Всегда вчерашнее завтра - Чингиз Абдуллаев

— И кто предлагал документы? Неужели немцы? — спросилФрезер.

— Судя по всему, да. Но я думаю, что они связаны с русскими.

— Почему они тогда не предлагают их своей разведке?

— Поставьте себя на их место. Они живут в Германии, пытаютсяничем особенным не выделяться и вдруг сообщают своей разведке, что имеют такойматериал. Да еще по Прибалтике. Зачем немецкой разведке его покупать? Онапросто задержит всю эту подозрительную компанию бывших русских и немецкихразведчиков и отнимет документы на вполне законных основаниях. Нет, ониправильно сделали, обратившись к американцам. Те заплатят гораздо больше.

— А у самих русских нет копии этих документов? Может, они неимеют уже никакой цены? — предположил Фрезер.

— Эти документы срочно готовились летом девяносто первогогода. Тогда в Вильнюс за ними выехала специальная группа КГБ СССР. Они должныбыли вернуться в Москву двадцатого августа. Вы помните, что произошло в Москведевятнадцатого и двадцатого августа?

— Помню. — Фрезер был специалистом по Советскому Союзу и немог забыть именно это число. Тогда казалось, что вся мировая история подвешенана какой-то маятник и от того, как именно он качнется, зависели судьбымиллиардов людей от Токио до Лос-Анджелеса.

— Документы тогда не пришли в Москву? — понял Фрезер.

— Вот именно. Они просто исчезли, растаяли в воздухе. Тогдаарестовали председателя КГБ Крючкова, на следующий день с работы сняли его преемникагенерала Шебаршина. В обстановке подобного развала были утеряны и документы по«агентуре центрального подчинения». Это очень важные документы, Фрезер.

Фактически там собраны фамилии и клички всех «агентовцентрального подчинения», остающихся в Литве. А это не дешевые бармены иливокзальные проститутки, годившиеся в полицейские осведомители. И не чиновникиминистерств, которые могли давать информацию своих ведомств. Там речь шла обочень крупных политиках, министрах, депутатах. Если Москва получит этот архив исумеет его правильно использовать, в Вильнюсе снова будет восстановлена «пятаяколонна» русских.

— Я не совсем понимаю, сэр, — осторожно спросил Фрезер, — уних же наверняка остались донесения сотрудников, которые с ними работали. Зачемим в таком случае архив? На агентов можно выйти и без него.

— Вы забываете о конкретной ситуации, Фрезер, — поучительносказал Страус, поднимая указательный палец правой руки. — Во-первых, тампрактически не осталось прежних кадров. Вы лучше меня знаете, как старыхкоммунистов выгоняли из центрального аппарата и как там избавлялись от лучшихработников. Во-вторых, несколько изменилась обстановка. Раньше работать на КГБсчиталось престижным и нравственным. А в независимой республике приоритетынесколько поменялись.

Теперь это самый большой позор для любого политика, и онивсе открещиваются от сотрудничества. Вынудить их снова работать на российскуюразведку практически невозможно. Есть только один выход в таком случае. Найтинепосредственные расписки самих агентов с их личными заверениями в преданноститогдашнему КГБ.

Понимаете? То, от чего никто не сможет отказаться.

Фрезер кивнул. Страус, как обычно, говорил четко иубедительно. Именно эти качества помогли ему стать начальником отдела.

— И, наконец, не менее важно третье обстоятельство. —продолжал Страус. — После принятия в НАТО восточноевропейских государств наступаеточередь и Прибалтики. Нас очень интересует, кто может стать нашим союзником вЛитве, с кем мы будем иметь дело. Но точно так же этот вопрос волнует нашихгерманских коллег. Я уж не говорю про американцев. Если они опередят нас исумеют достать эти документы… — он покачал головой, — это практически будетозначать, что Литва, и без того испытывающая сильное влияние Германии, станетстраной, управляемой исключительно немцами. Или американцами. Ведь заставитьработать агентов под угрозой разоблачения они наверняка смогут. А мы простопотеряем наше влияние в районе Балтийского моря.

— Я все понял, сэр. Вы, как всегда, рассказали все точно иемко, еще до того, как я успел ознакомиться с документами.

— Вы, как всегда, врете, — усмехнулся Страус. Он не умел улыбаться,только усмехался. — Просто хотели мне польстить и, зная мой характер, заставилименя рассказать вам все еще до того, как вникли в суть того дела. Я вас,хитреца, насквозь вижу.

Фрезер улыбнулся в ответ.

— Ну, раз вы все понимаете, тем лучше, — сказал он, не теряясамообладания. — Вам нужно встретиться с человеком, который предлагает этидокументы. Он будет считать вас американцем, не надо его разубеждать. Главное —достать эти бумаги. Не особенно торгуйтесь, мы готовы заплатить за них любуюприемлемую сумму, лишь бы документы попали к нам. Они нас очень интересуют,Фрезер, вы меня понимаете? Очень, — подчеркнул он последнее слово. — Встречасостоится через два дня в Гамбурге.

— Мне все ясно, сэр.

— Фрезер, — окликнул его на прощание Страус. Что-то в егоголосе заставило Дункана обернуться. — Я не сказал вам еще об одномобстоятельстве. И тоже очень важном. Литовское правительство создалоспециальный фонд для поисков своего исчезнувшего архива. И знаете, кому обещалиэти деньги? — Он не сделал эффектной паузы. — Дронго. — И добавил:

— Теперь вы не сомневаетесь, что у нас действительно нетвремени?

Он прибыл в Москву рейсом «Трансаэро». В последние годы этамолодая компания стремительно завоевывала все новые позиции. И он любил летатьсамолетами именно этой компании. Кроме прекрасного обслуживания, она отличаласьи своей кухней, а он чувствовал, как к сорока годам становится гурманом,получая удовольствие от этого столь объяснимого порока.

В свою московскую квартиру Дронго приехал поздно ночью. Онне был здесь несколько месяцев. Повсюду лежал тонкий слой пыли. Раздевшись, онвзял тряпку и начал наводить порядок. Потом принял душ. При этом он продолжалдумать о своем задании. Он понимал, что дело не просто в архивах маленькойприбалтийской республики. Речь шла о возможности стабильного существованияЛитвы в тех условиях постсоветского пространства, в которых ей предстояловыживать.

Документы, предоставленные Хургинасом, подтверждали версию овывозе архива из Литвы в августе девяносто первого. Теперь следоваловнимательно проанализировать предстоящую работу, четко продумать план действий.

Документы из архива предлагали в Дюссельдорфе.Следовательно, там не может находиться их основной владелец. Иначе он неразрешил бы совершить сделку именно в Дюссельдорфе. Но он обязательно находитсяв Германии: такие документы не возят через границу, даже если она проходитвнутри Шенгенской зоны. Значит, Савельев, если только это действительно он,вывез документы в августе девяносто первого именно в Германию. Но почему вГерманию? Легче было бы спрятать их где-нибудь поблизости, на Украине или вБелоруссии. Хотя нет, в августе менялась только власть. А развал страныпроизошел позднее, и его закрепили в декабре беловежскими соглашениями. Значит,Германия. Как же он тогда провез архивы через три границы? Германия?Получается, что его там ждали надежное убежище и надежный друг, который помогбы ему в первое время. Какой такой друг мог быть у полковника КГБ и его группы?И почему именно в Германии? В августе девяносто первого… Полковник КГБ… Там вэто время находилось много военных, много офицеров КГБ. Все точно.