Власти твоей нет надо мной - Александра Питкевич

– Нет, хозяин.

– Странно даже. Я спрашивал у Кета, так он говорил, что его последняя почти две недели рыдала. Оттого, что попала не в самый богатый дом,– я не смог сдержать улыбки, вспоминая, сколько именно золота и камней хранится в подвалах друга. Блондин был тем еще барахольщиком, собирая побрякушки со всех окрестных миров. Исключительно ради эстетического удовлетворения.

– Прошу меня простить, хозяин, но Мастер Кетудриавиль тот еще шутник. Я видел, как его поместье выглядело в тот год.

– Не без этого,– кивнул, вспоминая мрачную атмосферу старого замка и плотную паутину от потолка до самого пола в коридорах. А его иллюзии привидений чего стоили? Кет угрохал на них не один вечер, пытаясь добиться достоверности. Жаль, что девица оказалась куда более меркантильна, чем впечатлительна. Страх прошел дня через три, а затевать что-то серьезно другу было откровенно лень.

– Так что станем с ней делать, хозяин? – Мукеш переступил с ноги на ногу, явно не найдя ответа на этот вопрос самостоятельно. То, что мне девушка не нужна в качестве постельной грелки он, конечно, знал, но и избавиться от нее до Бьялтинна невозможно.

Люди помогали поддерживать равновесие в Темную половину года. Наш мир слишком подвижен, слишком зависим от настроений, а таки  грубые и слабовосприимчивые создания стягивали на себя часть энергии, что витала в пространстве. При  этом сами получая немало пользы. Я слышал истории, в которых некоторый из наших гостий даже излечивались от страшных, по  их меркам, недугов.

Жаль, что такой способ работал только полгода, не больше. Дальше люди менялись, слишком уж пропитываясь духом Ша.

– Пусть, как ты и хотел, прибирается в доме. Здесь столько листьев, что ей как раз до праздника хватит. Только скажи, чтобы зеркала не трогала.

– Слушаюсь, хозяин.

– И на глаза пусть сильно  не показывается. Не люблю посторонних в моем доме.

Гости тут бывали редко, уж очень многие пытались как-то повлиять на мои решения. Потому и поместье стояло на отшибе. Вот только в этот раз это не помогло, а скорее наоборот, сыграло злую шутку.

Пустить проход через озеро.

Это же и придумать не так просто, не то, что провернуть. Да  там и воды-то, с наперсток. Не озеро, а так, пруд скорее.

– Хозяин?

– Говори,– я скривился.

Мукеш очень редко решался нарушить мой покой. И обычно это происходило тогда, когда сам гоблин уже не мог решить вопрос.

– Ей же надо правила пояснить как-то? – гоблин, вжав голову в плечи, отступил на шаг к двери.

– Какие именно?

– Про подарки, про ее место?

– Вот ты и поясняй, если хочешь. По мне, пусть дома сидит и не высовывается. Можешь ей книги показать из девичьей библиотеки. Или нитки для вышивания дать. Чем еще они заниматься должны? Меня только не втягивай.

– Слушаюсь.

Вот уж на самом деле, мне не было интереса до этой «Хлои». Если бы не мое отношение к людям, запер бы где-то в башне, как некоторые особые оригиналы делают, и забыл до весны.

Другие же из моих сородичей рассматривали людей как новые, редкие игрушки, которые можно гнуть до предела или использовать по своему настроению. Через месяц, через два, все равно станет ясно, кто из девушек лучше всего помогает равновесию. Вот тогда одну-две можно будет сломать. За ненадобностью.

Я скривился.

Сидр вдруг показался кислым от этих воспоминаний. Свернутые шеи, изуродованные тела. Некоторые из Ша вовсе не отличались добротой или осторожностью в обращении с людьми. И все равно, каждый год из Камьеледаля к нам пыталось попасть куда больше девушек, чем требовалось.

Золото. И сказки про то, что можно получить крылья.

Наивные дурочки, пытающиеся сбежать от простой жизни.

«Зеленый побег». Хлоя.

Это же надо было попасть в наш мир с таким именем? Хорошо, что не «цветущая слива» или «благоухающая глициния», как моя сестра. Вот была бы умора.

И все же, кто так сильно хотел мне насолить, что сунул ее через игольное ушко?

**

Слезы высохли, а на сердце стало немного легче. Глубоко вздохнув, я уже куда спокойнее разобрала оставшиеся пряди, сплетя их в тугую косу.

С дерева, шатра из лепестков, под которым я сидела, сорвалось несколько ярких пятен. Кружась и медленно опускаясь к земле, они отвлекали от грустных мыслей.

– Ничего. Все не так плохо,– я попыталась растянуть губы в улыбке, зная, что иногда можно настроить сперва тело, а потом уже и голова подтянется.

Только уголки рта все время норовили опуститься, никак не желая слушаться.

Решив, что на сегодня все же довольно стенаний, и слезами я себе не помогу, бодро вскочила со скамьи, готовая заняться чем угодно, только бы отвлечься. Голова тут же закружилась, показывая, что не стоит так торопиться.

Несколько раз глубоко вздохнув, успокоив дурноту, я двинулась к дому, с сожалением покидая этот укромный уголок. Может, стоило побыть здесь еще немного, но предчувствие, что меня могут оставить без обеда, подгоняло.

Мукешь не выглядел таким уж добряком, а местный хозяин меня просто-напросто пугал до дрожи в коленках.

– Что пришла? – гоблин рассматривал ползущие из стен лианы в главном холле.

– Так уборку делать надо,– несколько растерянно произнесла, не зная, с чего начать.

– И? Надо – начинай,– махнул дворецкий рукой, словно ему было все равно.

А затем, не поворачиваясь ко мне, стал медленно водить пальцами в воздухе, словно перебирал струны арфы. Длинная,  толщиной  с мою руку лиана ожила и поползла по стене, как змея.

Тих охнув, я отскочила подальше от этого безобразия, за что тут же удостоилась громкого шиканья.

– Не шуми! Если напугаешь разбуженную ветку она может перестать цвести,– строго проговорил Мукеш, заставляя лиану переползти с балкона на  перила лестницы. Там она на самом деле смотрелась лучше. Если бы не сам процесс перемещения.

– Извините, –тихо пискнула, зажав рот рукой и во все глаза пялясь на происходящее.

– Чего стала-то? Хочешь убираться – убирай.

– А щетки, швабры?

– В кладовой,– гоблин, кажется, устал отвечать на мои вопросы. Или «оживление» лозы оказалось делом непростым, но я вдруг очень ясно почувствовала, что конкретно тут  не рады.

Не желая больше никого нервировать, я медленно отступила в коридор, раздумывая, где именно искать кладовку для швабр. И едва не упала, запнувшись обо что-то невидимое. В нос тут же ударил характерный аромат.

– Корица! – пространство под ногами немного завибрировало, окрасившись искрами и завихрениями. – Ты мог бы не спать в коридорах? Так и убиться недолго.