Смерть расписывается кровью - Алексей Макеев

– А вот этого не надо. Не думайте. Не для вас занятие. Отложите встречу на… Скажем, послезавтра. А еще лучше на четверг.

Запись нашего с вами разговора, – он кивнул на диктофон, совершенно открыто лежавший на столе, – пойдет моим, скажем так, коллегам и спонсорам. В Женеву. У них должно быть время, чтобы просчитать изменившуюся ситуацию.

Тот, кого «англичанин» именовал Павлом, посмотрел на диктофон с кривоватой усмешкой. Ему явно не нравилось, что их разговор писали. И говорить на чужом языке, с трудом подбирая слова, когда знаешь, что собеседник прекрасно владеет русским, ему тоже было против шерсти. Но что поделаешь! «Коллеги и спонсоры» в Женеве изучением русского языка в свое время не озаботились.

– Значит, в четверг. Ближе к вечеру. Здесь он появиться не должен. Где встречаться – решите сами. Как станете подстраховываться – тоже. Но завтра доложите мне, что вы напридумывали. Он знает вас в лицо?

– Нет. Переговоры и постановка задания шли через…

– Избавьте меня от подробностей! – Некоторое время «англичанин» задумчиво молчал. – Что ж, тогда все в порядке, – уверенным тоном сказал он наконец. – Раз не знает. Все хорошо. Не о чем беспокоиться.

Это он врал. Все было из рук вон как плохо и вот-вот собиралось становиться еще хуже. Оснований для беспокойства хватало с избытком…

…Узнав, что Геннадий Вячеславович покинул этот мир, Лев не особенно опечалился: как уже было сказано, к досаде на «недоработку» у Гурова примешивались личные мотивы, – уж очень не нравился ему господин Салманов.

«Этому типусу и после смерти теплое местечко гарантировано, – думал Лев. – Теплее некуда: сковородки шкворчат, смола в котлах булькает… Обслуживающий персонал сплошь с рогами. Но что это Петр шарадами говорить принялся? Что значит выражение «с отбытием ему помогли»? Было там убийство или нет?»

– Петр Николаевич, скажи на милость, как понимать твои слова? – словно подслушав мысли друга, спросил Станислав. – «Убийством в прямом смысле слова назвать нельзя…» А как можно?

– Браком в нелегкой бандитской работе, – совершенно серьезно ответил генерал. – Убийство, конечно. Но неумышленное, а по неосторожности. Причем доказать в суде, что это убийство, будет нелегко. Если вообще возможно. Я еще не решил, будем мы возбуждать дело или спустим на тормозах. Труп Салманова обнаружила соседка по лестничной площадке в четырнадцать тридцать второго января. Она у него убиралась и готовила ему. Вроде как приходящая домработница. Геннадий Вячеславович, чтоб вы знали, два года тому назад овдовел, детей у него не было. Забегая вперед: как Салманов остался единственным более или менее близким родственником Аркадия Арзамасцева, так и Аркадий – единственным близким родственником Салманова. Такая вот мрачноватая ирония судьбы.

«Ничего себе ирония, – усмехнулся про себя Лев. – Племянник не стал долго тянуть со сборами. Бросился догонять любимого дядюшку».

– Геннадий Вячеславович отличался редкой пунктуальностью и, по мнению соседки, просто обязан был быть дома. Но на настойчивые звонки соседки не открывал. Замок у него не английский, а шведский, ригельный, сам такой защелкнуться не может. Соседка увидела, что дверь незаперта, оставалась там маленькая щелка. Она перепугалась: не случилось ли чего. Салманов ведь был сердечником. Толкнула, вошла…

– И натурально обнаружила, что случилось… – закончил Крячко.

– Труп она обнаружила, – продолжил Петр Николаевич, – а ты, Станислав, не перебивай начальство. Вызвала «Скорую». Милицию тоже вызвала, на всякий случай. И правильно сделала. Медики определили, что смерть наступила около десяти утра. Причина – острая сердечно-сосудистая недостаточность.

