Голод Рехи - Мария Токарева

даже не вспомнил бы, в чьем голосе улавливал подобные ноты. Впрочем, от жалости он только зверел. В селении тоже кто-то периодически жалел избитого «сироточку», а потом другие снова пинали и кусали, а нежданные спасители словно бы делали только хуже своим снисхождением.

«За что прощать-то? Я зла не держу. Зачем мне еще какое-то зло, если я держу меч?» – мысленно ухмыльнулся Рехи, вспоминая, как научился давать сдачи. Впервые по молодым клыкам получил эльфеныш старосты общины. И с тех пор Рехи не нуждался в жалости, кто-то его ненавидел, кто-то презирал, но только не жалели. А задиристый эльфеныш с тех пор получил прозвище Одноклык. Теперь он тоже погиб, как и остальные, превратился в воспоминание. Впрочем, и от жизни Рехи остались лишь образы прошлого и дорога. Бесконечная дорога.

– Прости за твою жестокость. Иди! – вдруг ударило по ушам громогласное восклицание, хотя тон словно бы и не повышался.

Через миг существо исчезло, унеслось куда-то за горизонт мерцающей точкой, зато Рехи ощутил непонятную легкость во всем теле, хотя раны еще болели, но уже не тянули к земле. Кажется, его странствие не заканчивалось в самом начале, словно кто-то задался целью испытать его. Но становиться чьим-то слугой не хотелось, в этом мире давно уже не осталось господ и подчиненных.

«Ящеры трехногие, призраки помогают… Вроде бы. Или что это было? Ладно, я могу идти – уже легче, уже лучше», – заключил Рехи, приторочив меч обратно к поясу. Силы чудесным образом вернулись, но не настолько, чтобы перестать чувствовать голод. Что ж… ему велели идти. Но дух свободолюбия не позволял слушаться прямых приказов, поэтому ближайшей целью виделись поиски еды.

Рехи направился в сторону знакомых скал. Они вырисовывались изломом неровных линий, словно чей-то гигантский перебитый хребет, а тучи клубились у ребер-вершин алыми клоками развороченных мышц. Там всегда охотились люди, там же располагались гнезда постылых ящеров. И уж с кем столкнешься – с отрядом людей или сворой ящеров – распоряжалась только судьба, в которую Рехи не верил.

Он шел наудачу, ведь все равно предстояло найти проход к горной тропе, чтобы как-то преодолеть перевал и пересечь каменистую долину. Только бы встретились в пути до Цитадели еще хоть какие-нибудь поселения «пищи»! Опыт подсказывал, что мир не сошелся клином на паре деревень, где-то еще селились и люди, и эльфы. Вряд ли все общины ринулись к несуществующему Последнему Бастиону и сгинули в пути. Да, хорошо бы, если не ринулись. Все это россказни про крепости со знаниями древних – глупые сказки, будоражащие воображение. Зато Цитадель реально торчала вдали на горе, и от нее исходил мутноватый красный свет, зловещий и манящий одновременно.

«Интересно, как вообще выглядели эти старые крепости? „Кре-пость“, „ци-та-дель“ – странные слова. Я помню только обломки», – думал Рехи, пока ноги медленно несли вперед, поднимая облачка пыли.

По-прежнему со всех сторон давила тишина, да так, что дух воина просил встречи пусть даже с врагами, а то вздохи ветра навязчиво напоминали о брошенных в разоренной деревне телах. Но умный хищник внутри подсказывал, что хватит еще на его долю опасностей и кривых дорожек. Порой лучше наслаждаться мертвенной тишиной. Да не удавалось: на сердце камень лежал не меньший, чем встречавшиеся вокруг валуны, покрытые трещинами.

И все-таки никогда тишине не удавалось воцариться безраздельно: вечно что-то перешептывалось, постукивало, поскрипывало – где-то падали камни, где-то ветер перетирал черный песок, просеивал песчинки, смешивая их с пеплом. Гармония хаоса не нуждалась в живых существах, желая застыть завершенной картиной. Но Рехи всегда делал все наперекор – он все еще двигался, шел вперед и вперед.

Когда немного утихла боль в коленях, ему удалось набрать скорость. Он привычно прыгал между скалами, пересекая без боязни расселины и взбираясь на уступы. Хотя временами раны напоминали о себе огненной волной резкой боли, которая пробегала вдоль позвоночника. Приходилось закусывать губы, рвано вдыхая шершавый воздух, да двигаться дальше. Прочь от воспоминаний…

И вскоре тишина разорвалась однообразными звуками: нестройный топот ног стучал по камням. Рехи шевельнул заостренным ухом, оценивая расстояние и количество охотников. Не приходилось даже сомневаться, что именно с людскими воинами придется столкнуться. Знать бы наверняка, сколько их! То ли еда, то ли гибель. Но лучше в бою, чем от замерзания голодом. Решив так, скиталец решительно двинулся вперед.

Прыжки по камням выходили непривычно тяжеловесными, но все-таки собственные шаги не отзывались гулким эхом, как у людей. Как только эти неповоротливые существа ловили проворных ящеров? Разве только загоняли их в пещеру и наваливались скопом. Хотя часто охота не приносила ничего, а если еще урожай сухих колючек-грибов совсем пропадал, то в пищу шли либо пленники вражеского клана, либо наиболее слабые соплеменники. Эльфам, может, еще повезло. Хотя, конечно, не тем, кто остался на песке среди руин деревни. Но один-то уцелел! И все еще хотел жить.

Рехи, цепляясь за выступы и едва не срываясь в пропасти, обходными путями поднялся на несколько каменных террас выше привычной тропы, чтобы из тени нависающей скалы рассмотреть и пересчитать людей. Если бы их оказалось больше, чем пальцев на двух руках, то охота отменялась.

«Чтоб ваши потроха сожрали ящеры! – выругался Рехи. – Четыре руки… Четыре руки!»

Много, слишком много, наверное, отряд собирался не просто на охоту. Что если они прознали про разрушенную деревню заклятых врагов и направлялись туда, чтобы поживиться уцелевшим добром? Рехи с омерзением представил, как грязные руки будут обирать изуродованное тело Лойэ. Да… И она осталась где-то там, когда перепуганный беглец кинулся в неизвестность, даже не попытавшись кому-то помочь. А если кто-то еще уцелел? Или мог уцелеть с его помощью? Тогда бы они вдвоем, возможно, справились с отрядом в «четыре руки», отвлекли бы парочку наиболее глупых. Впрочем, что теперь мешало?

Рехи быстро отмел намеки на самобичевание: не настолько он дорожил деревней, чтобы беспомощно сетовать на судьбу. Инстинкты требовали немедленно найти источник теплой крови, поэтому хищник принялся старательно изучать состав отряда, который медленно тянулся по тропе. Эльф лучше людей знал эти скалистые холмы и четко помнил, когда воинам придется идти строго по одному. Пока они передвигались беспорядочной ватагой и могли с легкостью убить одинокого эльфа.

Рехи проворно перескочил через тропу, оставаясь незаметной тенью. Затем пробежал немного вперед, приметив наиболее узкий перешеек, когда людям приходилось буквально проталкиваться между валунов, избегая давящих объятий скал. Помнится, Здоровяк там частенько застревал, всегда доносилось его гулкое пыхтение. Среди людей тоже находились достаточно грузные. Интересно, сколько они сожрали своих сородичей, раз так растолстели? Впрочем,