Ртуть и соль - Владимир Кузнецов

– Все. Пришли.

Эд оглядывается. Слева стена тянется еще на метров пять, оканчиваясь углом. Справа, шагах в трех, к ней вплотную пристроен какой-то дом в три этажа высотой и совсем без окон. Этот угол засыпан целой горой хлама – гниющих отбросов, тряпья и еще черт знает чего.

– Ворота там, – указывает Салли налево.

Эд кивает. Одна из мин должна открыть банде проход, две другие – устроить мясникам теплое приветствие.

Минирование ворот – самая легкая часть. Ворота – две железные створки на тяжелом засове, висящие на кирпичных столбах. Эд ставит мину под одним из столбов, проводит шнур за угол.

– Зажжешь сразу после того, как услышишь взрывы внутри, – говорит он чичестеру с порванной ноздрей. – Или когда увидишь Однада с парнями.

Теперь начинается настоящее веселье. Никакого плана скотобоен у чичестеров нет – только рассказы пары пойманных мясников. Но сначала стена – четыре метра кирпича, перекрывших путь.

Салли взбирается наверх по куче отбросов, временами проваливаясь в них почти по колено. Чичестеры специально собрали эту кучу здесь, и в основе ее были обычные бочки для масла, но маскировка чертовски убедительна – Эда тошнит от одного только вида этой кучи. Краб, второй чичестер, подает Салли ящик.

– Давай, жонглер, – хлопает он Сола по спине. – Чего встал?

Под ногами мерзко хлюпает, подошва скользит. Черный Салли подхватывает Эда за руку, но помощи тому не требуется – еще секунда, и он взлетел бы на стену, лишь бы не оставаться по колено в этой дряни.

Салли уже внизу, принимает ящики. Эд спускается следом, спустя несколько секунд к ним присоединяется Краб. Темнота вокруг непроглядная, в горле першит от запаха тухлых потрохов.

– Куда теперь? – шепчет Эд.

– Сейчас свет должен гореть только в раздевалке, – сплевывает Салли, – найдем.

Они крадутся мимо огороженных загонов, смердящих ям и длинных рядов бочек. Чертовы скотобойни кажутся Солу бесконечными – за очередным ангаром всегда вырастает следующий, такой же темный и пахнущий запекшейся кровью.

– Пришли, – дергает его за рукав Черный Салли. Другой рукой он указывает на деревянное здание в два этажа высотой. Окна подмигивают желтоватым газовым светом, в них то и дело мелькают мужские силуэты.

– Ставим мины под дальний правый и ближний левый углы, – шепчет Сол. Вообще, в подрывном деле он не смыслит ровным счетом ничего, но такая расстановка кажется ему логичной. Была мысль швырнуть одну из мин внутрь через окно, но окажись потолки высокими, а комната – просторной, взрыв оказался бы просто дорогим фейерверком.

– Смотри-ка, что я нашел, – Краб стоит чуть позади у трех бочек, приставленных к стене котельной.

– Чего там? – Черный Салли корчит недовольную гримасу, подходя к чичестеру.

– Керосин, – криво ухмыляется тот. – Можно плеснуть на стены. Добавить огоньку.

– Хорошее дело, – кивает Салли, одобрительно хлопнув по плечу Краба. – Только не на стены. Еще услышат. На землю под самый краешек. От взрыва загорится, а дальше эта деревяшка сама займется. Жонглер, ты к левому углу, я к правому. Краб, ты займись керосином. Только тихо, понял?

Они расходятся. Эд устанавливает свой ящик, аккуратно разматывает фитиль. Изнутри доносятся хриплые голоса – пара мясников совсем рядом, прямо за стенкой.

– Это что еще за блоха?

– Крысеныш пытался залезть в бочку с солониной.

– И на кой черт ты притащил его сюда? Всыпал бы и выкинул за ворота.

– Чтобы опять залез?

– Надо бить так, чтоб лезть уже неповадно было. Ты что, не женат?

Настороженный разговором, Эд ползет вдоль стены к низкому подоконнику. Аккуратно приподнявшись у угла рамы, он заглядывает внутрь.

В небольшой каморке на стене висит керосиновая лампа. В ее свете видно, как два здоровых парня стоят над лежащим на полу ребенком лет десяти. Настолько грязным и оборванным, что не понять, мальчик это или девочка.

Мясник пониже с уродливой дырой вместо левого глаза пожимает плечами.

– Не. Моя невеста умерла от чумы, пока я служил на Суллоне.

– Ты что, служил? Не ври! – хохочет второй, хлопнув себя по массивному брюху.

– Черта бы мне врать? Меня продал на корабль родной отец, чтобы расплатиться с карточным долгом. Мне тогда четырнадцать было. Моя Пеги обещала ждать… Дождалась.

– Скажи спасибо, что сам живой вернулся. И почти целый, при ногах и руках. А глаз – это что. Глаза два.

Низкий набычивается:

– Что-то ты со своими расставаться не спешишь…

– Ну-ка тихо! – сует ему под нос здоровенный кулак второй. – Лучше давай думать, куда денем твоего крысенка…

Эд колеблется всего мгновение. Оборвав фитиль своей мины почти под край, он выглядывает из-за угла. Черный Салли и Краб уже закончили – они ждут его сигнала. Эд взмахивает рукой, Салли достает трут и огниво.

Где-то внутри кто-то рассудительный с ужасом кричит Эду, что его план – чистое самоубийство, только «глас разума» некогда слушать. Времени слишком мало.

Вернувшись к своей мине, он распрямляется, с силой швырнув кусок кирпича в окно. Звон стекла сопровождается ругательствами мясников, которые становятся только громче, когда Эд запрыгивает на подоконник.

– Чичестер! – орет одноглазый.

Эд тут же валит его, со всего маху залепив дубиной в висок. Второй достает Сола кулаком в челюсть – удар такой, что в глазах на секунду темнеет. Эд отвечает вслепую, попав мяснику по руке. Тот вопит, отпрыгивая. Второй удар, уже выверенный, идет в голову. Мясник отскакивает, затем разворачивается и, распахнув дверь, выбегает из комнаты. Сол его не преследует – подхватив ребенка, он невероятным прыжком выскакивает за окно.

Взрыв прижимает Эда к земле, сдавливает уши. Ребенок в его руках испуганно кричит. Поднявшись, Сол ползет к мине, чиркает зажигалкой. Упрямая поделка китайцев никак не желает работать – только на четвертый раз вспыхивает язычок пламени и фитиль, дымя и плюясь искрами, загорается. Эд подхватывает ребенка и бросается прочь так быстро, как только может.

Его мина взрывается одновременно с той, что заложили на воротах. Через мгновения сквозь крики раненых и треск пожара слышатся дикие вопли чичестеров. Сол прислоняется к стене, парнишку в его руках бьет крупной дрожью.

– Тише, тише, – шепчет Эд, не замечая даже, что говорит по-русски. – Все хорошо.

Он бежит к воротам, стараясь избегать освещенных пожаром участков, держаться в тени зданий. У развороченного взрывами дома уже завязалась жестокая драка: чичестеры избивают оглушенных взрывом мясников. Над воплями дерущихся необычайно громко звучит голос Медного Когтя:

– Уиншип! Уиншип, ты слышишь меня, коровья башка?! Это я, Нодж Однад! Я пришел научить твоих парней вежливости!