Замок тайн - Симона Вилар

Для Евы это означало крушение всех надежд. Она ненавидела огромный безлюдный Сент-Прайори и теперь то приходила в ярость, то была тиха и печальна, то вдруг заходилась в рыданиях.

Однажды в Сент-Прайори приехал ее брат Эдуард. Он рассказал, что двор короля обосновался в Оксфорде и он едет туда, чтобы предложить королю свою шпагу. Он не поддержал отца! Как это было восхитительно!

Ева вдруг поняла, что не может больше оставаться в Сент-Прайори. Ей невероятно опостылело здесь все: и низкое небо над равниной, и безлюдье, и пуританское ханжество. Уговорив тетушку Элизабет сопровождать ее, оставив младшую сестру на попечение ставшего священником дяди Энтони, она вместе с Эдуардом отправилась в Оксфорд.

И вновь наступила настоящая жизнь. Мрачная тень войны еще не наложила свой отпечаток на двор. Там были блеск, балы, любезные кавалеры и нарядные дамы. Король принял Эдуарда Робсарта с распростертыми объятиями и дал ему чин полковника кавалерии. Сорокалетняя тетушка Элизабет Робсарт тоже удостоилась быть принятой монархом, а позже столько времени проводила с престарелым лордом Монтгомери, что когда огласили их помолвку, это даже никого не удивило. Что же касается Евы Робсарт – она истинно блистала. Ей исполнилось девятнадцать лет, ее красота достигла расцвета, и мужчины сходили по ней с ума, дрались на дуэлях, добивались внимания красавицы, чей отец сражался в армии противника. На положении Евы, впрочем, это никак не отражалось. Сам король расточал ей комплименты и, в отсутствие находившейся во Франции супруги, открывал балы под руку с Евой Робсарт. Четырнадцатилетний принц Уэльский бегал за ней, как щенок, и выглядел влюбленным. Она смеялась и кокетничала с ним, совала ему в рот леденцы. Но главное – в Оксфорде находился принц Руперт, и Ева вдруг безумно влюбилась в него. Победитель парламентских войск при Эджхилле, герой войны, он обладал в глазах Евы неоспоримой привлекательностью. Она была очарована, безоглядно влюблена. Однако, как дочь пэра Англии, она отличалась честолюбием и, понимая, что обстоятельства благоприятствуют ей, стремилась не просто очаровать племянника Карла I – принца Пфальцского. Она поставила цель женить его на себе.

Однажды в мае веселый принц Руперт собрал пышную кавалькаду из дам и кавалеров и с Евой по правую руку возглавил конную прогулку, двигаясь в сторону одной из ближайших усадеб. По сути дела, это было полное безрассудство, ведь войска парламента приближались к королевскому Оксфорду, и встреча с неприятелем угрожала им в любой момент. Только такой беспечный человек, как Руперт, мог затеять подобную авантюру, да еще взять с собой наследного принца Карла и дам. Едва блестящее общество расположилось на обед в поместье преданного роялиста, его неожиданно обложили отряды круглоголовых. Поднялась паника: усадьба была обычным сельским домом, даже не обнесенным рвом, и Руперт, не на шутку испугавшись, заметался между наследником и дамами. И тут Ева овладела ситуацией. Склонившись в низком реверансе перед Карлом, она сказала:

– Если ваше высочество только прикажет… Я думаю, мы прорвемся. – И она решительно взяла своими маленькими ручками два пистолета.

Ее самообладание воодушевило присутствующих. Спутники принца быстро сели на коней, и, едва распахнулись ворота, все они, кроме нескольких робких дам, карьером вынеслись на неприятеля. Открыв огонь, всадники вонзили шпоры в бока коней и прорвались сквозь осаду.

