Порочная связь - Дэй Лакки

– Блядь… – шипит он, чуть медлит и входит на полную под мой вскрик, тонущий в горле.

И одновременно с ним Кронберг входит в мой рот.

Все смешивается, калейдоскоп красок переворачивается.

Я слышу и ощущаю горячее дыхание мужчин – прерывистое, шумное. Дышу в унисон, невольно подстраиваясь под них и не пытаюсь сдерживать страсть, которой они меня наполняют.

Саймон наносит удары один за одним. Как и обещал, он безжалостен, но мне это и нужно, по этому я скучала весь день, сейчас можно признаться. А Кронберг без устали трахает мой рот, иногда позволяя хватать воздух, чтобы не потеряла сознание.

Огромные, сильные, неутомимые – я буквально дурею от двух этих мужчин. Но и они вовсе не так спокойны, как хотели казаться сначала.

Воздуха не хватает троим. И мы трое не обращаем на это внимания.

Не знаю, как долго мы выдержим, но я уже дрожу, готовая скользнуть в темную пропасть между ночью и днем. Не хватает всего лишь дуновения ветра, чтобы меня унесло, и вдруг…

Хлопок – и знакомая уже боль обжигает ягодицу. Вздрагиваю и едва не выпускаю член Кронберга от нового потока удовольствия.

Еще один хлопок. И еще. И еще.

Саймон принимается чередовать хлопки с глубоким проникновением, и я то сжимаюсь от боли, то кричу от удовольствия, пока боль и удовольствие не сливаются для меня в одно целое, неразрывное.

Мужчины двигаются во мне всё быстрее.

Меня разрывает от ощущений, накрывает тяжелая, удушливая и такая сладкая волна. Кажется, еще чуть-чуть и я достигну желанного пика.

Вдруг член в моем рту начинает двигаться особенно быстро, Кронберг издает громкий стон, а затем несколько раз резко насаживает меня на свою взбухшую горячую плоть.

И в этот момент ускоряется Саймон, что-то хрипя и дергая меня за берда, прижимая сильнее, теснее к себе.

Не могу…

Не могу больше – так сладко, так…

– Глотай, – слышу сквозь туманную дымку приказ.

И я глотаю горячую, чуть терпкую жидкость, слизываю ее с влажной головки миллионера, и понимаю, что за этот вкус дала бы ему еще парочку миллионов.

– Кончай, – слышу приказ от другого мужчины.

И мое тело, умело настроенное на этих двоих, отзывается.

Оргазм накатывает бурной волной, заставляя закипеть мою кровь, выгибая меня дугой и опуская обессиленной на пол.

– Как думаешь, – слышу над собой голос Саймона. – Простить её на сегодня?

Понятия не имею, как бы я добиралась домой, если бы не Саймон. Не было сил ни двигаться, ни даже звонить в службу такси. Я чувствовала себя как суфле в вазочке – невесомой и неподвижной.

Саймон подвез меня на спортивной машине, при виде которой соседи повылазили из окон. Они рассматривали её, а заодно и меня, и Саймона, совершенно не таясь.

Он настороженно огляделся вокруг.

– И здесь ты живёшь? – сказал он с каким-то почти брезгливым выражением.

Я пожала плечами. Не такой уж и плохой район. Конечно, я не могу себе позволить фешенебельную виллу в квартале для миллионеров. Не с моими-то доходами.

Впрочем, вспомнила вдруг я, о своих грядущих доходах я пока ничего не знаю. Договор мне так и не показали.

– Получу первое жалование от мистера Кронберга – и сразу начну подыскивать что-то получше, – озвучила свои размышления.

– Вот это вряд ли, – быстро ответил Саймон.

– Что значит вряд ли? – взглянула на него удивленно. – Он не собирается мне платить?

– Вряд ли ты здесь останешься, – Саймон смерил меня насмешливым взглядом. – Полагаю, тебе нужно переехать. Например, завтра.

– И куда же? – почти равнодушно задала я вопрос.

Мысль о том, что эти двое захотят меня куда-нибудь определить, до этого в голову не приходила. Но вообще заявление Саймона звучало логично. У них с Кронбергом такие запросы, что вряд ли им хватит наших встреч в офисе.

Решение, которое практически приняли за меня…

Было ли мне неприятно думать об этом сейчас? Честно и откровенно – нет. Мне нравились наши отношения, и… Впрочем, нет, то, что у нас происходит, нельзя назвать отношениями.

Игры – наверное, это наиболее подходящее слово. Но мне нравились эти игры, и да, я бы хотела продолжить их. И если для этого нужно сменить локации, с моей стороны возражений не будет.

Хотя сомневаюсь, что будь они, к ним бы прислушались.

Но в любом случае, хуже мои жилищные условия точно не станут. Полагаю, что это будет что-нибудь уютное и респектабельное – такое место, где эти двое будут чувствовать себя комфортно. Они ведь наверняка собираются часто меня навещать. По крайней мере, какое-то время. Пока не устанут от этой игры.

– Завтра узнаешь, – дал уклончивый ответ Саймон.

А я не стала спорить. Завтра так завтра.

У нас не было трений в важных вопросах – важных для этих мужчин. Но сейчас возникла неловкая пауза, какая обычно возникает в ситуации, когда мужчина подвозит девушку домой.

Я не знала, как себя повести. Старалась смотреть на дорогу, на проходящих мимо незнакомых людей, на окна соседей. Куда угодно, чтобы не встречаться взглядом с мужчиной, который сидел на соседнем сиденье и за мной наблюдал.

Я чувствовала, что наблюдал.

Причем взгляд был таким пристальным, что у меня невольно начали алеть щеки – и это уже никуда не годится! Я не девочка-подросток, которая понятия не имеет, как заговорить с мальчиком, да и рядом со мной вовсе не мальчик.

Понятно, что у нас не будет привычного завершения вечера. Я не предложу заглянуть Саймону на чашечку кофе, а он не согласится зайти. Да и совместного «кофе» сегодня было столько, что я едва стояла на ногах.

– Я пойду? – спросила я, метнув украдкой взгляд на окна: не исчезли ли из окон соседи.

– Конечно, – не стал возражать Саймон, – только еще кое-что.

И он медленно наклонился ко мне, оставляя на губах поцелуй.

Легкий, как проверка – хочу ли я, приму ли его, и…

Я не думала, что после всего, что мы творили в синей комнате и сегодня, какой-то поцелуй может произвести на меня впечатление, но…

Наверное, именно этого мне и не хватало, именно такого поцелуя – не властного, жадного, а вопрошающего, испытующего и дающего мне возможность сказать свое веское «нет».

Я знаю, что если бы уклонилась, если бы показала, что мне не нравится, и я не хочу, он бы не стал продолжать. Между нами остался бы удобный всем троим жесткий трах, когда нет мыслей для нежностей, нет на них времени, все желания настолько ясны и открыты, настолько сильны, что хочется только погрязнуть в страсти сильнее.