбу? – обратилась она к Колину. – Иначе придется искать замену, но, боюсь, мисс Аннализе Уоткинс это придется не по вкусу.

– Не беспокойся. Родители не позволят мне пропустить свадьбу. Ни твою, ни мою собственную.

Элейн потрясенно остановилась и стукнула брата кулачком по плечу:

– Ах ты жук! И кто невеста?

Колин со смехом вырвался:

– А ты не догадываешься? Аннализа, кто же еще!

– Когда вы успели? Вот хитрюга, она и словом не обмолвилась! – поразилась Ровена.

Элейн радостно взвизгнула:

– Обожаю Аннализу! В любом случае я рада, что ты не сделал предложение Дафне. – Элейн сморщила носик при упоминании фаворитки Каверзного комитета.

– Дафне? Ну уж нет. На таких барышнях не женятся. К тому же матушка от нее бы и косточек не оставила.

– И когда ты собираешься сообщить родителям?

– Отцу я уже сказал. Это одна из причин моего приезда. Он считает, что известие о помолвке смягчит гнев мамы.

– Вряд ли что-то способно ее задобрить.

Реплика Элейн прозвучала сухо, но Ровена уловила затаенную обиду. На миг Ровена задумалась: а как сложились бы ее отношения с матерью? Та умерла вскоре после рождения Виктории, так что от нее остались лишь смутные воспоминания, но Ровена хорошо знала отца, а его избранницей могла стать только любящая, особенная женщина. Сердце сжималось от боли за кузину, даже радость за Колина несколько поугасла.

– И когда вы планируете свадьбу?

– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Мы с Аннализой предпочли бы обойтись без пышной церемонии, но ты же знаешь маму. Она будет настаивать, а мы не хотим ждать. После начальной подготовки меня переведут в Индию, и лучше бы обвенчаться до отъезда, чтобы Аннализа могла переехать ко мне, как только приведет в порядок дела. – Колин остановился и посмотрел на Ровену умоляющим взглядом. – Может, вы с Себастьяном согласитесь на совместную свадьбу?

Элейн восторженно ахнула и тут же зажала рот рукой с таким потешным выражением лица, что Ровена невольно рассмеялась.

– Чудесно! – сказала она. – Мы пойдем к алтарю все вместе! Конечно, надо еще спросить Себастьяна, но мне кажется, он не станет возражать.

Колин с чувством сжал ее руку:

– Спасибо, Ровена! По времени подходит просто изумительно. И, что самое замечательное, свадьба готовится с размахом, так что мама не будет чувствовать себя обделенной.

На радостях Элейн, идущая между ними, исполнила джигу:

– Нет, самое замечательное то, что мама на время забудет обо мне. Ха! – Она взяла под руки Колина и Ровену. – Давайте скорее позвоним Аннализе и обрадуем ее хорошими новостями. Пусть тоже приезжает – будем вместе составлять планы!

Из зимнего сада, где как раз накрывали к полуденному чаю, донесся крик и звон разбившейся чашки.

– Прощай очередная горничная, – отметила Элейн. – Матушка терпеть не может, когда бьют фарфор.

Но тут в воздухе повис тонкий вой, от которого у Ровены упало сердце. Все трое ускорили шаг, влетели через открытые настежь двери в зимний сад и, как один, пораженно замерли при виде представшей сцены.

Ровена с трудом верила своим глазам. Всегда хладнокровная, суровая и невозмутимая, тетя Шарлотта безвольно висела в объятиях мужа, а из ее открытого рта вырывались нечленораздельные причитания.

Заметив молодых людей на пороге, графиня укоризненно вскинула руку.

– Глупый мальчишка! – закричала она сыну. – Глупый, глупый мальчишка!

В комнату вбежала Гортензия, личная камеристка тети Шарлотты, и бережно подхватила графиню под локоть.

– Отведите госпожу наверх, – приказал дядя Конрад. – Я скоро зайду ее проведать. Если потребуется, накапайте немного настойки опия.

– Не поможет, ничто не поможет, – рыдала леди Саммерсет, пока камеристка чуть ли не силой выводила ее из зимнего сада.

Неведомо откуда возникла потрясенная служанка и принялась убирать с красных плиток пола осколки.

Ровена чувствовала, как рядом дрожит Элейн, Колин побелел как полотно. Они еще никогда не видели, чтобы графиня Саммерсет потеряла самообладание. Ни разу.

– Это из-за моей свадьбы? – встревоженно спросил Колин.

Дядя Конрад покачал головой, и Ровена заметила, что на его лбу блестят капельки пота.

– Нет. Я сообщил твоей матери кое-какие новости, но не думал, что она так тяжело их воспримет. Даже не подозревал.

Голос графа прервался, и Элейн ринулась к отцу:

– Что случилось?

Только сейчас Ровена заметила, что лорд сжимает в кулаке скомканный лист бумаги. Девушка не отрываясь смотрела на белый краешек в его руке, пытаясь угадать страшные новости, которые довели тетю до истерики и отпечатались на лице дяди суровой покорностью судьбе.

Граф Саммерсет разжал кулак и тоже посмотрел на бумагу:

– Мы только что объявили войну Германии.

Ровена вытянулась, Элейн потрясенно охнула. Колин застыл, как статуя.

Даже служанка, на коленях собиравшая осколки чашки, замерла и подняла голову.

– Зачем мы это сделали? – наконец выговорила Элейн.

– Лейни, разве ты не читаешь газеты? Австрия объявила войну Сербии. Германия вторглась в Бельгию. Все это один запутанный клубок разных коалиций. – Колин повернулся к отцу. – Не думал, что Германия выступит против Бельгии.

Ровена смотрела то на дядю, то на кузена. В груди нарастал ужас.

– Я думала, Бельгия объявила нейтралитет, – сказала она.

Дядя кивнул, глядя перед собой потухшими глазами:

– И все страны посыпались, словно карточный домик.

Элейн повернулась к брату, страх и смятение омрачали ее милое лицо.

– И что теперь будет? Ты не поедешь в Индию? Я ничего не понимаю…

– Я должен вернуться в Лондон, – обратился к отцу Колин. – Пока не могу сказать, куда меня определят. Если начнется мобилизация, Первый драгунский, скорее всего, отзовут из Индии.