Руперт тогда получил сильный нагоняй от короля за то, что посмел рисковать свободой наследного принца, а Ева стала героиней дня. Король при всех поцеловал ее в лоб, называя своей милой девочкой, принц Карл смотрел на нее с обожанием, а взгляд Руперта был непередаваем. Но Ева впервые не упивалась почестями и лестью. Улучив момент, она ушла в парк где в отдаленной беседке дала волю слезам от пережитого испуга, который довел ее едва ли не до состояния шока. Там, плачущую, ее нашел Руперт. Приголубил, приласкал, а она и не заметила, как расслабилась в его сильных руках, как его прикосновения, его страсть разожгли ответный огонь в ее теле, и она уступила ему, позволила овладеть собой.

При дворе ничего нельзя утаить, и вскоре все узнали, что Ева Робсарт стала любовницей принца Руперта. Но Ева уже не могла себя сдержать. Чувственная от природы, она таяла в любви и находила столько восхитительного в ее физической стороне, в плотских радостях, которые обрушились на нее столь внезапно, что в жажде физического удовлетворения она совсем забыла свои честолюбивые помыслы. Так был упущен благоприятный момент. Принц Руперт отбыл на север, где в битве при Морстон-Муре потерпел сокрушительное поражение, и ему пришлось скрываться. Король Карл покинул Оксфорд, его маленький двор распался, и Еве не осталось ничего другого, кроме как возвратиться в ненавистный Сент-Прайори вместе с тетушкой Элизабет. Этой леди тоже так и не удалось предстать перед алтарем, ибо ее жених, лорд Монтгомери, в той же битве сложил голову.

А вскоре Ева поняла, что беременна.

Дочь лорда, опозорившая себя подобным падением, теперь она жила тихо и уединенно. Она писала несколько раз, но не получала ответа. То ли письма не доходили до принца в терзаемой гражданской войной стране, то ли он не имел возможности ответить, то ли не хотел. Так или иначе, а Ева Робсарт таилась от всех, беременность была ей в тягость, она затягивалась в тугие корсеты, и, когда до истечения срока разродилась мертвым ребенком, которого тут же тайно похоронили преданные слуги, она сочла это едва ли не избавлением.

Тем не менее она продолжала без памяти любить Руперта, ждала встречи с ним, жадно ловила вести о своем неверном возлюбленном. Когда она узнала, что Руперт вновь обрел силы и готовится к новой битве при Нэйсби, то, несмотря на смутное время и протесты родни, выехала к нему в Нортхемптоншир.

Ее не пропустили дальше Нэйсби. Несколько дней она ютилась в отвратительной гостинице, по ночам ее будили пушечная пальба, крики. Когда через городок, отступая, промчались отряды зятя Кромвеля, генерал-комиссара Айртона, она с радостным криком кинулась на улицу, полагая, что кавалеры победили. И тут она увидела Руперта. На коне, с обнаженной шпагой, без шляпы, он преследовал отступающих. Едва увидев его, Ева бросилась к нему навстречу; она кричала, звала, и наконец он ее заметил. Его холодные голубые глаза взглянули на нее почти что с ненавистью. Конь бесновался под ним, и он едва сдерживал его, пока бросал ей в лицо жестокие, злые слова:

– Какого дьявола, миледи? Убирайтесь ко всем чертям! Вас нам только и недоставало! – И он умчался, обдав ее облаком пыли.

Ева осталась на дороге, все еще не веря в случившееся. Она увидела, как храбрые отряды Руперта, овладев городком, приступили к грабежу. Обычное дело на войне: победители не щадят побежденных. Но Ева еще никогда не видела всех ужасов войны. И сейчас широко открытыми глазами она смотрела, как галантные роялисты, превратившись в зверей, врывались в дома, выбрасывали оттуда людей, грабили, жгли. Сам красавец Руперт подавал им пример, носился на коне среди вопящей, разбегающейся толпы, стрелял, колол шпагой.

Еве тоже не повезло: ее схватили, поволокли куда-то. Она отбивалась, кричала, звала Руперта. Тщетно. Ее затащили в какой-то сарай, стали насиловать. Она не сразу поняла, почему ее отпустили. Насильники вдруг кинулись прочь, а когда Ева, плача и пошатываясь, подошла к воротам сарая, то увидела, что ситуация изменилась и теперь роялисты разбегаются, ибо в Нэйсби ворвались круглоголовые.