Король Лир. Антоний и Клеопатра - Уильям Шекспир

А то, что нужно… Терпенья, небо! Мне терпенье нужно. Смотрите, боги! Бедный я старик, Я удручен годами, ими презрен. Раз дочери сердца восстановили Против отца, да не снесу обиды Безропотно. Внушите правый гнев, Не допустите, чтоб слезою бабьей Мужские щеки пачкались. – Нет, ведьмы, Я отомщу обеим вам жестоко. Мир содрогнется!.. Я еще не знаю, Что сделаю, но сделаю такое, Что страшно станет. Думаете, плачу? Нет, не заплачу: Причин для слез немало, но пусть сердце В груди на части разобьется раньше, Чем я заплачу. – Шут, я помешаюсь!

Уходят Лир, Глостер, Кент и шут.

Корнуол

Уйти и нам! Близка гроза.

Слышна буря.

Регана

Дом невелик, и старику со свитой Не уместиться в нем.

Гонерилья

Сам виноват. Он сам бежал покоя, – Пусть платится за глупость.

Регана

Его я с радостью бы приняла, Без свиты только.

Гонерилья

Да, и я, конечно. Но где же наш лорд Глостер?

Корнуол

Со стариком пошел. Да вот и сам он.

Входит Глостер.

Глостер

Король совсем взбешен.

Корнуол

Куда ж поехал?

Глостер

Велел седлать коней. Куда, не знаю.

Корнуол

Пускай идет, куда глаза глядят.

Гонерилья

И отговаривать его не надо.

Глостер

Увы, стемнеет скоро; сильный ветер Так и свистит; на много миль вокруг Нет ни куста.

Регана

О сэр, таким упрямцам Несчастья по их собственной вине Уроком служат. Затворить ворота! При нем ведь все отчаянные люди. Подговорить его легко, охотно Он поддается. Надо опасаться.

Корнуол

Ворота затворить! Какая ночь! Права Регана. Ну, идем от бури.

Уходят.

Действие III

Сцена первая

Степь. Буря с громом и молнией. Входят Кент и придворный с разных сторон.

Кент

Кто, кроме бури, здесь?

Придворный

Тот, чья душа, как буря, неспокойна.

Кент

Я узнаю. Король где?

Придворный

В борьбе с разбушевавшейся стихией Он просит ураган сдуть землю в море, Чтоб волны хлынули из океана И залили ее. Рвет седины. Их на лету степной хватает ветер И крутит их, а Лиру нипочем. И в человечьем малом мире спорит С дождем и ветром, что навстречу хлещут. В такую ночь, когда медвежья матка Не вылезет, ни лев, ни волк голодный, Он с непокрытой головою бродит И ставит все на карту.

Кент

Кто при нем?

Придворный

Один дурак, старающийся шуткой Смягчить обиды горечь.

Кент

Я вас знаю И потому могу доверить вам Я тайну важную. Есть нелады, Хотя до сей поры их и скрывают Искусно, меж Корнуолом и Альбани. У них есть слуги (у кого их нет Из тех, кто вознесен на высоту?), Что сообщают сведенья Французу О нашем государстве, недовольстве Меж герцогами и тугой узде, Которою так накрепко обуздан Король наш добрый, о таких секретах, Которым лишь образчики – все это. Но верно, что из Франции войска Пришли в страну раздробленную нашу – По недосмотру нашему, все вышли В главнейших гаванях – и уж готовы Знамена развернуть. – Теперь о вас. Коль вы меня доверием дарите, Спешите в Довер[2]; там людей найдете, Что будут благодарны вам за вести О дикой и плачевнейшей судьбе, Что короля постигла. Я – дворянин по крови и рожденью, И, зная вас, я доверяю вам Такое порученье.

Придворный

Потом поговорим об этом.

Кент

Нет. И в подтвержденье, что я значу больше, Чем вид имею, вот вам кошелек. Что в нем, возьмите. Встретите Корделию (Что неизбежно) – покажите ей Вот этот перстень, и она вам скажет, Кто встречен вами был. – Какая буря! Пойду за королем.

Придворный

Вот вам рука. Еще что сообщите?

Кент

Немного, но важнейшего значенья, – Когда отыщем короля… Идите Туда вы, я – сюда. Кто первый встретит, Другому крикнет.

Уходят в разные стороны.

Сцена вторая

Другая часть степи. Буря продолжается. Входят Лир и шут.

Лир

Дуй, ветер, дуй! Пусть лопнут щеки! Дуй!

Вы, хляби и смерчи морские, лейте!

Залейте колокольни и флюгарки!

Вы, серные и быстрые огни,

Дубов крушители, предтечи грома,

Сюда на голову! Валящий гром,

Брюхатый сплюсни шар земной, разбей

Природы форму, семя разбросай,

Плодящее неблагодарных!

Шут

Да, дяденька, в сухом месте святая вода угодников лучше, чем на дворе такой ливень. Дяденька, попросил бы ты прощенья у своих дочек. Такая ночь не жалостлива ни к умникам, ни к дуракам.

Лир

Рычите вволю! Плюй, огонь! Лей, дождь!

Ни гром, ни дождь – не дочери мои:

В жестокости я их не упрекну;

Им царства не давал, детьми не звал, —

Повиноваться не должны. Валяйте ж

Ужасную потеху! Вот стою я:

Больной, несчастный, пре́зренный старик,

Но вы, прислужники и подлипалы

У дочерей-злодеек, с ними вместе

С небес разите голову седую

И старую, как эта. О, о срам!

Шут

У кого есть дом, чтобы укрыть в нем голову, у того голова в порядке.

Ширинка ищет дом,

Головка не находит,

Овшивеет потом

Да нищих поразводит.

Кто палец на ноге

Заставит сердцем биться,

Мозоль натрет себе,

С покойным сном простится.

Потому что не было еще хорошенькой женщины, которая не делала бы гримас перед зеркалом.

Лир

Нет, я хочу быть образцом терпенья. Молчать я буду.

Входит Кент.

Кент

Кто это?

Шут

Ей-богу, его величество и ширинка, то есть умник и дурак.

Кент

Увы, сэр, здесь вы? И любитель ночи

Такую ночь невзлюбит. Эти тучи

Пугают подлинных ночных бродяг,

В пещеры их гоня. Насколько помню,

Таких полос огня, раскатов грома

И завыванья ветра и дождя

Не слыхивал. Природа человека

Не трепетать не может.

Лир

Пусть же боги,

Гремящие над нами в вышине,

Врагов своих отыщут. Трепещи

Ты, чьи преступные деянья скрылись

От правосудия; руки кровавой

Не выставляй. Клятвопреступник, лжец,

Кровосмеситель тайный, содрогнитесь.

Ты, кто под внешностью благопристойной

Таил убийства замыслы, откройся.

Отбросьте прочь притворство и взывайте

О милосердье. Предо мной другие

Грешней, чем я пред ними.

Кент

Он без шляпы!

Мой добрый государь, здесь недалеко

Шалаш есть, чтоб укрыться вам от бури.

Побудьте там, а я вернуся к дому,

Что тверже камней, из которых сделан,

Где я просил за вас еще недавно

И где мне отказали, – я вернусь

И силою принять заставлю.

Лир

Ум

Мешается. Пойдем. Что, друг, ты зябнешь?

Я тоже зябну. Где же тут солома?

Как странно действует необходимость:

Пустая вещь – в цене. Идем в шалаш твой.