Между - Альвдис Н. Рутиэн
Шрифт:
Интервал:
Только в Аннуине не было развалин. Древняя сила здесь могла уснуть, но не исчезнуть. И как земля, даже заброшенная пахарями, колосится ячменем, так и Аннуин, даже теряя могущество, продолжал питать магией богов, Древних, волшебных существ… всех. Даже людей, не боящихся прикоснуться к его силе.
И с утратой священного стада могущество Аннуина стало подобно обмелевшей реке, не более.
Араун устроил пышную встречу второму королю Аннуина. Сам Рогатый Король вышел встретить сына Рианнон – и вместе с ним Марха приветствовали все: Древние, боги, ослепительные в своей красоте сидхи, неказистый Малый Народец, безликие чудища болот и чащ… все ждали, что юный и могучий король вернет их миру утраченные силы, пригонит назад хрюкающее воплощение чародейства, и всё станет как раньше, и еще лучше.
И чаша волшебства наполнится до краев.
Рианнон с гордостью глядела на сына: этот – не чета Придери, этот не потерпит поражений! Араун светился так, что кончики его рогов блестели золотом: этот человеческий бренин вернет священное стадо! Все радовались, и Марх начинал гордиться их гордостью и ликовать их торжеством…
Посреди всеобщего веселья раздался голос:
– Исполни просьбу мою, король Марх!
– Исполню! – радостно ответил бренин Аннуина.
Да за что же эта напасть! Мало мне было Пуйла, который в день свадьбы точно так же невольно пообещал меня в жены моему врагу!
Марх, ты же не его сын! Почему ты повторяешь его ошибки?!
Почему торжество лишает тебя разума, и ты готов вслепую исполнить желание первого встречного, не подозревая, кто это и о чем он попросит тебя?!
Или это присуще всем людям – ослепление в миг удачи? И ты, мой сын, ты – больше человек, чем я бы хотела?
Но поздно спрашивать и сетовать. Беда уже произошла. Ты уже пообещал исполнить просьбу Эудафа, сына Карадауга.
Ты еще не знаешь, что он потребует.
Но знаю я. И сердце обрывается от ужаса.
– Так знай же, король Марх, – восклицает незнакомец, – я Эудаф, сын Карадауга. Моего отца подло лишил жизни Касваллаун, сын Бели. И я прошу тебя: восстанови справедливость, сделай меня королем!
Подлец.
И не потому, что ты хитростью добился от меня согласия. Хитрость – не преступление.
Но ты лучше моего знаешь, что твой дед и наш Король отказался от мести. Ты преступаешь его волю. Ты презираешь приказ Короля.
И ты хочешь, чтобы я нарушил только что принесенную присягу. Но по сравнению с твоей виной перед Бендигейдом Враном, отцом твоего отца, – это ничто.
Ты думаешь, слово, которое я невольно дал тебе, помешает мне покарать тебя за подлость?
Но я не так прост, как кажусь.
– Матушка, – обратился Марх к Рианнон, – скажи мне, кому принадлежит Дифед после гибели моего брата Придери? Кто его наследник?
– У него… – Рианнон начала понимать хитрость сына, и губы ее невольно дрогнули в улыбке, – …не было наследников. И ты, его старший брат, наследуешь его земли.
– И я могу как король распоряжаться ими?
– Да! – Рианнон едва сдерживала торжествующую улыбку: еще миг назад Прайдену грозила война, а Марху – нарушение только что принесенной присяги. Но ее сын стремительно нашел выход из беды!
Марх тоже изо всех сил сдерживал торжествующую улыбку:
– Ты, Эудаф, сын Карадауга, хотел стать королем. Я обещал тебе это – и немедленно исполню свое слово. Отныне ты – король Южной Кимры. Король Дифеда. Ибо я обещал, что сделаю тебя королем!
И невысказанным, но слишком ясным осталось: а вот королем какой страны – ты забыл сказать!
Араун задумчиво покачал рогатой головой (рога его были столь огромны, что все невольно отстранились):
– Часто бывает так, что хитрец запутается в собственном коварстве. Но редко это происходит настолько сразу…
Эудафа простыл и след. Видимо, отправился в Южную Кимру. Знакомиться с эрлами внезапно обретенного королевства.
Марх покусывал губы, пряча улыбку в золотистой бороде.
– Неплохо для начала, – кивнула Рианнон. – Благородство и хитрость – интересное сочетание.
Потом был праздник. Буйный аннуинский разгул веселья и магии, когда пьяная от надежд нелюдь плясала по земле, воде и воздуху, когда похищенное Гвидионом стадо казалось уже возвращенным, когда все победы были близки, а хитрости врагов – развеяны шутя, как коварство Эудафа.
До битвы с Гвидионом оставался миг, до победы в ней – два мига.
И магия пьянила крепче любого вина.
…Марх с трудом вернулся в мир людей. Не сразу понял, сколько времени прошло здесь – с того дня, как он отправился к Касваллауну.
* * *
Тишина. Тишина – и удивительный, несказуемый мир в душе.
Звезды мерцают во влажном воздухе. Медленно плывут облака – потом расходятся, открывая луну. Чуть ущербная. Кажется, тоже подтаяла от весеннего тепла.
Небо вокруг луны не серо-синее, а – синева в прозелень, и этот цвет – глубже и мягче обычного ночного неба.
Можно долго стоять и любоваться им.
Просто стоять и смотреть на луну. Вдыхать ноздрями влажный предвесенний воздух, ни с чем не сравнимый запах этого времени: еще не весна, уже не зима. Слушать, как где-то с крыши капает вода. Всматриваться в черный рисунок ветвей, такой красивый в свете луны.
Просто – быть единым со своею землей. С обеими своими землями – и Корнуоллом, и – Аннуином.
Весна не спрашивает, в какой мир ей явиться. Она приходит повсюду… ну, разве что иногда запутается в паутине времени, и в Аннуине эта ночь будет на век позже… или на век раньше. Неважно.
Эта ночь, этот мягкий свет, этот мир и покой – он везде. Есть, был или будет… пусть люди разбираются со своими временами, старательно разделяя их. Время – для людей. Для Короля Аннуина нет времени. Для него есть только Сила. Сила, идущая сквозь миры.
Сила, идущая сквозь сердце Короля.
В эту ночь Марх не узнавал сам себя. Он, Конь, привыкший действовать, мчаться, преодолевать и побеждать, сейчас шел шагом или подолгу стоял, вслушиваясь во влажную ночь. Сейчас не хотелось ни спешить, ни вспоминать недавние удачи, ни думать о грядущих битвах. Черный Конь неспешно шел – то мимо людских селений, то, свернув, оказывался в пробуждающемся от зимнего сна Аннуине; Король дышал размеренно и глубоко, как дышит спящий человек, сбросивший груз забот.
Но Марх отнюдь не спал.
В эту ночь он яснее ясного ощутил свою победу. Не ту, что была, не королевские испытания, – ту, что будет. Сын Рианнон не стал провидцем, он не рискнул бы пророчить, что они вскорости отвоюют священное стадо Аннуина… но дело было не в войне за стадо. Впрочем, стадо – оно тоже вернется. Обязательно.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!