Часы с лягушкой - Валерий Гусев

Дед Акимыч привстал:

– А ну, Федька, шагай ко мне, гостинчик тебе принес. – И достал из кармана не соленый огурец, а зеленую лягушку.

Прошлой осенью Федька (но мы с Алешкой звали его Акимычем) повредил крыло и не смог улететь в теплые страны на зимовку. Спасался у деда Акимыча в омшанике.

– Интересно, – сказал Алешка, – где ему дед зимой лягушек добывал?

В общем, нужно было входить в новую жизнь, налаживать прежнее хозяйство.

Ворона Клара на месте – значит, и с мышкой все в порядке. Думаю, и аист Акимыч пасет вместе с дедом деревенское стадо.

Все это мы рассказали капитану Павлику, он еще больше нам позавидовал. И даже с интересом «оборзел» окрестности в папин бинокль, который Алешка уже повесил на гвоздик в изголовье своего надувного матраса.

– Красота, – приговаривал Павлик, водя бинокль туда-сюда. – Какое озеро! Какой лес! А это что там такое, на берегу? Прямо замок какой-то!

– Еще не знаем, – сказал Алешка. – Что-то новенькое выросло.

Павлик хмыкнул, будто косточкой подавился:

– Где-то я что-то подобное уже когда-то видел. – Он повесил бинокль на место. – Только размером побольше.

А когда мы пошли проводить его до машины, он почему-то посоветовал:

– А спать вам, ребята, лучше внизу. Маме так будет спокойнее.

С теми словами он и уехал. И мне показалось, что с новостройки опять ему кто-то помахал. Пусть машет. А мы будем заниматься обустройством и наведением порядка. И полезным отдыхом.

На следующее утро все городские дела и заботы остались далеко позади. Начиналась новая жизнь, полная всяких удовольствий и развлечений. Если бы только папа был с нами.

Весна уже где-то затерялась, привела за руку солнечное лето. Зеленела трава, нежно шелестели ранние листья на деревьях, звенели птицы. Но эта весна, как оказалось, принесла нам не только зеленую травку и листочки с цветочками под соловьиные песни, но и суровые испытания…

Лешка, едва сбросив одеяло, занял свой наблюдательный пост с биноклем. Надо же осмотреться, чтобы активно включиться в общественную жизнь нашего поселка и окружающей местности.

– Жесть! – взвизгнул он. – Оба Акимыча в поле. Коров пасут. На озере пляшут караси. В лесу созревают грибы и орехи. Магаз еще закрыт, но уже в окружении. Мама чего-то жарит.

Это и без бинокля было ясно!

Мы свалились вниз и уселись за стол.

– Я бы сначала умылась, – терпеливо посоветовала мама.

– Ты что! – Алешка сделал очень большие глаза. – Мы теперь в своей среде, в природе!

– Это здесь при чем?

– Надо брать пример. Вот кошки всегда умываются не до еды, а после.

– Лешка не кошка! – решительно сказала мама. – Марш умываться!

Мы решили умыться не на дворе, а сбегать на озеро. Проведать карасей, как сказал Алешка. Как они перезимовали, насколько подросли.

Озеро от нас недалеко. Особенно если коротким путем, через чужие участки. Мы так и сделали. Но у самого озера – облом. За зиму здесь вырос глухой забор из гофрированного железа, а за забором – особняк из белого кирпича. Или гранитного мрамора, как сердито сказал Алешка. Со всякими башенками, со стрельчатыми окошками и дырчатыми флюгерами. А в заборе были здоровенные ворота и над ними железные буквы: «Вилла «Ампир».

Пришлось сделать приличный крюк, потому что этот забор отхватил довольно порядочный кусок берега. Даже в воду залез, ограждая длинный причал, возле которого тусовались гидроциклы и два катера – один открытый, другой с каютой.

К счастью, наше с Алешкой место в камышах с песочком оказалось не занятым. Мы быстренько искупались в ледяной водичке. Правда, карасей не увидели. Наверное, потому, что мы так визжали от холода, что они от страха все утонули. Так Алешка, во всяком случае, сказал. Видный специалист по карасям и мышкам.

– Ампир, вампир, – ворчал Алешка, когда мы одевались. – Папа про них говорил, я подслушал. У этих вампиров директор какой-то Палкин.

– Галкин, – уточнил я. Мне тоже кое-что удалось подслушать. – Строительный жулик. Папа еще говорил, что это он куда-то самые главные документы запрятал.

– Небось на этой вилле. Где-нибудь в подпольном чердаке.

– В чердачном подвале, – уточнил я. И мы немного посмеялись. А зря!

Пока мы визжали и хихикали на озере, мама успела повесить кормушку для своих любимых синичек и насыпать в нее полмешка семечек. Этой кормушкой мама всегда открывает очередной дачный сезон.

Синички у нее классные, дисциплинированные. Все в нашу маму. Мама, например, никогда и нигде не полезет без очереди. Так и ее синички. Когда кормушка готова, они стайкой усаживаются на верхушке березы. Пикирует одна, хватает семечку – и наверх, обрабатывать. За ней вторая, третья… Конвейер такой получается, вроде колеса. Никаких ссор и никаких «вас тут не стояло». Только легкая веселая звень.

Но вот когда синички заканчивают свой обед, заявляются воробьи. И у них такие разборки! Вся стая – в кормушку, там схватки, яростное чириканье, семечки и перышки летят во все стороны – ни воробьев, ни семечек. Только парочка самых догадливых пасется под деревом, подбирая то, что оголтелые разбойники разбросали в своем азарте.

– Ну вот, – сказала мама, – птичек покормила, теперь детей покормлю.

– Лучше бы наоборот, – сказал Алешка.

– Умылся? Даже голову помыл – вся в песке. Идите за стол.

Мама уже успела поставить на стол стеклянную банку с какими-то первыми цветочками. В открытое окно задувал, развевая шторку, пахучий летний ветерок с полей и лесов. Скандалили в кормушке воробьи. Мычали вдали коровы и щелкал клювом Акимыч – не дед, конечно. Разгоралось лето.

– Какие планы на сегодня? – спросила мама, собирая со стола.

– Синичек покормить, – схитрил Алешка, – а потом аиста.

– Синичек я уже покормила. Лучше помойте посуду.

– Обязательно, – торопливо заверил маму Алешка. – Прямо сейчас. Изо всех сил. Димка помоет. А я пока лягушек наберу. Можно, я возьму твою сумку?

– Не вздумай! – Мама даже за голову схватилась.

– Тогда кастрюлю дай. Суповую. Только с крышкой. А то они весной такие прыгучие.

– Идите отсюда! – сказала мама. – Оба!

Акимыч за зиму окреп, питаясь в омшанике мышками. Крыло у него зажило, и он свободно парил (когда хотел) над полем, высматривая добычу. Но улетать, похоже, никуда не собирался. И по вечерам отправлялся домой вместе со стадом.

Алешку он вспомнил сразу. Закивал и защелкал своим длинным клювом, затоптался на месте своими тонкими ножками, коленками назад.