Незабываемое примирение - Тара Пэмми

Данте несколько раз постучал в дверь комнаты Алиши.

Она не ответила, стараясь не выдать волнения.

– Алиша, если ты не откроешь мне через пятнадцать минут, я выломаю дверь, – сказал он.

Это были жесткие, тихие слова, наполненные контролируемой яростью. Услышав их, Али вздрогнула. Она вышла из горячего душа, под которым стояла слишком долго. Ее мобильный телефон звякнул. Она посмотрела на часы и поморщилась.

Сегодня она выходит замуж за Данте.

У нее было десять дней, чтобы свыкнуться с этой идеей.

Быстро вытершись полотенцем, она надела трусики, джинсовые шорты и свободную футболку. В дверь снова постучали.

Вытирая волосы одной рукой, она открыла дверь другой рукой.

Данте резко шагнул внутрь.

Полотенце выпало из рук Али, а сердце едва не выскочило из груди. Она уставилась на Данте, чувствуя сильное возбуждение.

Простонав, она закрыла глаза. Он был поразительно красивым.

Черный пиджак, подчеркивающий его мощные плечи; белая рубашка, обтягивающая широкую грудь; черные брюки, облегающие мускулистые ноги. Его влажные черные волосы были зачесаны ото лба. Ей захотелось лизнуть его гладко выбритый подбородок и утонуть в его проницательных и великолепных глазах.

Вот уже десять дней подряд она встречает Данте каждое утро. Он всегда одет в безупречный костюм-тройку. Иногда он уходит на работу в тот час, когда Али только вылезает из кровати после того, как всю ночь печатала фотографии.

Он решил отслеживать, какую одежду покупает себе Алиша, потому что по-прежнему не верит, что она не подведет его. Кроме того, они были вынуждены встречаться для того, чтобы он подробно объяснял ей законность передачи голосующих акций компании. И упрекал Али в том, что она не советуется с ним по финансовым вопросам, связанным с благотворительным фондом ее матери. То есть они проводили вместе довольно много времени.

Она помнила о нем каждую деталь. Включая аромат одеколона, изгиб рта, блеск глаз и его манеру раздувать ноздри и поджимать губы, когда он злился.

В юности Алиша относилась к нему с необъяснимой одержимостью. Это было нечто среднее между ненавистью и сумасшедшим желанием поклоняться ему как герою. Через несколько дней после возвращения в Лондон она поняла, что ничего не знает о мужчине, который прячется под невыносимым высокомерием и безжалостными амбициями. Как только ее иллюзии развеялись, она осознала, до чего безопасно ей жилось, пока она в них верила.

Теперь Данте казался ей сложным и интересным мужчиной. Она видела, что по сути он сильная личность и придерживается моральных принципов, которых никому не поколебать. Он был воплощением строгой дисциплины и самоконтроля, но знал имя и семейное положение каждого своего сотрудника. В компании его интересовала не только прибыль, но и благополучие ее работников. Данте был таким, каким его воспитывал и любил отец Али.

Откуда же взялась та вражда, которой она упивалась почти десять лет? Неужели новость о том, что Данте купил ей фотоаппарат, все изменила?

Теперь Али испытывала рядом с ним неловкость, предвкушение и волнение.

Она открыла глаза и заметила, что он медленно оглядывает ее футболку, прилипшую к влажному телу. Стиснув зубы, он раздул ноздри и уставился на ее грудь.

От понимания того, что она нравится Данте, Али чуть не рухнула на пол. Как только она качнулась в сторону, он схватил ее за руку, но потом быстро отстранился от нее.

– Ты не готова, – быстро и хрипло произнес он.

Мгновение показалось часом, пока они смотрели друг на друга. Али прерывисто дышала, словно пробежала марафон.

Ей хотелось прикоснуться к Данте. Провести пальцами по его волевому подбородку, лизнуть основание его шеи, немного расстегнуть рубашку, просунуть внутрь пальцы и ощутить темные волоски на его груди. Ей надо было убедиться, что его сердце бьется так же часто, как ее.

Услышав, как он резко выругался, Али покраснела.

– Я готова, просто… – Она провела рукой по лбу. – Давай поскорее покончим с этим.

Он запустил пальцы в свои зачесанные ото лба волосы, и несколько прядей упало ему на лоб.

– То, что ты надела, просто неприемлемо. Только тебе удается выглядеть в старой футболке как в вызывающем нижнем белье.

– Не начинай опять. – Она провела рукой по волосам, понимая, что они все еще мокрые. – Мы просто подпишем документы при двух свидетелях. И произнесем клятвы, которые я выучила наизусть, понятно? Я поставлю свою подпись, а ты – свою. Все закончится. Между нами ничего не изменится.

Он уставился на нее с бесконечным терпением, и она заговорила встревоженно:

– Не усложняй ситуацию, Данте.

– У ЗАГСа будут журналисты.

Али отпрянула назад.

– Как они узнали?

Пригладив руками пиджак, он неохотно сказал:

– Я сам их пригласил.

– Зачем?

– Ты читала заголовки статей, которые выходили с тех пор, как мы вернулись?

– Да.

Как он и предсказывал, пресса уделяла им пристальное внимание.

Журналисты смаковали историю о том, что бунтарка и наследница семьи Матта помолвлена с протеже своего отца. Всплыли подробности всех ее прошлых проступков; ее репутацию сравнивали с репутацией Данте. Никто не сомневался, что их брак выгоден только Алише.

Хуже всего было то, что она снова почувствовала себя недостойным человеком, как в юности. Разве такая женщина, как Али, подходящая пара для идеального мужчины вроде Данте Вит-тори?

– Обо мне болтают черт-те что. Во всех идиотских онлайн-журналах рассуждают о том, что ты спасаешь меня, женясь на мне. Старые знакомые достали меня звонками с вопросами.

Данте нахмурился.

– Почему ты мне не сказала? Они тебе докучают?

– Недавно позвонила миссис Пури – прежняя экономка, и спросила меня, беременна ли я. А потом две минуты благодарила тебя на хинди за твою преданность и засыпала меня советами о том, как стать примерной индийской женой. Когда я заметила, что ты сицилиец, она заявила, будто сицилийские мужчины, как и индусы, предпочитают покорных жен. По ее словам, мне повезло заполучить такого красивого и верного мужчину, как ты, несмотря на все мои недостатки. От ее болтовни у меня из ушей чуть не повалил дым.

Меньше всего Али предполагала, что Данте начнет хохотать. Его глаза загорелись, а зубы поблескивали на фоне лица оливкового оттенка. Ей вдруг захотелось его сфотографировать.

– Я обожал миссис Пури. Как она?

Али сердито уставилась на него, хотя восхищалась его беззаботностью.

– Она живет в Кембридже, у нее огромная пенсия, которую ты ей обеспечил. Почему ты не сказал мне, что платишь пенсию всем бывшим работникам моих родителей?