– Замечательная причина! – с иронией произнес Гуров. – Это медики просто молодцы, тут уж точно не ошибешься. Все там будем, и, что характерно, именно по этой причине. Вопрос в том, что оную недостаточность вызывает.

– Вот-вот! – кивнул генерал. – Вызвал ее спазм коронарных сосудов с последующим обширным инфарктом миокарда.

– Земля ему прахом, в смысле – пухом, – сказал Крячко. (Многозначительная, однако, оговорочка… Прямо по Фрейду.) – Но при чем тут некие гипотетические бандиты? Вполне рядовая смерть. Я помню, он еще тогда, три года назад, на сердце жаловался. И вовсе не симулировал. Таблетки разные горстями лопал.

– При том, что наши коллеги, вызванные соседкой, оказались людьми грамотными, добросовестными, труп осмотрели как следует. И обнаружили на обеих кистях трупа совсем свежие точечные ожоги. Словно сигареткой прижигали Геннадия Вячеславовича. В квартире явственно пахло табачным дымом, меж тем как Салманов не курил. А хоть бы и курил, не мазохист же он, чтобы самому себе сигаретой в руку тыкать. Еще интересный момент: он сидел в кресле, но поза была совершенно неестественная. Точно его что-то или кто-то насильно удерживал. На что это похоже?

– На то, что его пытали, – кивнул Гуров. – Только вот доказать это… Но нам-то понятно, откуда здесь ноги растут. Сигареткой, значит, прижигали… Н‑да‑а…

– Вот! Законопослушные граждане такими развлечениями не балуются, поэтому я и называю визитеров бандитами. Вопросы типа: почему он их впустил и куда они потом делись, считаю на данном этапе работы несущественными. Почти уверен, что они не хотели его смерти, желали просто… э-э… откровенного разговора. Перепугались того, что натворили. Или что-то их спугнуло. Поэтому быстренько смылись, не стали обыскивать труп и квартиру в поисках ключа, дверь за собой не заперли. Преступники, как вам известно, тоже всякие бывают. Далеко не все – хладнокровные убийцы.

– Почему множественное число? – поинтересовался придирающийся ко всему Станислав. – Может, там один человек был.

– Может, – покладисто согласился генерал Орлов. – А может, десяток. Нам это пока опять-таки без разницы. Важно, что мое предположение тебя не удивило. И правильно. Потому что это наиболее логичное предположение. Допрыгался Геннадий Вячеславович. Мне, скажу откровенно, не слишком его жаль. Редкостная была гнида.

«Вот так вот! Мы все чего-то ждем, а в конце каждого ждет деревянный ящик, – невесело подумал Лев Иванович. – Хотя образ жизни и занятия Салманова предполагали что-то подобное в конце, тут Петр прав. Сколько веревочке ни виться…»

Орлов провел третий отрезок, соединивший концы первых двух.

– Это – смерть Салманова. Точнее, убийство Салманова, как мы договорились считать. Вот теперь мы имеем тот самый треугольник, который почему-то так напугал пана Крячко. Простейшая геометрическая фигура.

– Откуда у тебя уверенность, что смерть Салманова связана с убийством его племянника и документом? – вскинулся Станислав. – Совпадения ты не допускаешь?

Теперь переглянулись уже генерал Орлов с Гуровым. Обменялись понимающими усмешками. Нет, в каком-то смысле Крячко неисправим, и упрямства у него – любому итттаку обзавидоваться!

– Ты шестой десяток разменял, а ума не нажил, – укоризненно сказал Гуров. – Помилуй, какие тут могут быть совпадения? Совпадения, как правило, тщательно готовятся. И, откровенно говоря, я давно отучен верить в совпадения. Чем Геннадий Вячеславович Салманов зарабатывал на черствый такой бутербродик с черной икоркой, напомнить тебе? Коллекционированием, скупкой и перепродажей антиквариата. И вот, через пять дней после его не совсем, как мы полагаем, естественной смерти, убивают его племянника. Нетрадиционным способом. И всплывает обрывок письма Лермонтова. В руке того же племянника. Это надо крепко об асфальт головушкой приложиться, чтобы не связать такие факты.